Эту миссию присутствия исторических лиц известный историк и писатель, который празднует свое 60-летие в Национальном университете «Острожская академия», где он работает первым проректором, доверяет в «геополитической повести, или диатрибе» «Фабрика(ція)», то таинственному мольфару, то малоизвестному первому представителю славного княжеского рода Острожских Данилу Острожскому.
В его книгах, таких, скажем, как «Діоптра», «Шестиднев, або Корона дому Острозьких», «Княжими шляхами Волині. Віднайдення раю», «Благая вість од княгині Заславської», «Духовні пошуки Мелетія Смотрицького», «Волинь і Поділля в житті Тараса Шевченка» и в других предстают благодаря творческому воображению писателя из глубин национальной исторической памяти образы известных и малоизвестных, вынужденно забытых деятелей украинского образования, культуры, литературы и искусства. Прежде всего, это князья Острожские, сам князь Василий-Константин Острожский, который «оживает» в романе «Шестиднев», эпизодически появляется в романе-реконструкции «Данило Острожский: образ, гаптований бісером». Потому что именно он, Константин Острожский, в крещении — Василий, основатель Острожской академии в этом произведении Петра Кралюка заказывает в 1588 году Василию Суражскому полемическое произведение «Княжиця», более известное под названием «Про істинну православну віру».
Историка Кралюка заинтриговало то, что этот полемический ответ на книги иезуитских авторов Петра Скаргы и Бенедикта Гербеста десять лет не выходил в печати. Почему? Ведь заказчик ее — один из самых богатых магнатов Великого княжества Литовского и Речи Посполитой, который издал за свои средства знаменитую Острожскую Библию. И вдруг, по-видимому, по причине нашептывания и зависти лукавых приближенных, князь велит не пускать эту книжницу в печать.
Петр Кралюк смело вершит литературно-экспериментальную книжницу подобно распространенным на украинских землях в XIV—XV веках сборникам, которые имели название «Бісер». К сожалению, ни один из них не дошел до наших дней. Тогда почему бы не создать такую книжницу самому, подумал Петр Кралюк. Подумал, поработал, и родился оригинально скомпонованный под летопись сборник под названием «Бісер». Это, как сознается автор в предисловии, творческая «реконструкция свидетельств» на основе известных творений книжности Древней Руси, исторических фактов, аутентичных документов с целью представить современному читателю правдивую историю борьбы за земли Руського королевства. Писатель собрал светлые и «темные» факты — эти разноцветные «крупинки бісеру», «нетварні частинки душ», которые он видел-находил в древних писаниях, с тем, чтобы открыть истинный, а не накинутый нам москвофильской историографией, смысл тех причин, которые привели к упадку в 1392 году Руського королевства.
На наши древние украинские земли, как известно, силой оружия зарились Польша, Венгрия, Литва, Золотая Орда. Эта борьба за «руськое наследие», начатая еще в 1340 году польским королем Казимиром Великим, завершилась образованием Великого княжества Литовского, в которое вошла значительная часть земель Руського королевства.
В уникальной книге-исследовании «Корона, або Спадщина Королівства Руського» — серия «Библиотека газеты «День», Украина Incognita» постоянный автор этой газеты Петр Кралюк опубликовал семь статей, ключевой идеей которых является вопрос: откуда, с каких времен и событий должно начаться наше государственное «летоисчисление»?
Главный редактор «Дня» Лариса Ившина в «Слові до читачів» книги «Корона...» предлагает переосмыслить истоки и саму природу украинской государственности и ставит вопрос об уточнении официального названия нашего государства — «Україна-Русь». Такое название, как известно, употреблял в своем фундаментальном исследовании национальной истории Михаил Грушевский.
