IZOlab — это лаборатория цифрового производства в Донецке, позволяющая сделать своими руками практически все что угодно из ничего. Даже построить дом. В мире уже больше сотни таких лабораторий. Наибольшее количество фаблабов в Голландии, Африке, США и Индии.
Константин Леоненко занимается лабораторией уже второй год. За время работы команда IZOlab провела лекции и различные воркшопы — занятия по изготовлению скульптур из макарон и микропроцессоров Arduino. Сейчас в лаборатории находятся лазерный гравер/резак, 3D-принтер, микроконтроллеры Arduino. Константин убежден: самое главное — это желание и самообразование, и тогда, все, что задумаешь, можно сконструировать и создать самому. Техника и инженерия — не единственное увлечение Константина. Он — основатель так называемого «Клуба любителей грампластинок», а также музыкальных программ Фонда ИЗОЛЯЦИЯ. Образование получал в Донецке (техническое) и Голландии, изучая построение звука в консерватории. Некоторое время работал с европейскими художниками, помогая создавать им работы. Леоненко видит в Донецке потенциал, и очень рад, что ему довелось участвовать в создании фаблаба именно в своем городе. Теперь главная цель — создать из лаборатории центр, который мог бы сам себя окупать. В мире такие примеры уже есть.
— Конкурировать с массовым производством 3D-принтер не сможет, — говорит Леоненко, отвечая на первый вопрос относительно массовости применения таких принтеров. — Есть масса вещей, которые невозможно купить в магазине. От самого банального — оригинального чехла для очков — до индивидуальных вещей, таких как, например, «ноги» для человека с ограниченными возможностями. То есть это персональное производство с рынком — один человек. Это имеет смысл только в том случае, когда изделие единично. Чаще всего такие изделия делают те, кому они нужны. К примеру, в Индонезии поставили задачу сделать протезы для ног и запустить это в массовое производство. Не знаю, почему, но в этой стране достаточно большое количество граждан нуждаются именно в такой помощи. И вместо того чтобы советоваться с докторами и инженерами, как бы это сделали у нас, там поступили иначе — начали обучать самих людей, как им сделать для себя идеальный протез. Человек, который будет пользоваться этим протезом, станет лучшим инженером в этой области, так как он как никто другой будет знать, что ему нужно.
— Нужны ли для этого особые знания?
— Любой инженер в глубине души должен быть немного ленивым. Но при этом нужна минимальная техническая грамотность. Налаживание общего языка между людьми и машинами — один из самых важных видов грамотности, который, по моему мнению, будет все больше развиваться и актуализироваться. Сейчас техническая грамотность, то есть возможность создавать вещи, которые тебе больше всего нужны, с одной стороны, становится все более доступной и простой, с другой — актуальной. И если раньше технари изобретали наиболее продвинутые инструменты, которыми до недавнего времени могли пользоваться только они, то сейчас их произведения становятся проще и доступнее для других. То же самое касается, например, языка программирования. Если раньше это были нолики и единички, то сейчас есть масса языков программирования, которые выглядят практически, как английский. Таким образом, у каждого появилась возможность написать программу, даже не обладая специальным образованием. Единственное, что нужно знать, — как правильно структурировать свою работу.
«ТО, КЕМ БЫЛ ИНЖЕНЕР В СОВЕТСКОЕ ВРЕМЯ И КЕМ ЯВЛЯЕТСЯ СЕЙЧАС, — ОЧЕНЬ РАЗНЫЕ ВЕЩИ»
— В последнее время люди, не имеющие ранее никакого отношения к техническому образованию, стали увлекаться такими науками, соединяя искусство и технику, литературу и технику, философию и технику и т.д. При этом по-прежнему технические вузы страдают из-за нехватки студентов. Как думаешь, с чем это связано?
— Такая популярность скорее всего связана с тем, что роль технических знаний в современном мире очень наглядна и понятна. Все мы постоянно пользуемся компьютерами и различными программами, читаем истории о том, как кто-то написал программу или создал проект и стал миллионером. Такие вещи будоражат воображение разного рода предприимчивых людей. С другой стороны, людям стало гораздо проще играть вместо того, чтобы решать какие-то очень сложные задачи. Пример тому — демотиватор: «Да, я взрослый состоявшийся мужчина, но мне нужен этот радиоуправляемый вертолет».
Непопулярность профессии как таковой скорее связана с тем, что образ инженера отдалился от нормального понимания того, кто такой этот инженер. В понимании современного человека он далеко не гламурный. Гораздо больше молодых людей выбирают работу в банке. На этапе, куда идти, люди не задумываются о более серьезных вещах: престижности профессии, о конкурсе на специальность, который может возникнуть, о своем личном желании. Все это — социальные проблемы, которыми стоит заниматься. Как-то Google создал серию реклам «Наши инженеры — рок-звезды», где создатели каких-то вещей изображены в стиле Rolling Stones. Это пример правильного подхода к популяризации профессии. Ведь то, кем был инженер в советское время, и кем является он сейчас — очень разные вещи. Тогда наука преподносилась как что-то очень серьезное, она была лишена какого-либо «фана» (англ. fun — забавный; доставляющий радость, удовольствие. — Ред.) и интереса. Занятия по макаронной архитектуре, проходившие в Фонде ИЗОЛЯЦИЯ, — пример того, как нетехнические люди могут заинтересоваться этой дисциплиной.
