...Если бы я не читал многие документы из зарубежных архивов (Франции, Бельгии, Германии и Чехии), многие труды украинских историков Н. Полонской-Василенко, М. Аркаса, А. Ефименко, И. Нагаевского, О. Субтельного и др., а также документы, распоряжения, манифесты и тому подобное Екатерины Второй, касающиеся упомянутых событий в Украине, то непременно поверил бы обер-братьям из-за Вислы и «старшим» — из-за Хутора-Михайловского, что «была локальная уманская резня» да и только. Но, люди добрые! В 1839 году реагирует на «колиивщину» уже украинский историк и патриот М. Максимович своим острым протестом против сфальсифицированного толкования Восстания 1768—1769 годов на Правобережье нашей Родины: «Кровавый подвиг Зализняка (И. Гонты) не был простым разбоем гайдамаки и не случайным нападением запорожцев на польские владения для грабежа. Нет, то было огнедышащее извержение народной мести и вражды, которая целый век накапливалось под гнетом унии, то было предсмертное острое столкновение двух враждебных стихий в государственном теле, близившемся к концу...» За стенами крепости в Умани около июня 1768 года спряталась значительная сила вооруженных людей: три полка надворных казаков, три отдельных сотни под руководством Гонты, Уласенко и Яремы, ворота крепости и башни охранял «кампут панцирной хоругви» — 800 воинов, большое количество городской милиции, как «зеленой» из окраин, 400 спудеев школы василиан (правда, 200 из них перешли на сторону восставших), кроме того, вокруг крепости и в самой твердыне было полно вооруженной шляхты со всей округи, 32 пушки и 300 человек обслуги под руководством французского инженера-капитана Ленерта. Ведал ли об этом пан Кулиш, когда писал свое изложение истории?
Если под Уманью собралась «пьяная голота», то есть клошары, по-нашему бомжи, то зачем российский генерал Кречетников, выполняя волю императрицы Екатерины, начал перебрасывать под Умань три эскадрона гусаров, каргопольський драгунский и московский карабинерский полки, а также «знатную команду» (полк. — А. Г.) кампанийских казаков (донских. — А. Г.) под руководством полковника Гурьева? А уже на Правобережную Украину, как пишет историк, ринулись корпуса российских войск под руководством князей Прозоровского, Репнина, Мещерского и графа Румянцева, а сам непобедимый Суворов как раз заболел!
Вот выдержка из грипса белоцерковского губернатора С. Рыльского (прародственника М. Т. Рыльского), который отчитывался графу Браницкому, коронному гетману Жечи Посполитой, 13 декабря 1768 года (борьба уже шла полгода) о событиях на Правобережье: «Пылает восстание дальше на Белоцерковщине, к нему присоединяются крестьяне в районе Гусятина, Корсуня, Смелы и др.».
Взгляните на Казацкую Раду под Уманью 22 июня 1768 года. Утро на окраине города. Многотысячное войско. Поют жаворонки в чистом небе. Казаки и гайдамаки выкрикивают имя гетмана Зализняка. Украина делится — административно! — на полки и сотни. Избираются полковниками: Иван Гонта, Семен Неживый, Николай Швачка, Андрей Журба, Иван Бондаренко и Станкевич! А еще немало сотников и другая казацкая старшина. «Пьяная голота», пан Кулиш?
...Генерал Кречетников передал полякам 1954 повстанцев и самого Ивана Гонту. Зализняка, как подданного Москвы, отправили в «железах» на суд в Киев, откуда ему путь пролег в Сибирь. Так интеллигентный граф Браницкий приказал... Давайте предоставим слово российскому спецу по истории Г. Данилевскому: «Новые Нерон и Диоклетиан (Браницкий и обозный региментарь Иосиф Стемпковский) отрубили головы восьмистам гайдамакам. Эти головы долго смущали народ, прибитые гвоздями к столбам в дальних деревнях. Остальных польские мстители повесили, жгли им руки в просмоленной пакле или отсекали им по руке и по ноге и так отпускали их обратно в Запорожье. Виселицы с казненными казаками и холопами стояли от Умани, Смелы и Лисянки вплоть (!!!) до Львова в Галичине...» К этому прибавлю один штрих: во Львове обер-братья из-за Вислы повесили более двухсот повстанцев-крестьян. Но история воздала также им. Последствия восстания на Правобережной Украине для Речи Посполитой были ужасны. Введя по просьбе польского короля Понятовского на территорию «польской Украины» крупные контингенты российских войск, императрица Екатерина уже никогда их оттуда не отзывала. И с 1794 года Польское государство перестало существовать — до первой четверти прошлого века.
Скажете, автор что-то имеет против соседа?
Отнюдь! Искренне хочу, чтобы наших два народа жилы в мире и согласии. Как следует — по-Божески!
Вспомнил: великий польский патриот, один из предводителей польского восстания против оккупантов из Московщины 1830—1831 гг. Йоахим Лелевель свое знаменитое «Обращение к нам и северным соседям» завершил лозунгом, который и поныне животрепетный, — живой:
«За нашу и вашу свободу!»
Аминь.
