Генерал-лейтенант Вольф-Дитер Лезер, который с марта 2008 года является начальником Оборонного колледжа НАТО в Риме, имеет все основания гордиться своим послужным списком. Начав службу в Бундесвере 1 июля 1968 года в 142-м батальоне механизированной пехоты в Кобленге, в 1998 году он дослужился до бригадного генерала. В августе 2004 года господин Лезер получил должность заместителя командующего Еврокорпуса в Страсбурге. В этом качестве он участвовал в деятельности Международных сил содействия безопасности (МССБ) на территории Афганистана в период с августа 2004 до февраля 2005 года и осуществлял руководство операциями VI контингента сил и был заместителем командующего по оперативным вопросам. На этой неделе немецкий генерал впервые участвовал в Международной неделе НАТО, которая уже в девятый раз проводится в Национальной академии обороны Украины. Не угрожает ли Североатлантическому альянсу европеизация НАТО, о чем говорилось на конференции по безопасности в Мюнхене? Способны ли украинские офицеры возглавлять миссии НАТО? И какой должна быть новая стратегическая концепция Организации Североатлантического договора? Об этом «Дню» — в эксклюзивном интервью начальника Оборонного колледжа НАТО генерал-лейтенанта Вольфа-Дитера ЛЕЗЕРА.
«...НАМ СЛЕДУЕТ СОСРЕДОТОЧИТЬ ВНИМАНИЕ НА СОФУНКЦИОНИРОВАНИИ НАТО»
— Господин генерал, накануне юбилейного саммита НАТО 3—4 апреля этого года много говорится о необходимости пересмотра стратегической концепции Организации Североатлантического договора. Какой видится вам новая стратегическая концепция Альянса?
— Действительно, существующая с 1999 года стратегическая концепция была принята до 11 сентября 2001 года, когда состоялась террористическая атака на США. С тех пор ситуация с угрозами, рисками, вызовами очень изменилась. Поэтому естественно, что возникла потребность в разработке новой стратегической концепции НАТО. Вопрос состоит в том, нужна ли нам полностью новая стратегическая концепция, или мы должны развивать существующую концепцию. Как недавно заявили президент Саркози и канцлер Меркель, НАТО является основой обороны евроатлантического региона, а также коллективной обороны. А это значит, что нам следует далее развивать стратегию, а также сосредоточить внимание на софункционировании НАТО. А это коллективная оборона. Кроме этого, нам следует учитывать новые факторы, как, например, несостоявшиеся государства, распространение оружия массового уничтожения, потребности энергетической безопасности или последствия изменения климата, миграция. Все это следует учитывать. В этом отношении следует четко понять, что НАТО не только военная, а и политическая организация. Это значит, что привлечение НАТО не обязательно влечет за собой использование военной силы. В Вашингтонском договоре есть статья 4, в которой говорится о необходимости обсуждения вопросов, чтобы встретить вызовы. Это также является одной из причин, почему нам следует разрабатывать новую стратегическую концепцию — потребность встречать будущие вызовы, когда для этого недостаточно военных средств. Как мы видим, в Афганистане и других странах, нам нужен всеохватывающий подход, который включает, в первую очередь, сочетание дипломатических средств, экономической помощи, а также военных инструментов для обеспечения безопасности в регионе. Поэтому НАТО должно тесно сотрудничать с другими организациями, как ЕС, ООН, а также с неправительственными организациями.
— А что вы скажете относительно сотрудничества с ОДКБ? Должно ли НАТО сотрудничать с организацией, в которой доминирует Россия?
— НАТО должно рассматривать все возможности, чтобы сотрудничать с организациями, целью которых является поддержка свободы и мира. И даже когда Россия вносит предложения относительно новой архитектуры безопасности, целью которой является отстранение США от Европы, это не значит, что мы не должны обсуждать ее с россиянами. Но, конечно же для, НАТО как евроатлантической организации США является главным игроком.
О ПЛАНАХ ОБОРОНЫ И РАСПРЕДЕЛЕНИИ БРЕМЕНИ НАТО
— Господин генерал, в последнее время в новых странах-членах НАТО поднимался вопрос относительно планов обороны, в частности стран Балтики и Польши. Должен ли этот вопрос включаться в новую стратегическую концепцию НАТО?
