Одного довольно почтенного и не лишенного жажды жизни мужчину, желая поставить в неудобное положение, спросили: «А как вы относитесь к собственной смерти?» Ответ был достойный: «Даже очень положительно, если она наступит в глубокой старости и естественным путем, не обременяя меня муками».
Где-то подобные по содержанию выводы напрашиваются, когда спрашивают о полноценном функционировании рынка земель сельскохозяйственного назначения с признанием операций купли/продажи. Для начала ознакомимся с результатами небольшого выборочного опроса на обычном районном рынке Западной Украины, на стыке Волыни и Галичины...
Иосиф Семенович, заслуженный агроном Украины, в прошлом — успешный руководитель сельскохозяйственного предприятия:
— Земля — это наш последний бастион, последняя надежда и богатство нации. Поэтому нельзя продавать последнюю надежду и стратегический запас не только современной, но и будущей Украины. Что бы там ни было, но земля должна принадлежать украинцам, возможно — всем гражданам Украины. Если она попадет в руки «избранных, — мы будем иметь глубокий социальный конфликт. Эффективность сельскохозяйственного производства — это важный вопрос, но независимость, сбережение национального богатства — это вопрос на порядок более важный. И еще, все утверждали, что земля должна принадлежать тем, кто на ней работает. Если же крестьянин пойдет в наймы — это будет большим шагом в прошлое.
Лариса, домохозяйка, регулярно торгует собственной сельскохозяйственной продукцией:
— Считаю, что землю нужно разрешить продавать, но в пределах жителей села. Чтобы не пришел «инвестор» и не закупил нашу землю вместе с нашей судьбой и нашим будущим. Хоть сама еще относительно молодая, но смотрю на новую молодежь, кому сейчас по 20—25 лет: их интерес не только к земле, а вообще к труду — почти нулевой. Даже сейчас в селе трудно найти работника для косовицы или заготовки дров, и это при том, что многие парни без работы. Пиво вкуснее земли и работы. Земля действительно пустует, хотя с каждым разом такой меньше. Село понемногу выкарабкивается из тяжелого состояния. Хуже с людьми — земля наших сельских людей не интересует.
Леонид, фермер с большим опытом:
— Будь моя воля, я бы разрешил куплю/продажу земли. Хотя сам ничего не куплю, потому что нет свободных средств. Мне кажется, что никто из коллег фермеров землю тоже не купит — все упирается в деньги и перспективу. Но люди с этой землей, как собака на сене, — и им никакой пользы, и земелька деградирует. Вредители, сорняки, самовольные дороги и свалки мусора — это только первые ласточки бесхозяйственности. Крупные производители — это, конечно, серьезная конкуренция для нас, фермеров. Но до настоящей конкуренции еще так далеко — страна не накормлена вдосталь, животноводство в упадке. Наверное, должно быть сочетание всех форм ведения хозяйства на селе, а земля должна быть частная или государственная.
Богдан, ученик профтехучилища, регулярно торгует на базаре выращенной агропродукцией:
— Если честно, над этим я не задумывался. Собственного пая у меня нет — так получилось, поэтому я для закона крестьянин без земли. Но люди охотно мне выделили свой надел. В семье трудно с деньгами, поэтому я не только учусь на строителя, но и торгую — этакий агробизнес. Продаю свое и соседки — нам так выгодно. А в ассортименте у меня все, что на полях и в кладовой, выращено собственными руками. На себя и братьев зарабатываю. Но смог ли бы серьезно заняться производством — наверное, это не для меня, да и ресурсов не много у нас. Чтобы вести хозяйство по-современному, таких ресурсов я никогда не соберу.
Григорий Петрович, тракторист с большим стажем:
— Мне кажется, нашему брату трактористу все равно, чью землю пахать. Но уже сейчас вижу какие-то странные вещи. Для примера — в поле около леска копанка (прудик). Не раз там после работы или в обед отдыхали. Скот на водопой шел, мальчишки рыбку ловили. А теперь ограждение, ротвейлеры и похожая на них по настроению охрана — частная собственность. Уже и в лесах появились такие «секретные объекты», что и не суйся. Да такого ограничения крестьян при самых лютых чужеземных господах не было! А свои над своим умеют издеваться. Это, говорит, мое, частное! Где же ты взял это частное, как купил, или выкопал, посадил? Мямлит о каком-то договоре. Когда выкупят всю землю, где же тогда село будет, на чьей земле? Как селу без земли, леса, водоема или левады? Но к ним уже тянутся руки, полные денег. Это явно не крестьяне, не хлеборобы. Вот если так будет, то не на трактор нужно садиться, а, скорее, на танк.
Северин, молодой предприниматель-поляк, закупающий на рынке орехи и фасоль:
— Не нужно думать, что частная собственность лучше коммунистической или другой власти, и все она уладит. В нашей стране частная собственность и рынок земли был даже во времена Гомулки. И что это дало крестьянам? Тот рынок так интересно поработал с землей, что мой отец имел 12 гектаров земли в 16 участках! Это не хозяйствование, а сплошная мука. Наши села и местные власти, и даже государство очень ограничены в землевладении, и если мы что-то строим общественное или государственное — много теряем на том, чтобы выкупить участок. Дорогу построить — сплошной кошмар. Мне трудно давать рецепты вашему государству и экономике. У вас все по-другому. Меньше прав, больше договоренностей, деньги имеют большую власть. Единственное, скажу, — нужно быть осторожным. А если кто-то хочет покупать землю, то это уже можно сделать в Польше. Приглашаем. Мне — как предпринимателю, имеющему дело с сельскохозяйственной продукцией, кажется, что лучше бы вы думали о торговле урожаем, а не землей.
