Даже без мемориальных табличек понятно, что это здание является памятником архитектуры. Там, где сейчас находится Центр детской кардиологии и кардиохирургии МЗ Украины, в 1892 году открыли больницу для чернорабочих, построенную за средства промышленника и мецената Никола Терещенко. Правда, заработала она только через два года — сначала киевские власти требовали взятку за введение заведения в эксплуатацию, и когда основатель ввел в наблюдательный совет императора Николая ІІ, все удалось.
Через 100 лет, в 1992, при Институте сердечно-сосудистой хирургии открыли отделение кардиохирургии и реанимации новорожденных, которое впоследствии переросло в мощный центр. В 2003 году здание бывшей больницы для чернорабочих передали этому учреждению. Вместо современной больницы здесь была развалина, которую называли «Хилтоном» для бездомных». Постепенно за государственные средства и средства благотворителей сделали ремонт.
«Мы проводим более 3000 операций на сердце в год, из них около 1900 — хирургические. Все операции для детей абсолютно бесплатные, поскольку мы являемся государственным учреждением, — рассказывает Владимир Жовнир, главный врач Центра детской кардиологии и кардиохирургии МЗ Украины. — Начинали с 80 операций в год, смертность тогда составляла более 20%. Сейчас умирает менее 1% пациентов. Для сравнения, в Европе самый крупный аналогичный центр проводит 900 операций в год, смертность составляет 3%». Благотворительная акция «Пробег под каштанами» помогает Центру с 2002 года. Незадолго до очередного пробега, который 3 июня пройдет уже в 26-й раз, нас пригласили в это учреждение, чтобы показать, как здесь добиваются высоких результатов и какова в этом роль благотворителей.
ГРАФФИТИ В ЗНАК БЛАГОДАРНОСТИ
Естественно, что место, где спасают столько жизней, обросло трогательными историями. Вот, например, холл украшен граффити с мальчиком и девочкой на фоне поляны с одуванчиками. Владимир Жовнир заверяет, что это самые большие в Украине граффити на стекле.
«Как-то к нам пришел человек, сказал, что хочет нарисовать граффити. Парень напоминал наркомана: горящие глаза, высокий, худой. Говорю, что не нужны нам граффити. Но парень пришел еще, принес альбом с рисунками. Смотрю — на фото красивые граффити, но очень мрачные, с черепами, индейцами, змеями. Говорю, что нам такое не подходит. Но он зацепился, предлагает — давайте нарисую. Показываю — нужно нарисовать на стеклянной перегородке, где просвечивается, — вспоминает Владимир Аполлинарьевич. — Сначала парень нарисовал очень реальных мальчика и девочки, но мрачных, на черном фоне. Я попросил нарисовать их мультяшными, веселыми, потому что больным нужно что-то радостное. В итоге появился такой эскиз. Парень начал рисовать. А краска попахивает, больные жаловались, и я разрешил рисовать только по ночам и в выходные. Через три недели появилась эта картина. Когда спросил художника, как рассчитаться, он сказал — никак. Рассказал, что девочка на графите — его сестренка, а я, оказывается, был реаниматологом-анестезиологом у нее на наркозе, помог ей выжить. Он нарисовал это в знак благодарности».
ВЫСОКИЕ СТАНДАРТЫ С ХІХ ВЕКА
Прежде чем пройтись по коридорам центра, видим старинную кладку — при реконструкции кусок стены оставили в первоначальном виде. Существует примета, что, если подержаться за кирпич, которому более 120 лет, это принесет счастье.
В целом, центр — хороший пример того, как нужно реконструировать исторические здания. Стены, как и много лет назад, со сводами, цветовая гамма пола, как при Терещенко. Только оборудование здесь сверхсовременное. Что, кстати, тоже можно считать поддержкой традиций Терещенко. Потому что, по словам Владимира Жовнира, в больнице для чернорабочих кабинет врача был укомплектован лучше, чем в Европе, были рентгеновский кабинет, телефон. Здесь работали лучшие киевские врачи — в свободное от частной практики время, ведь больница была благотворительной. К тому же действовали жесткие стандарты освещенности, отдаленности кроватей от стен и между собой и тому подобное. Когда чернорабочие выписывались, им давали средства на продолжение лечения.
НОСКИ У ПАЛАТЫ
В коридоре блока палат лежит много пестрых носков. Оказывается, это еще одна традиция центра — когда ребенка забирают на операцию, выкладывать так носки, чтобы все прошло хорошо.
«Сначала у нас умирал каждый пятый ребенок. Для мам сама операция была огромным шоком. Раньше ребенку кололи наркотик перед операцией в палате, мама тогда обычно билась в истерике. Когда у одной из мам забрали ребенка, она, как все, расплакалась, разбросала вещи. А у ребенка все прошло хорошо, его быстро вернули в палату. Мама начала искать разбросанные вещи и нашла все, кроме носков. Оказалось, что они лежат за дверью палаты. И вот возникла традиция — когда ребенка забирают в операционную, класть носки под дверью, чтобы его быстрее вернули к маме. Как будто работает», — улыбается Владимир Жовнир.
Чтобы детям было комфортнее, в центре работают психолог и социальный рабочий. Коридоры больницы украшены рисунками детей. Специалисты анализировали их и увидели, что сделанные перед операцией — более мрачные.
