Когда члену фракции «УДАР» в Киевсовете Ивану ПЛАЧКОВУ предложили возглавить наблюдательный совет компании «Киевэнерго», где он ранее много лет был генеральным директором, он согласился и совершил нетипичный поступок — добровольно сложил полномочия депутата. О политике он и не думал — просто как профессионал-энергетик вернулся на службу к киевлянам. Потому что для него опять пришло время решений. О них — в этом интервью.
КАК СОСЧИТАТЬ ПОЛЬЗУ ХРАНИЛИЩ
— Один из парадоксов мажоритарной избирательной системы, к которой в этом году возвращается Украина, заключается в том, что народного депутата избирают на округе, и он буквально обречен обещать что-нибудь своим избирателям. Когда вы придете в Верховную Раду — какой выберете для работы комитет: по ТЭКу, где вы признанный специалист, или, может быть, по аграрному комплексу, куда, как я знаю, вас тянет любовь к виноделию, или вы примете решение в пользу бюджетного комитета, чтобы помочь своим землякам в решении транспортных проблем?
— Скажу сразу: в парламенте я хочу работать в комитете по топливно-энергетическому комплексу. Для меня в этой отрасли секретов нет. А цель моя заключается в том, чтобы интегрировать украинскую энергосистему в европейскую. Я приложу все усилия, чтобы реализовать этот проект. Сегодня у Украины, с точки зрения развития прорывного и быстрого развития экономики, есть две возможности, где надо сконцентрироваться. Это энергетика и сельское хозяйство. В энергетике задача состоит в том, чтобы эффективно использовать потенциал генерирующих мощностей, который сегодня, по сути, не востребован. Мы не используем возможности для экспорта электроэнергии — самой высокотехнологической и сложной продукции, существующей в мире. Ее резервы у нас очень большие. Экспортировать мы можем не менее 10—15 тысяч мегаватт. Это — потребление двух Словакий.
— Как вы, будущий член комитета по ТЭКу, относитесь к начавшейся корпоратизации «Укртрансгаза» и перспективе приватизации украинской ГТС?
— «Нафтогаз Украины» — это сегодня компания, мягко говоря, с большими экономическими проблемами. Но корпорация вовсе не означает, что тут же будет проведена приватизация
Думается, предприятия, имеющие стратегическое значение для энергетической безопасности страны и ее энергетической независимости — это газотранспортная система и подземные хранилища газа — приватизации не подлежат ни в коем случае. Приватизация в принципе возможна, но реально ее провести очень трудно. Кто может оценить стоимость ГТС? Трубы — да, возможно, но ГТС в целом, да еще с подземными хранилищами — это совершенно нереальная задача со множеством неизвестных. Как сосчитать пользу хранилищ для страны и для всей Европы, равно как и риски, связанные с уровнем наполняемости ГТС в связи с вводом обходных маршрутов?
— А нет ли угрозы, что с помощью каких-то хитроумных схем украинскую ГТС все же можно будет каким-то образом увести из государственной собственности?
— Руководство нашей страны, кто бы его ни возглавлял, понимает, что украинская ГТС — одна из самых надежных в мире, она длительное время работает без всяких сбоев именно потому, что она технически исправна, находится в хорошем состоянии. Да, время идет, и какая-то реконструкция и модернизация необходима. И денег, которые способна заработать наша ГТС, для этого вполне достаточно. А что касается схем, то, судя по опыту нашей приватизации, Украина является страной гениальных людей, способных придумать такие варианты, которые сейчас предсказать невозможно. Но позволить приватизировать ГТС равносильно тому, чтобы отдать часть территории страны.
«НЕ «МОЙ» ПОСРЕДНИК, ЗНАЧИТ — ВРАГ»
— Уже очевидно, что до парламентских выборов коренная экономическая проблема Украины — грабительская цена на российский газ — не будет снята. Как вам видится ее решение?
— Цена газа для Украины, действительно, мягко говоря, несправедливая. Экономически ее обосновать очень трудно и вряд ли возможно. Я думаю, что и в самом «Газпроме» ее не смогут вывести. Но справедливую цену для Украины определить не так сложно. Она должна бы соответствовать той, по которой продается газ в Европе, минус стоимость транзита по Украине и плюс-минус еще пять-десять процентов в зависимости от каких-то других факторов.
