30 мая 2016-го на полигоне твердых бытовых отходов в селе Большие Грибовичи (Грибовичской свалке) случилась трагедия. Тогда в результате масштабного пожара и обвала ТБО погибло трое работников МЧС (Юрий Рудый, Андрей Вненкевич и Богдан Юнко) и инженер-эколог Александр Бутин, тело которого так и не нашли под тлеющими завалами. Вскоре решением суда работу полигона было прекращено. Следовательно, Львов оказался в мусорной ловушке.
Ежедневно Львовский городской совет отчитывается о количестве невывезенных контейнеров с мусором. Цифры, конечно, отличаются, но преимущественно составляют от 30 до 40 процентов от общего их количества (1237). На некоторых площадках, а особенно — на окраинах города, пищевые отходы гниют по несколько недель, а то и месяцев. Кроме нестерпимой вони, неудобств горожанам добавляют крысы и мухи, а медики, в свою очередь, предупреждают об опасности лептоспироза и других инфекционных заболеваний, которые разносят грызуны и насекомые.
В прошлом году городская власть договаривалась об утилизации львовского мусора с руководителями государственных и частных полигонов по всей Украине. В дальнейшем, из-за блокирования стражами порядка автомобилей, что везли ТБО в другие регионы, Львову вызвалась помогать область — 21 апреля 2017-го между областной госадминистрацией, областным советом и городским советом был заключен Меморандум о сотрудничестве относительно приема твердых бытовых отходов из города на полигоны области, который подписали главы 16 городов Львовской области. Состоянием на сегодня можно сказать, что меморандум провален, поскольку согласились принимать ТБО, и то в ограниченном количестве, полигоны только трех городов: Червонограда, Новояворовска и Буска.
«Это был очень сложный год, мы оказались в очень непростой ситуации. После поджога полигона у нас возникла большая проблема: куда ежедневно вывозить 500-600 тонн отходов. К сожалению, мы не получили никакой поддержки от государства», — говорит Львовский городской голова Андрей Садовый. И добавляет, что зато Львов имеет поддержку правительства Франции. Речь идет о проекте «Городская стратегия обращения с твердыми бытовыми отходами для города Львова: технико-экономическое обоснование интегрированной системы обращения с ТБО, включая сбор отходов, переработку и утилизацию», над которым свыше двух месяцев работает французская компания Egis. Работа финансируется грантовыми средствами в сумме 650 тысяч евро от Фонда изучения и поддержки частного сектора (FASEP) генерального казначейства Франции.
Эксперты, наконец, определились с местом, где должен появиться мусороперерабатывающий завод, — это территория ТЭЦ-2, что в Лычаковском районе города на ул. Пластовой, 125.
На вопрос, когда же именно начнется строительство предприятия, городские чиновники отвечают что-то наподобие: «Хотим начать в этом году». И горожанам остается только догадываться, совпадают ли желания и возможности. В то же время, хорошо было бы знать, куда же будут вывозить отходы, пока завод будут строить?..
Напомним, что Грибовичский полигон площадью свыше 33 гектаров до недавнего времени был единственным местом, куда свозили мусор из Львова и близлежащих сел. Функционировал почти полвека — с 1958 года.
Вопрос относительно консервирования Грибовичской свалки и строительства мусороперерабатывающего завода во Львове возник не год, и даже не десять лет тому назад — не раз обсуждался с конца 1990-х. Даже больше, закрытие полигона было одним из предвыборных обещаний кандидата на должность городского головы Андрея Садового в 2006 году.
КОММЕНТАРИЙ
«ИНИЦИАТИВ МНОГО, А ДЕЙСТВИЙ — МАЛО»
София ШУТЯК, юрисконсульт Международной благотворительной организации «Экология — Право — Человек»:
— Проблема Грибовичской мусоросвалки привлекла внимание всех к тому, что мы стали очень много производить мусора и с ним нужно что-то делать. Среди моего окружения я вижу очень много инициатив: люди дома начали сортировать мусор, например, на мокрую фракцию (то есть стали отдельно сортировать органику), начали смотреть, как использовать мусор в качестве вторсырья. Очень помогает в этом аспекте инициатива греко-католической церкви. Она открыла отдельное экологическое направление, и есть примеры по Украине, когда в селах именно священники организовали селян: отходы сортируют, сдают во вторсырье, и громада даже имеет какие-то средства на благоустройство своей территории.