Поднять престиж и вызвать интерес к техническому образованию — одна из задач фаблабов. Сегодня технические знания и навыки становятся более прикладными. К примеру, вместо того чтобы быть физиком ради физики или инженером ради формул, ты можешь строить мосты в компьютерной игре и таким образом получать знания. Когда появляются темы, которые способны заинтересовать любого ищущего человека и дать ему возможность на очень простых и наглядных принципах эти вещи пощупать и осознать, у того возникает желание и интерес.
«ГЛАВНЫМ ФОРМАТОМ ЛАБОРАТОРИИ ВСЕ ЖЕ СЕГОДНЯ ЯВЛЯЕТСЯ САМООБРАЗОВАНИЕ»
— Насколько популярен сегодня фаблаб в Донецке?
— Макароны, конечно, произвели большой и яркий эффект. Отчасти от того, что они перетянули на себя весь фокус, мы свернули воркшопы. Сейчас наша цель — расширять производство. Мы хотим актуализировать другой формат. Еженедельно мы проводим акцию «Привет, лазер!». Два дня в неделю мы открыты абсолютно бесплатно, и люди сами в нашей лаборатории могут изобретать все что угодно. Тематические и точечные воркшопы еще будут, но главным форматом лаборатории все же сегодня является самообразование: приходить и работать, искать правильные ответы на вопросы.
Обычно к нам приходят с идеей и желанием, чтобы именно мы воплотили эту идею, но это не наш подход. Мы можем научить пользоваться этими вещами, но мы не будет делать эти вещи за кого-то. Наша задача — создать лабораторию и собрать вокруг нее людей, которые бы реализовывали свои проекты и решали проблемы более доступно. Недавно у нас побывал челюстно-лицевой хирург, который работает с самыми незащищенными слоями населения — с наркоманами, у которых из-за их образа жизни нет половины челюсти. У таких людей нет ресурсов, чтобы поставить себе зубы. Вот этот хирург взял своего пациента, отсканировал его органы на МРТ-аппарате, пришел к нам с отсканированным материалом и начал раскраивать челюсть, чтобы создать недостающие элементы. Это был первый этап — он сделал титановую пластину, чтобы фрагменты соединить в одно целое. Далее он будет создавать сами зубы. Этот процесс ранее, без участия 3D-принтера, был гораздо более долгим, сложным и дорогим.
Еще одна наша цель — объединить специалистов из разных областей знаний, тем самым помогая им в работе, расширяя количество потенциальных знаний и связей.
— У вас очень большая библиотека. В частности архив журнала «Наука и жизнь». Насколько все это актуально?
— Всю «Науку и жизнь» я купил в Одессе одним махом. У меня когда-то давно была идея обзавестись для лаборатории научной литературой. И в один момент я увидел в Интернете объявление. Все это очень актуально сегодня. Любая страничка из «Науки и жизнь» — это полезные советы. Даже те проекты и эксперименты, которые раньше проводились в серьезных лабораториях, сегодня можно повторить. Главная задача этой коллекции у нас — вдохновение. Очень часто самые интересные мысли приходят в странных ситуациях. И когда рядом лежит такая кипа знаний, ты случайно берешь, открываешь и видишь то, что будет полезным как раз для тебя.
— Помогает ли тебе в твоей технической работе музыкальное образование?
— Очень сильно. На самом деле я не могу назвать это образование музыкальным, несмотря на то, что я получил диплом консерватории. Я туда шел учить звук: как можно его создавать и им управлять. На самом деле это далеко не самое практичное образование, которое можно получить. Но когда ты учишь то, что такое звук, учишься его создавать, обрабатывать, манипулировать им, ты можешь понять суть всех процессов. Звук — это сигнал, а любой процесс — это ряд нескольких сигналов. Когда ты понимаешь, что с этим сигналом делать и какую информацию из этого выжать, ты больше осознаешь, как изобретать разные вещи. Любую вещь или форму можно оцифровать и замерить. Например, можно замерить температуру и превратить ее в звук.
* Фаблаб — (от англ. Fab lab — fabrication laboratory) — это небольшая мастерская, предлагающая участникам возможность изготавливать необходимые им детали на станках с числовым программным управлением. Как правило, fablab оборудована набором универсальных инструментов, управляемых с компьютера, и дает возможность сделать «почти все» из «практически ничего». Особенно это актуально для продуктов, которые не выпускаются серийно.
