Вслед за Сенатом польский Сейм в своей резолюции, которая должна быть окончательно принята 22 июля, а сейчас прошла второе чтение, констатировал, что в 1943-45 годах украинские националисты совершили геноцид против граждан второй Речи Посполитой, причем не только этнических поляков, но и представителей других этносов. Признание факта этого геноцида (который на польском языке называется ludobójstwie) трактуется депутатами как шаг к истине и к примирению.
А почти за месяц до этого депутат польского Сейма Михал Дворчик, выступая в Киеве, отметил: польские депутаты обеспокоены «прославлением в Украине лиц, имеющих неоднозначную роль во Второй мировой войне». При таких условиях, отметил депутат, вскоре вырастет новое поколение украинцев, которые абсолютно не будут понимать, какие претензии к украинским националистам и исторические взгляды на эту ситуацию имеют поляки.
Остается надеяться, что украинские депутаты окажутся сознательнее польских и не ввяжутся в «погоню за геноцидами», хотя, исходя из критериев официальной Варшавы, будут иметь право назвать геноцидом этнические чистки 1942 года на Холмщине и Берестейщине и «пробивание коридора» во Львов из этнических польских земель через Галичину, проведенные Армией Крайовой и Батальонами Хлопскими (именно их память почтила резолюция польского парламента за противодействие украинским националистам). А еще — вспомните попытки Армии Крайовой уничтожить всю украинскую интеллигенцию, даже коммунистическую; когда Красная армия подошла в 1944 году к Львову, АК раз и попыталась это сделать: стучали в квартиры, где жила интеллигенция, спрашивали хозяина на украинском языке, если им отвечали также на украинском, то хозяина (или хозяев) убивали на месте, — именно так был убит последний командир прокоммунистической подпольной Народной гвардии имени Ивана Франко. Однако в данной ситуации достаточно было бы ограничится констатацией того безоговорочного факта, что вторая Речь Посполитая вела против украинцев активную колониальную политику, а во время войны эмигрантское правительство руками тех же Армии Крайовой и Батальонов Хлопских в 1942-45 годах открыло (под немецкой оккупацией!) своеобразный «второй фронт», ведя сугубо колониальную войну за удержание в составе Польского государства территорий с абсолютным численным преобладанием украинцев (так, на Волыни накануне событий 1943 года украинцев было около 80%, а поляков — 15-16% ...).
А вот специалистам по политической истории стоит упомянуть и о другом — чтобы, как говорил польский депутат, новое поколение украинцев и поляков лучше понимало историю, тем более, «значимость лиц, имеющих неоднозначную роль». Скажем, стоит напомнить, что вторая Речь Посполитая примерно полгода была союзницей гитлеровской Германии, пытаясь получить от этого немало выгод.
Первые контакты и тайные договоренности между руководителями Третьего Рейха и второй Речи Посполитой приходятся на 1934 год. Речь шла о возможности совместных действий в случае начала «освободительного похода» Красной армии в Европу. Но за это нельзя упрекать польских лидеров: угроза со стороны СССР была вполне реальной, а Германия в то время была достаточно милитарно слабой силой; первая же массового террора уже спала, и почти никто в мире не думал (включая большинство нацистской верхушки), что Гитлер решится попробовать реализовать свои расистские и захватнические планы. Впрочем, в 1935 году в связи с политическими изменениями в Польше и на международной арене эти контакты прерываются, а договоренности теряют силу.
Новое сближение второй Речи Посполитой с Третьим рейхом начинается в 1938 году, когда ситуация была принципиально иной. Милитаризация Германии была в разгаре; Гитлер готовил аншлюс Австрии, затем провел его, а через полгода добился присоединения Судетской области; сразу после этого нацисты организовали в стране массовый еврейский погром — «Хрустальную ночь», с которого, собственно, и начался Холокост. А вдобавок обескровленная репрессиями Красная армия стала неспособна вести наступательные боевые действия, что наглядно доказали ее столкновения с японскими войсками у озера Хасан летом 1938-го. Но ...
Но 23 февраля, когда на политическом горизонте уже появился аншлюс Австрии, Юзеф Бек, министр иностранных дел Речи Посполитой, на переговорах с «наци №2» Герингом заявил о готовности считаться с «немецкими интересами» в Австрии и подчеркнул заинтересованность Польши в «чешской проблеме».