Но, на мой взгляд, активности в этом направлении еще недостаточно. Есть населенные пункты, которые очень хорошо показывают пример решения этого вопроса. В частности, Винница, Харьков, ряд меньших городов, которые тоже с эти справляются. Конечно, это капля в море, но это пример того, что можно решать вопрос и нужно его поднимать. Есть населенные пункты, которые не так активно двигаются, как бы того хотелось.
Что касается Львова, то мои коллеги юрист Ольга Мелень и эколог Алла Войцеховская являются участниками нескольких рабочих групп, которые созданы на уровне города Львова, на уровне администрации. Нам странно наблюдать, что очень много организаций (юридических лиц), имеющих позитивный опыт работы обращения с твердыми бытовыми отходами, почему-то не подаются на эти конкурсы. Те, которые подаются, — это либо новосозданные организации, которые неизвестно еще откуда средства берут и не имеют опыта, либо какие-то иностранные, но перерегистрированные несколько раз через разные украинские фирмы. Поэтому, возможно, с этим связан такой долгий путь решения этого вопроса. Также удивляет позиция власти, которая ждет, что кто-то ей со стороны скажет, как решать вопрос с бытовыми отходами. Но она для того и является местной властью, их люди избрали и доверили решение вопросов, и за это люди платят налоги. Кстати, немалые — почти половину суммы заработанного мы в Украине отдаем на налоги и удерживаем целый аппарат. Есть государственные институты, научные, которые должны были бы предложить путь решения проблемы. Те же Грибовичи — сейчас много обсуждают вопрос выделения участка для мусороперерабатывающего завода, но около самой свалки есть определенные территории, которые и так входят в охранительную зону: почему бы там не сделать, это уже отведенный участок под полигон. Там ничего менять не нужно, и на месте мусор, который нужно перерабатывать.
Мы анализировали законодательство. Минрегионстрой еще в 2010 году разработал очень детальные инструкции и методики, как сортировать мусор на разные фракции, в том числе на органику, описано, как должны выглядеть контейнеры и тому подобное. Почему они не стоят до сих пор на месте? Во Львове приобрели новые контейнеры, но они все переполнены и мусор впихивается любой. Если человек принес рассортированный мусор, то ему некуда его сдать. Лично я сама просто собираю большую партию и отвожу ее туда, где перерабатывают. Потому что нести на мусорник нет смысла.
Подводя итог, скажу следующее: до сих пор слишком мало внимания уделяется отходам. Опасным, бытовым, промышленным... Минприроды должно было разработать стратегию, Украина должна была ее представить в конце прошлого года, но до сих пор документ не утвержден. То есть единого целостного виденья, как обращаться с отходами, нет. Хотя есть пример той же Европы, которая показывает два ключевых подхода к обращению с мусором. Можно из него делать энергию, и тогда его не нужно сортировать, потому что хорошо горит бумага, пластик. Если выбираем это направление, тогда мы строим мусо>росжигательные заводы и покупаем качественные фильтры, которые максимально улавливают все вредные вещества, устанавливаем мощные сжигающие установки, которые могут давать высокую температуру, — не менее 1000 С. А если мы говорим о сортировке и сдаче мусора на вторсырье, тогда мы экономим наши ресурсы окружающей среды. То есть мы не используем новую нефть, а перерабатываем то, что из нее уже было сделано, — резину, пластик, — и повторно все это используем. Тогда нам нужны мусороперерабатывающие заводы.
Есть очень много ученых, много инициатив, уже есть даже готовые шаблоны, на которые можно купить патенты и воплотить их в Украине. Мне трудно сказать, почему это не делается. Законодательство позволяет внедрять все эти инициативы, насущная необходимость есть, ресурсов (то есть мусора) достаточно, рабочие места были бы созданы, и проблема бы разрешалась. Почему это не движется вперед — вопрос открытый...
Ольга ХАРЧЕНКО, «День»
