В апреле наша газета первой среди украинских СМИ опубликовала большое интервью с вернувшимся из изгнания Борисом Филатовым — заместителем и, по сути, правой рукой губернатора Днепропетровщины Игоря Коломойского. В сегодняшней Украине день идет за три, так что необходимость нового разговора назрела давно.
Речь этого политика столь же богата, как и его биография. Филатов словоохотлив, эмоционален, на антипатии не скупится, в адрес политических недругов выражений не выбирает. Отношение к нему может быть разное, но степень его влияния на принятие решений, в том числе тех, что обеспечили мир в столь важной области, как Днепропетровская, переоценить трудно.
«ЭТО ОЧЕНЬ ПОКАЗАТЕЛЬНАЯ ИСТОРИЯ, КАК ИДИОТЫ СДЕЛАЛИ ИЗ БИЗНЕСМЕНОВ ЭКСТРЕМИСТОВ-РАДИКАЛОВ»
— С чего все началось для вас?
— Мы с партнерами включили на нашем торговом центре «Пассаж» вещание «5 канала» в середине января. Через пару дней власти полностью обесточили наш центр и пару соседних заодно. Это не была авария, поскольку резервную линию тоже отключили. Люди застряли в лифтах, начала размораживаться система отопления — при минус 20 на улице. Мы звонили в милицию, МЧС, облэнерго — никто не отвечал. Тогда, пользуясь нашими связями, позвонили ближайшему окружению Ахметова. Буквально через час свет включили.
— И кто это сделал?
— Тогдашний губернатор, человек от Александра Вилкула (вице-премьер при Януковиче. — Д.Д.), не имел право звонить в облэнерго и приказывать им, потому что это частная фирма. Мелкие чиновники, также ставленники Вилкула, потом рассказывали, что мы их оболгали, что перегорели предохранители. Полная чушь. Когда мы вызвали независимую экспертизу, то ни одна из лабораторий не выехала — соответствующие государственные органы угрожали лишить их лицензии. Трансляция возобновилась, но произошли события 26 января — и на следующий день к нам в офисы с обысками ломились спецслужбы, у бухгалтера нашей компании срезали двери и нашли взрывчатку за туалетным бачком — подбросили. А потом нам позвонили из милиции: приезжайте, хотим допросить, причем по делу, которое там лежало два года — об убийстве нашего партнера Аксельрода.
— Известное дело.
— Мы два года писали во все инстанции, что милиция ничего не расследует. А тут вдруг вызывают даже нашего третьего партнера, которого никогда не вызывали. Причем вызвали всех на одно время, к одному следователю. Мы запустили разведку, оказалось, просто выманивают: есть санкция на наш арест. Мы взяли у Коломойского самолет и улетели в ту же минуту в Тель-Авив — 29 января. Дальнейшие событий шли без нашего участия, но когда я увидел, что назад дороги нет, то из Израиля организовывал на Майдан и деньги, и людей, через соцсети познакомился с Василем Гацько, Егором Соболевым, Ольгой Богомолец, Таней Черновол. В общем, это очень показательная история, как идиоты сделали из бизнесменов экстремистов-радикалов. А когда Януковича вынесли — на следующий день я вернулся.
«ЕСЛИ БЫ СЕПАРАТИСТЫ РАСКАЧАЛИ СИТУАЦИЮ В ДНЕПРЕ, ТО УКРАИНА СЛОЖИЛАСЬ БЫ, КАК КАРТОЧНЫЙ ДОМИК»
— И что дальше?
— Когда стало ясно, что Коломойского назначат, он мне позвонил: «Пойдешь со мной работать?» Я ответил: «А что, вам можно отказать?» Здание ОГА было еще захвачено Самообороной, казаками, «Правым сектором», тут сидели парни в масках. Приходим, они выскочили с палками: «Здрасьте, товарищ губернатор», вручили ему пропуск, и потом Игорь Валерьевич предложил: «Пойдемте поговорим». Мы зашли в малый зал, сели и увидели, что перед нами — студенты, предприниматели, экзальтированные веселые женщины, дизайнеры, архитекторы — нормальные социально активные люди.
— С того дня за что вы отвечаете?
— За внутреннюю политику и пресс-службу. Занимаюсь политическими партиями, выборами. Должен общаться со всеми, отвечаю за назначения в районах, если есть какие-то проблемы — еду туда.