А 11 августа в беседе с польским послом Липским немецкая сторона заявила о понимании «заинтересованности» Польши в территориях советской Украины.
19 сентября, когда в полную силу уже изобилует Судетский кризис, Липский передает Гитлеру мнение правительства Речи Посполитой, что Чехословакия, якобы, является искусственным образованием и поддерживает венгерские претензии на территорию Закарпатья. На следующий день Гитлер заявляет Липскому, что в случае военного конфликта Польши с Чехословакией через Тешинскую область (которую Варшава уже попыталась полностью присоединить в
1919-20-х годах, но арбитраж Антанты разделил ее между двумя государствами) Рейх станет на сторону Речи Посполитой. Через день, ободренная поддержкой Гитлера, официальная Варшава направила Праге ноту с требованием решить проблемы польского национального меньшинства в Тешинской области, а через сутки — выдвинула Чехословакии ультиматум с требованием передать Польше земли с польским населением (пусть бы там оно было и меньшинством ). 29 сентября немецкие и польские военные договариваются о линии разграничения в случае начала военных действий с Чехословакией, а на следующий день, сразу после обнародования печально известного Мюнхенского соглашения, Варшава выдвигает Праге новый ультиматум — о немедленной передаче ей всей Тешинской области. 1 октября Чехословакия уступает и передает Речи Посполитой область, где жили 80 тысяч поляков и 120 тысяч чехов ...
Однако аппетиты официальной Варшавы этим не удовлетворяются. Она в декабре 1938-го прекращает «политику нормализации» отношений с украинцами — гражданами Польши и возвращается к политике агрессивной колонизации Волыни и Галичины. Тогда же польские дипломаты начинают зондаж относительно совместных действий с Германией в прогнозируемой ими через несколько лет войне между Гитлером и Сталиным, при этом подчеркивая «политические цели Польши на Востоке», говоря об Украине. Тогда же аналитики Главного штаба Войска Польского готовят докладную (опубликованную в 1968 году) о том, что во время предстоящего «разделения России» Польша «не должна оставаться пассивной».
Наступает 1939 год. Репрессии против украинцев усиливаются, особенно свирепствуют польские пограничники, которые охраняют рубеж с Карпатской Украиной. А 26 января в беседе с фон Риббентропом Юзеф Бек откровенно заявляет: «Польша претендует на Советскую Украину и на выход к Черному морю». И, наконец, в начале марта польское командование заканчивает разработку плана войны против СССР под названием «Восток» (Wschód). А в середине марта польские стражи границы либо же расстреливают украинских беглецов из Закарпатья (в эти дни полностью захваченного Венгрией), либо выдают их союзникам, охотно фотографируясь на горных перевалах вместе с солдатами диктатора Хорти, вышедшими только что на новую линию границы ...
Но тут наступает момент истины. Поиграв с руководителями второй Речи Посполитой и заставив их дискредитировать себя в глазах западных демократий, Гитлер 20 марта выдвигает к Польше территориальные претензии, а 21 марта Риббентроп их подтверждает; в случае удовлетворения этих претензий Польша де-факто окажется отрезанной от Балтики. Поэтому полугодовой период союза второй Речи Посполитой с Третьим рейхом на этом заканчивается; Варшава в панике зовет на помощь западные демократии. Однако ... Позднее Черчилль так писал об этом периоде и его печальных последствиях для Польши: «В 1938 году, из-за такого незначительного вопроса, как Тешин, поляки порвали со всеми своими друзьями во Франции, в Англии и в США, которые вернули их к единой национальной жизни и в помощи которых они должны были скоро так сильно нуждаться. Мы увидели, как теперь, пока на них падал отблеск могущества Германии, они поспешили захватить свою долю при разграблении и разорении Чехословакии… И вот теперь <…> Англия, ведя за собой Францию, предлагает гарантировать целостность Польши — той самой Польши, которая всего полгода назад с жадностью гиены приняла участие в ограблении и уничтожении чехословацкого государства». Да, гарантии вторая Речь Посполитая получила, однако тот полугодовой период существенно повлиял на общественное мнение Британии и Франции — и не в благоприятном для поляков смысле.
Итак, возвращаясь к резолюции Сейма, стоит задать вопрос: все ли в нынешней Польше помнят, какие последствия имели безрассудные действия руководителей второй Речи Посполитой и не овладел ли депутатами «тешинский синдром»?