Вилен Борисович, доцент университета, бывший руководитель областного управления сельского хозяйства:
— Возможно, решение в долгосрочной аренде и государственном земельном фонде. Возможно, удастся организовать цивилизованный рынок — но здесь сомнений и опасностей больше. Сейчас, ввиду повальной бедности села, вопрос неактуален. Но для тех, кто хочет нагреть руки на земле, — самое время: и предложение есть, и покупателей маловато, и продавцы деморализованные. Кто отважится на продажу земли в таких условиях, да еще и при отсутствии правового государства и справедливого судопроизводства, а еще на фоне практически сплошной коррупции — тот будет реальным предателем интересов не только народа, но и государства. К сожалению, нет серьезной научной дискуссии по этому вопросу. Но последствия непродуманного решения будут тяжелыми, это не сложно предвидеть.
Василий Владимирович, инвестор, предприниматель:
— Чтобы там ни говорили, землю мы выкупим, да и вообще она уже практически распределена. В некоторых регионах мне показывали даже карты, где четко размежеваны бизнес-интересы очень высокопоставленных чиновников, влиятельных бизнесменов... Самые худшие и самые жестокие конкуренты — это подставные лица крупного капитала и крупных руководителей-политиков. Это акулы бизнеса, которые добьются своего.
Андрей, аспирант, исследует проблемы земельного рынка:
— Уже сейчас на рынке земли можно наблюдать своеобразную раздвоенность — официально все чин чином, в соответствии с буквой и духом Закона, отчеты, мониторинг, государственные акты, земельная инспекция. Но есть и другая сторона, которую видно по пышности кабинетов и их хозяев, по внешнему антуражу. Даже соревнование за должность руководителя земельного управления на уровне борьбы за должность руководителя налоговой или таможенной службы. Чувствуется — есть там свое зазеркалье. А государство, к сожалению, не делает из этого выводов. Современное земельное законодательство имеет несколько дыр, из-за которых государство и общество теряют контроль над особенным национальным богатством. Однако идет подготовка к основной битве — введение купли/продажи земель сельскохозяйственного назначения. Европа, имея горькие уроки в своей истории, четко регламентировала этот рынок. Наши же предлагают очередную импровизацию. Известно, — для чего. А как же тогда с лозунгами «Землю — крестьянам», «Землю тем, кто на ней работает»? Неужели такой большой соблазн попробовать «по-своему»? Кажется, разум и чувство перспективы должны победить, но ведь у власти совсем другие люди, с другими интересами.
Раиса, домохозяйка, торгует на рынке молокопродуктами:
— Наверное, уже пора эту землю разрешить продавать. Земля не возделывается, в ее использовании столько всего непонятного и нечестного. Многие престарелые люди просто обременены этой землей, берегут ее как последнюю надежду, но и они уже не видят другого пути, как продавать пустующие наделы... Без земли селу не жить, но и неиспользование земли тоже нельзя понять.
Владимир Васильевич, пенсионер, агроном с большим стажем:
— Вопрос, для чего продавать? Кому? Кто будет покупателем? Что мы ждем от нового владельца? В окружающих селах работают так называемые новые инвесторы, даже с иностранным капиталом. Современные технологии, техника, организация труда — этим я по-настоящему восторгаюсь. Вот если бы когда-нибудь нам такую технику! Но что-то тревожит мозг. Не чувствуется, что они всерьез и надолго пришли. Хотя договоры аренды и заключают на длительные сроки, но не видно корней, которые бы они пускали в землю, в развитие села. Если бы мы могли сделать этот земельный рынок таким, как в Чехии или Германии, но кажется, что спешка не зря, — сделают так, как приватизацию в промышленности. Снова обманут.
Ярослав Алексеевич, авторитетный садовник и огородник, в прошлом — агроном совхоза:
— С землей нужно что-то делать, особенно с той, что в особом статусе опытных хозяйств и учхозов. Сорняки и запустение — это не по-современному. Но продажу земли нужно организовать так, чтобы придерживаться определенных правил, которые, кстати, известны в Европе. А еще лучше — долгосрочная аренда. Но на все нужны четкие и однозначные привила и законы, не такие, как наш печально известный Земельный кодекс. И четкая система управления, а особенно — судебная система. Дайте теперь уже известному судье Зваричу земельные споры решать — без земли и денег останетесь. Вот если бы немцы или голландцы нашу землю продавали, они бы, возможно, толково сделали.
Наталья, заробитчанка в Италии:
— Я попробовала цивилизованную жизнь, не все поняла, но, имея высшее образование, осознала — мы живем на разных планетах. В Украине все в круговой поруке, богатые и власть имущие отдельно, народ отдельно, а между ними — пропасть. Захотят землю продавать — будут. А захотят людей продавать — тоже будут. Равный налог на бедных и богатых, отсутствие налога на недвижимость — это что, случайно? Им лишь бы ничего не делать, а жить как европейские политики. Но ведь европейские верхи живут скромнее, заботятся о людях и имеют элементарную совесть. Если бы итальянцы имели такую землю при таких обстоятельствах — они бы на этом обогатили нацию. Италия — не идеал для Европы, но чувствуешь, что даже в статусе нелегала живешь полноценной жизнью. Те, кто остался в Украине, — такие же нелегалы в родной стране. Пока Украина на распутье, я бы советовала сосредоточить внимание на аренде земли и усилении порядка.