— Ответственность за планирование лежит на военном командовании сил НАТО в Европе. Именно оно должно готовить подобные планы.
— Как известно, в Альянсе постоянно существует проблема с распределением бремени за выполнение миссий за границей. Многие считают существующий порядок несправедливым. Можно ли надеяться, что этот вопрос будет решен справедливо? Как это можно сделать?
— Действительно, этот вопрос постоянно обсуждается. Существуют две проблемы. Распределение финансового бремени внутри НАТО, в соответствии с размером страны, вкладом войск. Моя страна, Германия, является одной из основных стран контрибьютеров финансовых средств. Другое бремя касается непосредственного участия войск в миссиях. В общем здесь действует правило: затраты ложатся на того, кто берется за миссию. Если страна отправляет свои войска, то она платит за них. И это является проблемой. В НАТО ведется дискуссия относительно того, чтобы при выполнении определенных миссий должно быть общее финансирование, например для деятельности вертолетных подразделений. Существуют другие возможности несколько облегчит участь некоторых стран, которые, кроме взносов, также отправляют свои войска для выполнения миссий. Но, поскольку в состав НАТО входит 26 стран, то существует 26 мнений. Как известно, основой Альянса является консенсус, и потому не всегда легко найти консенсус, поскольку все страны занимают свою позицию по этому вопросу и делают разные финансовые взносы. Если страны уже сделали финансовый взнос и если им следует дополнительно платить за что-то, можно понять, что они с этим не согласятся. Тем временем другие страны, которые сделали меньшие взносы, хотели бы поддерживать именно такую политику.
— На недавней конференции в Мюнхене много говорилось о европеизации НАТО. Не угрожает ли это Североатлантическому Альянсу и уменьшению его роли?
— В прошлом могла существовать опасность, что политики Европейского Союза и НАТО могут рассматриваться как конкурентные. Но это всегда не соответствовало действительности. Как президент Франции Николя Саркози и канцлер Германии Ангела Меркель отметили в общей статье о своем видении НАТО, они не видят конкуренции между Альянсом и Европейским Союзом. По их словам, скорее, речь идет о комплементарном подходе. ЕС имеет лучшего доступа к невоенным средствам и может благодаря этому предоставлять поддержку НАТО. Могут быть случаи, как это имело место, например в Боснии, где ЕС действует самостоятельно и не нуждается в поддержке НАТО. Существуют такие обстоятельства, когда любая организация лучше подходит к выполнению миссии, но не в конкуренции, а дополняя друг друга.
— Господин генерал, а действительно ли сейчас существуют реальные структуры европейской безопасности и обороны?
— Да, такие структуры существуют. После принятия Лиссабонского договора они смогут стать более действенными. Сейчас существует военный комитет ЕС. Мы имеем соглашение Берлин-плюс, которое означает, что при определенных обстоятельствах ЕС может действовать, не согласовывая своих действий с НАТО.
— А существует ли в Лиссабонском договоре статья, подобная статье 5 Вашингтонского договора?
— Нет, у нас нет статьи 5. Но в старом Западном европейском союзе (WEU) была намного сильнее статья 5, чем в НАТО. В WEU четко провозглашалось, что члены этого союза обязаны помогать друг другу. Между тем статья 5 Вашингтонского договора говорит, что не существует автоматической помощи. Ясно, что и там и там цель состоит в том, чтобы помочь стране, которая подверглась агрессии. Но это не осуществляется автоматически. Всегда принимается решение с учетом ситуации в каждой стране.
— А может ли Украина стать членом западноевропейского союза?
— На данный момент западноевропейский союз больше не существует. Он перерос в Европейский Союз. Это точно. Но существует политика присоединения к содружеству и потому нужно время, много работы, чтобы стать членом Европейского Союза. Следует также выполнить определенные требования. В первую очередь, в сфере экономики, а также в политической сфере.