Петр Кралюк во многих своих статьях настойчиво советует украинским историкам отказаться от российских мифологем и объективно осмыслить историю Руського королевства. Но не ожидая, что кто-то из украинских историков переосмыслит эту нашу историческую государственническую преемственность, выведет саму ее природу, как отмечает Лариса Ившина, «от киевского князя Святослава, который в 971 году заключил мирный договор с византийским императором Иоанном Цимисхием», или «от Ярослава Мудрого, тысячелетие утверждения которого на престоле будем отмечать в 2019 году», обоснует, «свяжет» времена и события, историк и замечательный беллетрист Петр Кралюк эту миссию выполнит профессионально, с вдохновением. Следует отметить, что эту важную научно исследовательскую работу относительно осмысления самых сложных периодов нашей национальной истории, возобновления исторической памяти и аргументированной критики разного рода фальсификаций украинского прошлого осуществлено авторами Библиотеки газеты «День».
Искусно стилизуя свое повествование с традиционным названием «Бісер» под летописное произведение, Петр Кралюк вытворил на основе собранных из польских, венгерских, немецких источников, из литовских летописей, из отечественных книжных свидетельств, таких как «Пчела», «Моління Данила Заточника», «Задонщина», наставления Феодосия Печерского, оригинальную летописную книгу. Писатель будто «нанизал» эти крупинки бисера — факты, свидетельства, упоминания на вереницу до сих пор малоизвестной истории жизни и деяний родоначальника княжеской династии Данила Острожского. А главное, он впервые показал полувековую войну за Руськое королевство в контексте событий Западной Европы, в частности Столетней войны между Англией и Францией в 1340—1392 гг. И все эти события, отмечаем, рассматриваются Петром Кралюком под углом зрения жизни и деяний последнего представителя монаршей династии Руського королевства, князя Данила Острожского.
Петр Кралюк владеет даром «выводить» благодаря творческому воображению из прошлого, какое затенено мраком забвения, исторические лица и «вынуждает» их свидетельствовать о себе, о своей роли в истории, о событиях, в которых они принимали участие, «знакомить» со своими современниками. Одним словом, он мастер соединять прошлое и современное, реальное и фантазийное, конкретно историческое и воображаемое...
Авантюрно-эпатажный этот Кралюк в своих оригинальных «фабрика(ціях»). Так, в «геополитической повести» «Фабрика(ція») он «передает» повествование украинскому главнокомандующему, в образе которого проступают выразительные черты реального президента Украины. Благодаря чудодейственным возможностям мольфара автор «знакомит» «лидера нации», «Богом посланного» с... С кем только тот Кралюк-мольфар не знакомит укрпрезидента! С Шандором Петефи, Александром Пушкиным, еще одним Александром — Духновичем, Ференцем Ракочи, Энди (Андреем) Ворголом, князем Федором Кориатовичем, Вильгельмом Габсбургом (Василем Вышиваным).
Зачем, с какой целью автор «оживил» и заставил дискутировать, исповедаться, спорить около Мукачевского замка в будущем «центре вселенной» — Прикарпатской Руси — созданных его фантазией персонажей и реальных исторических лиц? Но для того, чтобы посмеяться и над собой, над закарпатским «загумінковим русинством», и над нашими соседями и в то же время где-то с гордой осанкой, а где-то с иронической улыбкой или саркастическим оскалом собственного исторического глаза поразмыслить над национальными мифами или над мифологемами венгров, поляков, россиян. Да и канонизованных, застывших монументально в национальных пантеонах памяти, завернутых в одеяния вечной славы вождей, предводителей и пророков Петр Кралюк не жалеет и изредка ощипывает на их пышных убранствах перья «непомильних» деяний. Почему же нет, ведь Шевченко можно было пожелать «Богдану п’яному» в луже утопиться, «в багні свинячім» за «переяславську зраду», а Кралюку разве нельзя в книге «Козацька міфологія України: творці та епігони» содрать немного позолоты из рыцарских доспехов украинского казачества, заставить нас подумать над тем, целесообразно ли отождествлять слишком прямолинейно понятие «украинец» с понятием «казак», поскольку такое отождествление, считает Кралюк, является больше плодом мифотворчества.