— Что все-таки изменилось в городе?
— К нам приезжали американские конгрессмены, просто в шоке — все машины с флагами, люди в ленточках, это вы их специально так? Люди из Донецка реально плачут: у вас тут другой мир. Никто не верит поначалу. Одна журналистка мне сказала: «Пока сюда не попадешь, не понимаешь, каким образом изменился Днепропетровск». Это ментальный взрыв.
— Почему так?
— У нас, в отличие от уродливой донецко-луганской формы регионального патриотизма, ситуация имеет сильную общенациональную составляющую. Мы тоже любим свой город, но при этом всей стране показываем, что Днепр — сердце единой Украины. Гордимся тем, что мы — Днепропетровск, а не какая-то недоделанная народная республика, что мы — стержень кристаллизации патриотических сил. Я думаю, что если бы сепаратисты раскачали ситуацию в Днепре, то Украина сложилась бы, как карточный домик.
— Как человек, здесь выросший, соглашусь.
— И как человек, здесь выросший, вы должны понимать, что Тимошенко, Тигипко и иже с ними только рассказывали, что они из Днепра. Тимошенко проиграла в том числе и потому, что сюда только голосовать приезжала... Понятно, что у нас был сильный пророссийский элемент, но те, кто мечтал о Путине и единении с нашим соседом, после того, как увидели, что у соседа творится, думаю, трижды перекрестились. Никто не хочет, чтобы по городу бегали боевики с гранатометами. Мы смогли вокруг себя собрать все здоровые силы, а сепаратистам четко сказали: ребята, панькаться не будем — сразу стреляем. Конечно, мы укрепились, но все зависит от того, как люди настроены. А люди видят, что мы не воруем, не берем взятки, пытаемся всех слышать. Когда сидишь на работе по 20 часов в сутки, это все понимают. Поэтому мы спокойны.
— То есть тут больше феномен Днепра, чем феномен Коломойского.
— Повторю, мы не сделали бы и десятой части того, что сделали, если бы не имели такой поддержки. В штабе на первом этаже — и жук, и жаба. И велосипедисты, и феминисты, и экологи, и городские сумасшедшие, и мобилизационный пункт, и бойцы с автоматами. Штаб, по сути, стал департаментом ОГА. Сначала забежали, захватили этаж, а потом остались, приросли — не отрежешь. В итоге — беженцами мы вообще не занимаемся. Деньги распределяем, помогаем с восстановлением документов, даем места на турбазах, но логистика по беженцам полностью построена на волонтерах. Волонтеры закрывают огромное количество вопросов, связанных с мобилизацией, с материально-техническим обеспечением армии, с блокпостами, с медиа-поддержкой — перечислить невозможно. Поэтому да, есть феномен Днепропетровска. Такого количества сильных, светлых и смелых людей я никогда не встречал.
«ТАРУТА МЕНЯ СТРАШНО РАЗДРАЖАЕТ»
— В фильме об Африке вы говорите о трайбализме и о его угрозе у нас. Похоже, ваш прогноз сбылся.
— Думаю, на востоке этот ужасный механизм запустило в том числе и двойственное поведение местных элит, которые вначале хотели выторговать преференции у центра, а потом выпустили такого джинна, которого загнать назад не в состоянии. К счастью, в Днепре и в прилегающих районах советская власть не смогла создать нового советского человека — гомо советикуса. А на Донбассе закручивали гайки годами, а потом раз — папа Янукович пропал, а второй папа, Ахметов, отошел в сторону. И у них просто рвануло крышу, а ментальный папа у них в головах стал превращаться в Путина. При том, что есть бедность, неуслышанность властью, большая часть этих людей не в состоянии распорядиться свободой, не понимают, что это наша страна, что мы должны жить своим умом. С другой стороны, очевидно, что умирать за ДНР никто не хочет.
— Да, Днепропетровск это обошло стороной. Даже удивительно.
