Чем больше узнаем о действительно значимой исторической личности — тем более сложной, многомерной, сказать бы, «недогматичной» она предстает. Когда знание является поверхностным, почерпнутым еще из старых пособий (пусть «идеологически выверенных»), то человек видится одноцветным, примитивным, образ — слепленным как будто только из печально известных классовых ярлыков. Другое дело — когда читаешь о нем, изучаешь свидетельства современников, документы.
Прекрасный пример — гетман Украины Павел Петрович Скоропадский. Сколько мифов, извращений, выдумок было преднамеренно создано вокруг его личности в советское время! Именно поэтому, осознавая важность современного понимания деятельности гетмана — в соответствии с требованиями и вызовами ХХІ века — участники Всеукраинской научной конференции «100-летие Украинского государства гетмана Павла Скоропадского», которую совместно провели Институт украинской археографии и источниковедения им. М.С.Грушевского НАН Украины и киевский Музей Гетманства, поставили цель развенчать (по меньшей мере, критически проанализировать) мифы, устаревшие шаблоны и стереотипы относительно жизни и деятельности гетмана.
Внимание автора этих строк привлекли, в частности, следующие доклады: «1918 год: личное и национальное в жизни Павла Скоропадского» (доктор исторических наук, директор Института украинской археографии и источниковедения Георгий Папакин), «Приход гетмана Павла Скоропадского к власти в свете тогдашней немецкоязычной прессы» (доктор исторических наук Руслан Пыриг), «Проблема преемственности между государственностью УНР и гетмана Павла Скоропадского» (доктор исторических наук Игорь Гирич), «Данило Скоропадский: основные вехи жизни и деятельности» (историк Татьяна Ралдугина).
Конечно, этот перечень далеко не исчерпывающий: выступлений было несколько десятков. Мы назвали речи, с которыми выступали ученые, «докладами», однако на самом деле это были интересные, «очеловеченные», конкретизированные обращения к аудитории. Их сутью была критическая полемика с мифами. Какими именно:
1. Миф о «мнимом», «ненастоящем» патриотизме гетмана (мол, и язык он не знал, разговаривал на русском, и от украинского национального движения был очень далек, по крайней мере до 1918 года).
В действительности упрощением было бы утверждать, что Скоропадский был такой уж «белой вороной» в среде украинского организованного движения (кстати, и не был он абсолютным военным «до мозга костей» — это тоже стереотип). И дело не только в том, что с первых лет жизни, по свидетельству самого Скоропадского, его сопровождали украинские песни, воспоминания о предках, портреты национальных героев. Есть личные документы гетмана, которые содержат довольно интересные факты. Так, в письмах к жене 1897—1898 годов (известно, что в 1893 году он окончил Пажеский корпус в Петербурге и начал службу кавалергарда) Скоропадский не раз выражал желание вообще бросить военную службу (!), а будущий «красный генерал» Игнатьев в книге «50 лет в строю» (он лично знал гетмана в молодые годы) писал, что в окружении кавалергардов Скоропадский никогда не был полностью «своим человеком». Наоборот, Павел Петрович был несколько отстраненным от «кавалергардского общества».
Не менее показателен факт — отношение будущего Гетмана к модным в Российской империи в начале ХХ века громким празднованиям «незабываемых побед российского оружия» (200-летия Полтавской битвы, 100-летия битвы при Бородино). Сохранилось письмо министра двора в правительстве Николая ІІ, адресованное Скоропадскому (1909 год), с приглашением принять участие в «Полтавских» празднествах. Отказаться от предложения Павел Петрович просто не мог — зато оставил на письме «царедворца» лишь одно слово, однако очень выразительное: «Бред!» Так что отношение к «истеблишменту» империи у Скоропадского, мягко говоря, было очень далеким от слепого восторга. А Николай Могилянский, хороший знакомый Павла Петровича, зафиксировал такие его слова: «Я искренне ненавижу этот «высший свет». Своим Скоропадский чувствовал себя не в этой среде, а в кругу казацкой старшины. И есть свидетельства, что он сознательно стремился возродить в начале ХХ века те мысли, которые были характерны для украинской старшины ХVIII века.
2. И здесь следует рассмотреть еще один миф (хотя бы — коротко) — как будто все предки Скоропадского, начиная от Ивана, гетмана эпохи Петра I, были «преданными слугами царей», а об Украине забыли. Вот настоящие факты. Михаил Васильевич Скоропадский, генеральный казначей Гетманщины во времена Кирилла Розумовского (50—60-е годы ХVІІІ века), имел, по меньшей мере, «конфликт» с этим гетманом, потому что был решительно не согласен с курсом на ликвидацию автономии Украины, который Розумовский должен был проводить. Сын Михаила, Иван Скоропадский, входил в кружок «молодых друзей» гетмана, но довольно решительно отмежевывался от Розумовского — из этих же самых соображений. Ходили даже слухи (во времена создания «либеральных комиссий» Екатерины ІІ), что Иван Скоропадский, в случае если царица восстановит Гетманство в Украине, — займет эту должность. А Елизавета Скоропадская, потомок этого славного рода, уже в ХІХ веке, своими денежными пожертвованиями решающей мерой способствовала основанию типографии Научного общества имени Шевченко (фактически — тогдашней Украинской академии наук). Вот такие традиции!
3. Миф об абсолютной зависимости Гетмана Скоропадского от немецкой военной власти и Кайзера. Лучший способ опровергнуть это — тщательным образом проанализировать немецкую прессу весны и лета 1918 года. О чем она свидетельствует? Вот сообщение одной из берлинских газет со ссылкой на источники в штабе герцога Леопольда Баварского: «В наше время идеологов, фантастов и слабоумия он (Скоропадский. — И.С.) проявил себя как настоящий мужчина». А «Нойе Фрайер Прессе» утверждала: «Гетман — это регент, который сумеет наладить организованный творческий труд и вывести Украину на путь конструктивного развития. Его цель — сотрудничество всех сил, полезных для Украины, несмотря на их происхождение». А газета «Der Tag» («День») подчеркивала: «29 апреля 1918 года, когда в Киеве изменялась власть, это сделали сами украинцы». И еще: Гетман дал восемь интервью немецкой прессе, где подчеркивал: Украина отныне намерена быть полностью независимым государством! Трудно усмотреть в этом «полную зависимость» от Берлина. Хотя и отрицать то мощное влияние, которое оказывал сам факт присутствия кайзерской армии — тоже нельзя.
И напоследок — несколько деталей (впрочем, это, по сути, не детали, а по-человечески интересные моменты, которые выразительно характеризуют личность гетмана). Владимир Вернадский (со слов Николая Василенко) записал разговор последнего со Скоропадским. Гетман спросил у министра образования: «Как вы, Николай Прокопьевич, относитесь к идее полной государственной независимости Украины?» Тот ответил: «Я считаю, что сейчас это — не ко времени» (май 1918 года). Гетман ответил: «А мое мнение — мы все сейчас должны сплотиться вокруг этой цели и работать ради нее». Показательно, что еще в 1917 году Скоропадский писал жене: «Я хочу стать украинцем». Есть все основания считать, что он имел в виду не «этническую» составляющую (в этом смысле украинцем гетман всегда себя чувствовал!), а политическую. Вот это и является особенно актуальным для нас в 2018 году.