Но разве мы забыли о Пантелеймоне Кулише, который в своих исторических взглядах эволюционировал от казакофильства до критики казачества? Такой критики, которая хранила и солидную дозу позитива, в частности, признавала в «Історії возз’єднання Русі» за украинским казачеством «народный идеал равноправия», идеал «свободной жизни», отчаянной храбрости, самопожертвования, героизма и победы.
Бесспорно, не все неопровержимо в этой монографии «Козацька міфологія України», особенно сравнение истории формирования нынешнего Донбасса с формированием Запорожской Сечи. Петр Кралюк считает: «Донбас — то є Запорізька Січ епохи індустріалізації». Но когда вдуматься в его аргументацию, поневоле начинаешь задумываться над тем, в действительности ли украинская казацкая мифология является сегодня весомым фактором государственного строительства. Петр Кралюк считает, что следует расставаться с этой анархической традицией, хотя я не разделяю его выводом: «Козацьку славу» можно спокойно положить на полку истории».
Разрушение исторических стереотипов, мифологем, как российско-имперских, польских, венгерских, так и родных, национальных, расшатывание устоявшихся художественных форм, традиционных жанровых систем и выдумывание новых, как правило, комбинированных жанров, использование новомодных художественных средств и приемов, изменение стилей, своеобразное жонглирование средствами иронии, сарказма, гротеска — это все Петр Кралюк, его разнотематическое, разножанровое творчество. То он удивит читателя своими модерными, в меру мистифицированными историями в книгах «Фелісія», «Римейк», «RE-анімація», «Фабрика(ція)», то пересмотрит хрестоматийные каноны восприятия повести «Тарас Бульба» и самой фигуры Николая Гоголя в книге «Таємний агент Микола Гоголь, або Про що розповідає «Тарас Бульба», то вдруг примерится посмотреть беспристрастным оком на фигуру Степана Бандеры в романе «Сильні й одинокі»...
Вдруг верх в его творческих рвениях возьмет первое (или второе?) «Я» — историк, и он опубликует фундаментальное исследование «Козацька філософія. Філософська та історіософська думка України XVII — XVIII ст.», то вместе в соавторстве с ректором Острожской академии Игорем Пасичником выйдет к читателю с монографией «Український месіанізм», а со своим коллегой Михаилом Якубовичем — с трудом «Інтелектуальні традиції українсько-тюрського пограниччя XVI — XVIII ст.»... И это далеко не полный перечень творческого достояния трудолюбивого, творчески бурного доктора исторических наук, профессора, писателя Петра Кралюка.
...Припоминаю, во время презентации Национального университета «Острожская академия» в Киеве, а именно — в Национальном заповеднике «Киево-Печерская лавра», Иван Драч подарил Петру Кралюку идею произведения, в котором главным героем и пересказчиком должен выступать Владимир Третий. Потому что Владимир Первый — святитель Руси, Владимир Второй — это, конечно, Ленин, творец империи СССР, а Владимир Третий — это тот, который стремится возродить прогнившую Третьеримскую империю.
Прошло всего несколько месяцев, и Петр Михайлович вручает Ивану Драчу рукопись произведения под названием «Каган і хохлята» с посвящением автору идеи.
И опять Петр Кралюк взялся за свое, за любимое зазывание духов. В этот раз «оживил» нынешнего Владимира Великого, мозг которого оцифровали, забросили в компьютер и назвали этот компьютер «Каганом».
Фантазер этот Кралюк. Потому что писатель.
И реалист. Потому что историк.
Не случайно он взял эпиграфом к своему произведению «Каган і хохлята» слова Зденека Нойбауера «Реальность соткана из историй, а не из материи».
Этот мастер вызывания из глубин национальной истории духов оригинально продолжает творить новую художественную реальность как на основе переосмысленного им исторического прошлого, так и из актуальных импульсов динамической современной действительности.