— Никто уже не помнит, что в начале марта у нас на пророссийские митинги выходили тысячи, поднимали триколор над горсоветом, устраивали драки. Но по мере того, как мы усиливались — они слабели. В Донецке было наоборот. Тарута недавно выступал... Вы можете так и написать — этот персонаж меня страшно раздражает. Приезжают иностранные журналисты, пересказывают слова Таруты: «Днепропетровским повезло, у них Янукович не родился». Позвольте, но у нас же Царев родился! Просто мы не дали ему возможности. Легче всего жаловаться. Заниматься надо! В Донецкой области Тарута не сменил ни одного руководителя районных госадминистраций. Все остались от Януковича. Люди приезжали из районов, прилегающих к нашей области, просили: «Уже не можем, присоедините нас и назначайте руководителей РГА». Активисты, фермеры, шахтеры — собрались на народные сходы, выбрали лидеров, мы за них ходатайствовали, Турчинов назначил. Тут же звонит Тарута в истерике: кого вы назначили, вы продвигаете своих, днепровских! Но делегаты из области приезжали в Донецк, хотя ездить было опасно, целый день его прождали, он их так и не принял. Не буду утверждать, что это правда, но мне донецкие коллеги сказали, что с момента назначения Таруты его не видели в Донецке неделями и что он не удосужился хотя бы раз встретиться с депутатами облсовета. Его уже из Донецка выгнали, а он возмущается, что мы кого-то назначаем. И такая ситуация не только на Донбассе. Люди приезжают из Харькова, из Одессы с аналогичными просьбами: спасите. Хоть на кого-то можно опереться в стране? Звоню Немировскому (экс-губернатор Одессы. — Д.Д.), Балуте (губернатор Харькова. — Д.Д.): «Ко мне приехали ваши люди, примите их по моей рекомендации». Это же бред!
Вот ситуация с Балутой. Приезжают к нам харьковские предприниматели. Говорят, что готовы тратить деньги на содействие АТО, только устройте встречу с губернатором, он нас не принимает. Самое интересное — Кернес, при всей его неоднозначности, раз в три дня звонит и просит совета. Звоню Балуте день, два, три — не соединяет. А на самом деле он ждал звонка от Игоря Валерьевича. В стране война, а с него же корона упадет, он с замом говорить не будет, только с губернатором! С Немировским после событий 2 мая вообще все ясно. Мы разговаривали много раз. Одно и то же: «Можно как-то людей организовать?» — «Кого?» — «Того-то и того-то». — «Нет, они за деньги». Я говорю: «Мне так не показалось. Гражданский манифест Одессы хочет, наоборот, потратить деньги для наведения порядка». — «Тогда они за должности». — «Ладно. На Куликовом поле сейчас стоит этот сброд. Ты с ним поработай. Там же разные силы — коммунисты, казаки... Одним можно что-то пообещать, другим спортзал выделить...» — «Они тоже за деньги». — «А с милицией как у вас?» — «И милиция за деньги» — «А СБУ?» — «Они тоже — за деньги, за контрабанду». Он слово «деньги» произнес, наверно, раз десять. Я понимаю, что объяснять бесполезно. У нас тут тоже, конечно, было непросто, но когда сравнивают Днепропетровск и Донецк — это не совсем верно. Днепр где-то похож на Одессу. Тут русские, украинцы, евреи, все ругаются, мирятся, но живут мирно, — а если бы у нас был Немировский вместо Коломойского, то, может быть, и в Днепропетровске друг друга перебили бы. Почему рассказываю этот инсайт — потому что едут целые делегации из соседних районов, просят помощи — а я понимаю, что не в состоянии ничего серьезного предпринять — не могу им, например, дать оружие, могу только советовать. Просто сердце сжимается. А когда удается что-то сделать — какой-то Тарута звонит и устраивает истерики.
— В свете сказанного: какова судьба референдума о присоединении районов Донецкой области?
— По его результатам парламент должен принимать решение об изменении устройства областей. Но мы должны провести референдум подобного рода в Днепропетровской области, однако у нас никто особо с ними объединяться не захочет.
«ЕСЛИ ВЫ ДУМАЕТЕ, ЧТО Я, СИДЯ В ЭТОМ КРЕСЛЕ, ИСПЫТЫВАЮ ДИКИЙ ЭНТУЗИАЗМ, ТО ВЫ ОШИБАЕТЕСЬ»
— Вопрос, который, по-моему, нельзя забывать: какова судьба днепровского «Беркута»? Его обвиняли в особой жестокости...
