В угольном дымке — легкий металлический привкус СО2 и аромат детства и командировок. Во всяком случае, для моего поколения, путешествовавшего на поездах, где не выпьешь чаю без угля. С горящими черными камнями у нас долгая связь. До недавнего времени каждое утро начинал с растопки котла, как, впрочем, и многие мои друзья и родственники в странах с угольными бассейнами. Так что о твердых углеводородах накопились бытовые и даже экономические знания. А в последние годы — масса потребительской злости. Как только наступал отопительный сезон, приходилось очень дорого покупать «кота в мешке» и мучиться с ним всю зиму. Не всякий наш уголь способен гореть, это понимаешь только с кочергой в руках. Вот и сейчас, перебои с электричеством — отзвуки все той же давней проблемы черного, как антрацит, «кота» в украинском энергетическом мешке, а не одного Путина, совратившего и бросившего Донбасс.
Во все времена цена на уголь у нас кусалась. Точнее, сознательно завышалась в сопоставлении с другими странами, где продукция местных шахт усилиями разных центров соотносилась с уровнем жизни и платежными возможностями населения. Например, в декабре этого года цена тонны угля для населения в Польше составляет 170 долларов, в Чехии и Китае — 150, в Англии 120 фунтов, в США — 60 долларов, а в ЮАР — 67 долларов, в Украине — 200. То есть, по уровню жизни мы, якобы, ближе всего к Англии и дальше всех от средней мировой цены. И еще это означает, что рассказы наших топливных министров и добывающих бизнесменов о привязке всех углеводородов к газу в зависимости от калорийности — всего лишь рассказы. Потому, что в тонне угля калорий больше, чем в 1000 кубометров газа. Почему же угольные калории везде, кроме Украины, дешевле газовых? Не потому ли, что энергетический рынок работает у нас по-другому? Вернее, не работает, как у других.
Статистика свидетельствует: мы ежегодно субсидировали угольную отрасль в колоссальных размерах — 10—12 млрд грн. Чуть больше тратили на армию. Но сейчас армия у нас есть, а угля нет, хотя 20 лет топливно-энергетические начальники твердили о перепроизводстве богатств из наших недр и отсутствии рынков сбыта на них. И вот, как говорится, не было бы счастья, да несчастье помогло. Половина (как пишут СМИ) шахт закрылась на период военных действий, а оставшиеся получили, наконец, весь украинский рынок. Но уже в сентябре босс профсоюза горняков Украины Михаил Волынец сообщил, дескать, угля не будет, потому что война. Зато надо... Цитирую по первоисточнику: «По оценкам экспертов, затраты Украины на импорт энергетического угля для теплоэлектростанций (ТЭС) и теплоэлектроцентралей (ТЭЦ) до конца текущего года могут составить 450—700 млн долл. в случае отсутствия его поставок с Донбасса. При этом средняя цена импортированного угля в Украину составит 85—95 долл./т»
Не стану спорить с утверждением профессионалов, но и не откажусь от собственных размышлений. Вернее вопросов. Почему цена, указанная по профсоюзной линии, почти в два раза превышает рыночную в тех регионах, откуда собираемся возить? И почему не министры озвучивают экономические перспективы, а люди из независимых организаций? Не потому ли, что уже в сентябре был составлен план по компенсации ликвидированных дотаций? Запомним эти вопросы.
Около 80% всего добываемого угля в мире идет на генерирование электроэнергии и плавку металла, поэтому цены калорий и киловатт складываются в процессе разноплановых договоренностей между бизнесом, государством и людьми, не считая спроса. Государство поддерживает социальное положение шахтеров, угледобывающие компании учитывают это в ценообразовании, энергетические — получают гарантии поставок. В британском Уэльсе, например, только одна шахта рентабельна, остальные работают с дотациями. Поэтому житель Уэльса на свою среднестатистическую годовую зарплату (32000 фунтов) способен купить 300 тонн угля, чех — только 144 тонны, чуть меньше поляка, а украинец — всего лишь 12. И это еще не вся арифметика, подтверждающая перекосы в деле обогрева и освещения народа и страны. Ведь никто в Украине никогда не задавался вопросом, почему через огромные дотации частного угледобывающего бизнеса нельзя стимулировать перемены в общественной жизни целых регионов?
Все Заднестровье Одесской области не газифицировано. Это видно по дымам, тянущимся из труб зимой, и по вырубленным посадкам вокруг сел. Проблемами обогрева люди и власти портят себе жизнь с ноября по апрель каждого года. В ход идет все, как в дедовские времена: от высушенного навоза, кукурузных початков и обрезков виноградных лоз, до угля, который тут не в почете. Слишком дорогое топливо... Даже в то время, когда газ стоил 350 грн за 1000 кубометров, тонна угля в этом регионе продавалась за 1200. Если прибавить к этой цифре стоимость машины дров и транспортные расходы, то получится еще минимум полторы тысячи. Для среднего сельского дома, если он с водяным отоплением, нужно не меньше трех тонн. По нынешним временам сумма вообще огромная. Да еще выложить ее нужно вперед и полностью, в отличие от газа, который оплачиваешь по факту потребления и ежемесячно. Конечно же, все население отвернулось от отечественного твердого тепла в пользу переменчивого московского газа. И в Заднестровье тоже мечтают «подсесть на трубу».
Если бы наше государство хоть немного думало о том, что декларирует, оно бы за дотации угольной отрасли требовало угольные поставки, как в Англии. Не просто тонны пыли или глыб размером с памятник, а четко выверенные по содержанию СО2 и степени сгорания партии топлива. В том же Уэльсе пять видов угля для открытого и закрытого огня, разной теплоотдачи и разной величины от «орешка» антрацита до угольных брикетов, сгорающих в пух. И хотя у нас тоже кое-что есть из этого списка, цена убивает интерес. Угольное отопление дома в Британии остается самым дешевым из всех других видов отопления. У нас — самым дорогим. Причем, это произошло задолго до войны на Донбассе. Будь ситуация другой, люди уже давно бы поставили себе современные котлы и не мечтали о газе, как о благодати. В Украине появился бы значительный по объемам рынок брикетов, бездымного угля, изготовления и продажи твердотопливных котлов нового поколения.
Сегодня в мире перепроизводство угля. Больше всего его добывается в США. Поэтому американцы запустили проекты станций «Трансгаз», которые 7500 тонн угля превращают в 1 млрд галлонов или 3млрд 700 млн литров бензина. Раньше казалось, что такой проект слишком дорог для Украины — аж 3 млрд долларов. Но за 20 лет государство «влило» в угольную отрасль более 15 млрд. Для чего? Чтобы собрать еще полмиллиарда для поездки в ЮАР по уголь? Чтобы нескольким людям с рыльцем в черной пыли «расписать» жирную прибыль? Для чего вообще понадобился этот каменноугольный голодомор посреди мирового изобилия? Хотелось бы увидеть устроителей.
Р.S. При подготовке статьи я пользовался информацией Всемирной ассоциации угля (WCA).
Там есть любопытные сведения обо всех странах с профильными отраслями. Нет только Украины. Еще один штрих к портрету отрасли, растворившейся в тени, как черное на черном.