Так называемая первая газовая «война» 2005 — 2006 года. Переговоры были очень сложными. Меня дважды отправляли в отставку. Да и сегодня некоторые бывшие коллеги по Кабмину припоминают, что, мол, тогда Плачков за спиной о чем-то договорился... А на самом деле 2 и 3 января, когда газ был перекрыт, почти никого из них на месте не было — продолжали праздновать, катались где-то на лыжах.
— Наверное, они думали, что Президент опять сумеет договориться в кулуарах?
— Переговоры с участием Президента Украины и премьера были архисложными. Визави мне постоянно повторяли: о чем вы говорите, наш президент сказал 250 долларов... В конце концов цена на газ поднялась до 95 долларов, но и транзитный тариф для российского газа, транспортировавшегося по нашей территории, тоже был поднят с 1,09 до 1,6 доллара за транспортировку тысячи кубометров газа на 100 километров. В результате экономика Украины не потеряла ни копейки. К тому же было покончено с системой бартерных, совершенно непонятных закрытых операций. И когда потом обвиняли «РосУкрЭнерго», мол, вот кто во всем виноват, то мало кто знает, что это предприятие еще и до того два года работало на нашем рынке, и его контракты на конец 2004-го были подписаны еще до прихода правительства Юрия Еханурова, причем на 16 — 18 лет. Я и сейчас не вижу ничего страшного в практике «РосУкрЭнерго». До того на нашем рынке работала, поставляя газ из Туркменистана, компания «Итера», потом был «Юралтрансгаз». А громогласная борьба с «РосУкрЭнерго» началась только из-за того, что это — «не мой посредник». Для меня же они все были одинаковыми. И чтобы газ для Украины стоил 95 долларов, мы придумали такую схему: «Газпром» продает газ «РосУкрЭнерго» по 250 долларов (так, как сказал Путин), а «РосУкрЭнерго» покупает его в Туркменистане по 60 долларов, чтобы в среднем получалось по 95 долларов. А чтобы ни «РосУкрЭнерго», ни «Газпром» не зашли как монополисты на украинский рынок (это было бы все равно, что пустить слона в посудную лавку), по моей идее была создана компания «УкрГазЭнерго», которая как украинский резидент реализовывала газ на внутреннем рынке — для бюджета, для жилищно-коммунального хозяйства и населения. И только промышленность получала газ от «РосУкрЭнерго». А когда позже ввели на рынок Украины «Газпром», то, как мы видим теперь, сделали большую ошибку.
«У ПЕРЕГОВОРЩИКОВ ДОЛЖНО БЫТЬ ПРАВО НА СНИСХОЖДЕНИЕ»
— Вы согласны с тем, что переговорщиков за допущенные ошибки нужно наказывать?
— Зная это дело изнутри, я просил бы не судить переговорщиков по газу слишком строго. Лично я в свое время получил бесценный опыт таких сложных переговоров, хотя и до того приходилось вести речь о кредите Всемирного банка. И, мне кажется, я имею право говорить о снисхождении к переговорщикам. Эта деятельность, все наши газовые проблемы вообще представляются мне областью, решения в которой даются с огромным трудом, связаны с самыми серьезными рисками. Причем я вижу и некоторые недостатки в том, как ведется сегодня это дело. Если Леонид Кучма мог решать вопросы на уровне президентов, а потом оставалось утрясать какие-то формальные вещи, то сейчас такая схема не работает. Тогда предварительно разрабатывались не только директивы переговорщикам, но и весь сценарий переговоров. Сейчас руководители стран ведут свой разговор на политическом уровне, а энергетическое министерство с «Газпромом» — в каком-то тайном или полутайном режиме. Думаю, нужно менять ситуацию и подключать к делу знающих людей.
АВТОБАН В ЕВРОПУ
— Вы предлагаете сделать родную вам Бессарабию не только катализатором экономического развития Украины, но еще и регионом, формирующим новую архитектуру Евразийского континента...
— Для реализации этой идеи существует глубоко обоснованная историческая необходимость. На геополитической карте мира сегодня доминируют Соединенные Штаты, Европейский Союз, Китай и Россия. А на Евроазиатском континенте существует объективная историческая необходимость в создании геополитической оси — Евросоюз, Украина и Россия. Евросоюз может привнести в нее высокие технологии и стандарты, Россия — сырье и ресурсы. А Украина, к сожалению, стала трещиной на этой оси. У России очень хорошие отношения с ведущими странами Евросоюза, с которыми у нее нет общих границ. А Украина как бы в стороне, хотя именно через нас идут все связи и все трубы. Мы — естественная ось, на которую следовало бы нанизывать все достижения в сотрудничестве. Поэтому наша задача — сомкнуть возникшую трещину.