— Большой миф. Они были в Киеве, но мы провели тщательное расследование. Отряд непричастен к преступлениям против народа. Многие ляпали языком, в том числе такие личности, как Геннадий Москаль, о днепропетровском, донецком, луганском «Беркут» — г...ном, извините, забросали, никто не разбирался. Чтобы вы понимали: 8 человек из нашего «Беркута» и 30 бойцов из Внутренних войск сейчас в больницах с ожогами, огнестрельными ранениями, вплоть до ампутации конечностей. Мы их лечим и реабилитируем за свой счет. Игорь Валерьевич встречался с личным составом, сказал так: все, кто причастен к нарушениям прав человека, понесут наказание, но такого — мол, ты в «Беркуте», и мы тебя сразу в тюрьму — не будет. Естественно, люди вначале были очень деморализованы. С ними провели медико-психологическую работу, подразделение расформировали, заново сформировали, пошили им новую форму, часть сотрудников, не прошедших переаттестацию, уволили, а оставшихся мы заняли тем, чем они должны заниматься: борются с уличной преступностью, и, по-моему, благодарны. Когда у нас были массовые волнения, «Беркут» не ставили. Мы пытаемся действовать хирургическими методами, учесть все интересы, мы ищем компромиссы. А многие либо слепы, либо глухи. То, что делают донецкие чиновники — за рамками любых комментариев.
— В таком случае — что самое сложное в вашей работе?
— Прием граждан. Когда ты богатый человек и передвигаешься в собственном вертолете или бронированном «Мерседесе», ты понимаешь события, но с ними не соприкасаешься. А тут приходит женщина, у нее ребенок с церебральным параличом — а ей не за что отправить его в санаторий, и телефона у нее нет, потому что «Укртелеком» попросил 2000 гривен, чтобы протянуть кабель. Степень обнищания населения, уровень проблем просто поражают. Часть вопросов — понимаю, что это неправильно — решаем в ручном режиме. Почему мэрия этого не делает, кстати, — непонятно. Самое тяжелое — погружение в такие проблемы. Но зато когда ты их решаешь — очень приятно себя чувствуешь.
— Вы, Геннадий Корбан, Коломойский — на должностях, и при этом — крупные предприниматели. Как быть с разделением власти и бизнеса?
— Коллизия, конечно, возникает, но мы всю жизнь решаем тактические вопросы. Если вы думаете, что я, сидя в этом кресле, испытываю дикий энтузиазм, то вы ошибаетесь. Ко мне же приходят разные люди: люстрировать, кричать, возмущаются, что мы не то делаем, что я продал Майдан... Я отвечаю: «Ребята, садитесь, будете командовать». — «Нет-нет, Борис Альбертович. Вы нам нравитесь!..»
Давайте дождемся кадровых решений вновь избранного президента. Если он решит оставить нашу команду — а я так понимаю, что у него другого выхода нет — то будем думать с бизнесом. Я в офисе своей компании не был уже три месяца. Наш третий партнер полностью всем занимается. По-моему, меня уже и вывели из числа учредителей — как и требуется. Я еще не принял окончательное решение. Есть общественная востребованность. Люди хотят, чтобы мы остались. Мы в историю уже вошли, и, может быть, стоило бы удалиться, потому что чем дольше ты в политике, тем больше ты погружаешься в какие-то размены, договоренности и т. д. Мы делали опрос — имеем рейтинг под 77% по области. Ушли бы сейчас — всю жизнь были бы с таким доверием... Как человек, увлекающийся японской культурой, скажу так: будущего нет. Мы живем в настоящем. Давайте для начала сохраним страну, закончим весь этот бардак, а лично я буду рад любому сценарию в кадровых решениях. Главное — чтоб никого не убивали, и все было нормально.
— Нет мысли: а зачем оно мне надо?
— 100%. Я вот сижу и не понимаю, чего я тут сижу. В бизнесе теряю, зарплату перечисляю на благотворительность. Как говорится — ни украсть, ни покараулить. Но ведь поддерживают люди, пресса. Поначалу смотрели: когда мы за руку их поймаем, когда они украдут или кого-то за деньги назначат? Поддержка греет, и все равно думаешь иногда: мне что, больше нечем заниматься? Но в жизни надо выбирать приоритеты, понимать, что если не ты — то кто? Немировский, Тарута? Понимаете?