«ОЧЕНЬ ВАЖНО, КОГДА ОБСУЖДАЮТСЯ ЦЕННОСТИ И ОТМЕЧАЕТСЯ, ЧТО МЫ ВЫСТУПАЕМ ЗА ЧТО-ТО, А НЕ ПРОТИВ ЧЕГО-ТО»
— Господин генерал, вы участвовали во многих миротворческих операциях. Вы, по-видимому, знаете, что Украина тоже является контрибьютором безопасности, украинские военнослужащие участвуют чуть ли не во всех операциях под эгидой НАТО. Возможно, вы сотрудничали с украинскими миротворцами и не могли бы вы дать оценку роли Украины в миротворческой деятельности?
— Я был в Афганистане и многих других странах. У меня не было личного опыта службы с украинскими миротворцами. Но, конечно, я встречался с украинскими офицерами. Они являются профессионалами и хорошо подходят для выполнения наших миссий. Я часто слышал одобрительные отзывы о работе украинских военных во время выполнения миссий.
— А что вы думаете об уровне стратегического мышления украинских офицеров, принимая во внимание то, что, начиная с 9 февраля, вы участвуете в IХ Международной неделе НАТО в Киеве и имели возможность пообщаться со многими из них в Национальной академии обороны?
— В общем, я с положительной стороны поражен открытостью, искренностью украинских офицеров. Мы можем обсуждать любые вопросы. Я работал во многих группах. Я задавал им вопросы, они — мне. Это был открытый диалог. А это всегда хороший сигнал, хороший знак в обществе. Молодые офицеры не только способные, но и достаточно смелые, чтобы спрашивать и обсуждать со старшими офицерами вопрос в откровенной манере.
— По-вашему, украинские офицеры являются достаточно квалифицированными, чтобы возглавлять миссии НАТО?
— Некоторые из них имеют разный жизненный опыт и разные традиции. И это нельзя преодолеть за несколько лет, а тем более — за несколько недель. Ясно, что существуют отличия. Все это нуждается во времени. Но украинские офицеры на правильном пути. И во время международной недели, когда обсуждение проблем проходит открыто. Очень важно, когда обсуждаются ценности и когда отмечается, что мы выступаем за что-то, а не против чего-то. Ведь в головах многих людей до сих пор старая схема: два блока, агрессия со стороны одного и так далее. Это необходимо преодолеть. И именно поэтому эта международная неделя НАТО в Киеве является важным мероприятием. У меня сложилось ощущение, что офицеры в Национальной академии работают в правильном направлении.
— А можете ли вы дать оценку реформы вооруженных сил и готовности их работать с подразделениями войск стран-членов НАТО?
— Я не эксперт по Вооруженным силам Украины. То, что я видел в Национальной академии — офицеры работают напряженно, чтобы научить военнослужащих быть готовыми к такому сотрудничеству. Они как будущие лидеры готовы работать вместе с войсками НАТО, а также в будущем в НАТО. Сейчас рано прогнозировать членство Украины в Альянсе, но мы увидим как будет развиваться политическая ситуация. Я не могу сказать, как подготовлены все войска. Единственное, что могу сказать, они движутся в правильном направлении.
«МЫ ДОЛЖНЫ РАССМАТРИВАТЬ РОССИЮ СКОРЕЕ ВСЕГО КАК ПАРТНЕРА, ЧЕМ ВРАГА...»
— Господин генерал, в вашей биографической справке говорится, что вы увлекаетесь политикой и современной историей. Вы помните августовские события прошлого года в Грузии. Сейчас во время Мюнхенской конференции французский президент говорил, что Россия не является угрозой Европе и НАТО. Понятно, что он политик. А по-вашему мнению, как человека, что всю жизнь посвятил службе в армии, должны ли военные, в данном случае НАТО, разработать план защиты от возможного конфликта с Россией?
— Конечно, мы должны рассматривать ситуацию и обстоятельства и готовиться ко всему. В то же время, я думаю, что мы должны рассматривать Россию скорее всего как партнера, чем врага. Развитие ситуации в России, начиная с 1990-х годов идет именно в этом направлении, за исключением того, что произошло в Грузии. Так относительно Грузии произошла агрессия России. Но рассматривая все вызовы и риски, которые ожидают на нас в глобализированном мире, можно сказать, что они значительно более серьезные, и потому мы нуждаемся в России как партнере. Мы должны, когда это возможно, осуществлять политику вместе с Россией. В то же время, четко говоря ей, что мы не воспринимаем то, что россияне делали в Грузии.