А что такое дорога Одесса — Рени? Лично я над этим проектом работаю с 2004 года. Она необходима, конечно, с социальной точки зрения. Потому что девять районов Одесской области — это своеобразный анклав, в транспортном отношении почти полностью оторванный от остальной страны. Такая ситуация сильно тормозит развитие экономического потенциала и региона, и всей страны. Еще важнее эта магистраль с точки зрения безопасности и территориальной целостности Украины. Не случайно Румыния заштриховала территорию Бессарабии на своих картах как временно оккупированную. Так начинается европейская трещина. А ведь когда-то именно здесь, через Придунавье, проходил самый прямой, а значит, кратчайший путь из Азии в Европу. Его проложили еще древнегреческие купцы и путешественники. Им пользовались римляне, гунны, готы, тут вели свои полки Аспарук и Святослав. В Маяках у нас самый хороший переход через Днестр, а в районе Орловки, что в Ренийском районе, — самый удобный переход через Дунай.
И у нас, и в Румынии в Придунавье образовались депрессивные регионы. И когда транспортная комиссия Евросоюза посчитала перспективы, которые сулит реализация этого маршрута, то пришла к выводу, что магистраль Одесса — Рени даст мощный стимул развитию Юга Украины и одновременно поможет решить проблемы депрессивной части Румынии. Достаточно сказать, что смогут активизировать свою работу все порты Одесской области — Рени, Измаил, Усть-Дунайск, Ильичевск, Южный, Одесса. Транспортный поток юга Европы пойдет через Украину на Москву и дальше в азиатские страны.
Магистраль мне видится концессионной, финансировать ее не обязательно из бюджета. Я бы предложил, чтобы учредителями концессии стали Всемирный банк, Европейский банк реконструкции и развития, правительство Украины. Для начала потребуется примерно 100 — 200 миллионов долларов, но это, правда, капля в море, потому что всего нужно четыре миллиарда долларов. Остальное обеспечит выпуск ценных бумаг. Проект уже снискал доверие уважаемых мировых финансовых институтов, и, думаю, его ценные бумаги будут котироваться на биржах, пользоваться спросом у простых граждан. «Укравтодор» уже провел в этом направлении огромную работу. Выбран маршрут. Дорога даже была включена в число объектов, строящихся к Евро-2012. Но Одесса, к сожалению, не попала в число городов, где должны были проходить матчи. Тем не менее я уверен, что этот проект крайне необходим. Дело в том, что, по моим данным, Россия в ближайшее время намерена перенести вектор своего внимания из Крыма на Одесскую область. Потому что Крым — это, по сути, тупик, тогда как через наш регион открывается еще одно, причем очень удобное, окно для торговли с Европой. А еще эта дорога поможет цивилизовать и превратить в европейский курорт 200 километров морского побережья от Белгород-Днестровского до Вилково.
— Проект этой дороги станет вашим главным коньком в Верховной Раде?
— Одним из главных. А на первом месте у меня будет ряд законопроектов, которые уже и сейчас на стадии почти полной готовности. Первый предусматривает, что в течение ближайших пяти лет в Украине не должно остаться ни одной школы, а тем более дошкольного заведения, где туалеты располагаются вне здания. Это позор и разлом для нашей страны, который отделяет Украину от Европы. Я рад, что эту же мысль продвигает и премьер-министр Николай Азаров.
Второй законопроект будет отстаивать право каждого гражданина Украины, где бы он ни жил — в городе или в селе, на нормальную, соответствующую действующим стандартам питьевую воду. (У нас еще до сих пор есть населенные пункты, где люди пользуются привозной водой.) И третий закон — об утилизации твердых бытовых отходов, в которых сегодня наши села буквально утопают. Я как-то попросил у своего деда совета по этому вопросу. И он мне рассказал, что в наших краях при румынах действовал закон, предусматривавший, что в каждом селе должен быть, пусть и примитивный, но полигон для захоронения отходов. И были люди, а у них лошади и повозки, которые этот мусор ежедневно вывозили из усадеб. Что нам мешает принять подобный закон в Украине? Это простые и относительно недорогие решения даже в масштабах всей страны. Мы часто говорим людям: жить будет лучше, и в доказательство сделанного приводим цифры роста ВВП. Так давайте же создавать и реализовывать побольше вот таких конкретных законов. Лично я наряду с глобальными задачами ставлю себе и такую цель.