КАК ПРОВОДЯТ ОПЕРАЦИИ БЕЗ РАЗРЕЗОВ
Нас пускают в рентгеновскую операционную, одно из наиболее дорогих и проблемных мест в центре. Как раз в это время под руководством Андрея Максименко, заведующего отделением рентгенхирургических методов лечения детей раннего возраста, проводят операцию с помощью ангиографа.
«Сейчас оперируем ребенка с одножелудочковым сердцем. Сердце здорового человека имеет два желудочка — левый и правый. Правый обеспечивает системное кровообращение по внутренним органам, левый — по легким. У этого ребенка один желудочек не развился, грубо говоря, у него нет половины сердца. Наша задача — максимально продлить ему жизнь, — комментирует Андрей Витальевич. — Конкретно в этом случае мы планируем проводить последний, четвертый, этап коррекции, после которого продлим ребенку жизнь по меньшей мере на 15 лет. Потом ему понадобится пересадка сердца. На данный момент ребенку четыре года. Он уже перенес четыре операции, и мы планируем пятую, финальную». Операция в среднем длится полтора часа.
«Этот ангиограф уникален, потому что предназначен именно для детей, — добавляет Владимир Жовнир. — Благодаря ему проводятся операции без разрезов. С помощью трубочек и катетеров аппарат заходит внутрь сердца, и Андрей Витальевич и его специалисты проводят процедуры, чтобы устранить порок, который мешает ребенку жить».
Аппарат работает 14 лет, на нем провели более 6000 вмешательств, преимущественно детям в возрасте до трех лет. В год это около 600 процедур — диагностических и лечебных операций без разреза. «Каждый аппарат имеет свой ресурс, и этот аппарат свой отработал. Он снят с официальной поддержки производителя, достать на него запчасти для ремонта уже два года невозможно. Мы находимся в состоянии, когда любая поломка аппарата приведет к остановке работы операционной», — добавляет Андрей Витальевич.
Рекордные полтора миллиона гривен, собранные во время прошлогоднего «Пробега под каштанами», планируют направить именно на приобретение нового ангиографа. Сумма солидная, но по сравнению с ценой аппарата — как минимум 26 миллионов гривен — не такая уж большая. Однако в больнице надеются на помощь правительства. Если получат ее, направят средства от пробега на другие цели.
НАИМЕНЬШИМ ПАЦИЕНТАМ — НЕСКОЛЬКО ЧАСОВ
Около отделения реанимации и интенсивной терапии надеваем бахилы и халаты. Родители, которые хотят попасть к своим детям, восстанавливающимся там сразу после операции, еще надевают маску.
«Работа в реанимационной не прекращается ни на минуту, — замечает Владимир Жовнир. — Сюда привозят детей со всей страны. Наименьший пациент — тот, после рождения которого прошел час-два. Мы предварительно знаем о рождении такого ребенка, его привозят из роддома, и он получает самую современную помощь. Метод использования пуповинной крови во время операции в первые часы жизни не имеет мировых аналогов и называется украинским».
В отделении больше всего поражает, насколько крошечные пациенты. Трудно представить, как им, таким маленьким, проводят сверхсложные операции. Владимир Жовнир рассказывает, что двое детей, которые сейчас лежат в отделении, попали сюда как раз по программе дородовой диагностики. Их привезли в центр через несколько часов после рождения.
«Нередко дети выписываются из нашего центра раньше, чем их мамы из роддома, если тем, например, делали кесарево сечение, — замечает Владимир Аполлинарьевич. — Более того, таким детям операции проводят без использования донорской крови. Зато используем их собственную кровь: пережимают пуповину, сливают кровь из плаценты и берут ее. Таким образом мы уменьшаем риск инфицирования детей и появления аллергических реакций. Также дети быстрее восстанавливаются и выздоравливают, а само лечение процентов на 50 дешевле».
300 ПАТОЛОГИЙ
В целом, различают около 300 пороков сердца. Четырехмесячная девочка, которая лежала в реанимации во время нашего визита, родилась с довольно сложной, но нередкой патологией — АВ-коммуникацией.
«Эта патология заключается в том, что вместо двух отдельных клапанов внутри сердца, митрального и аортального, есть один общий клапан. Это сопровождается дефектами межпредсердной и межжелудочковой перепонок. Такая патология довольно часто сочетается с генетической патологией, как и у этого ребенка, — говорит Сергей Чернышук, заведующий отделением анестезиологии и интенсивной терапии новорожденных. — Такие пациенты нуждаются в операции в условиях искусственного кровообращения с остановкой сердца. Именно это мы и сделали. Ребенку сделали радикальную коррекцию и устранили все упомянутые дефекты, операция прошла удачно. В принципе, сейчас ребенок имеет здоровое сердце и шанс в дальнейшем развиваться нормально, учитывая сопутствующие патологии».
Сергей Чернышук отмечает, что такой порок сердца подлежит плановой хирургии, обычно операцию проводят пациентам от трех месяцев и старше. Иногда делать операцию нужно в первые часы жизни. Здесь многое зависит от своевременной диагностики. Сейчас все больше развивается упомянутая дородовая, или пренатальная диагностика.
Возьмем, к примеру, еще один распространенный и довольно сложный порок сердца — транспозицию магистральных сосудов, когда аорта и легочная артерия расположены неправильно. Детей с таким диагнозом нужно лечить в первые дни, иногда — часы после рождения. Если патологию обнаружат после родов, ребенка могут не успеть довезти до клиники, где его спасут. «Если пять-семь лет назад всех таких пациентов выявляли благодаря постнатальной диагностике, то есть после рождения, то сейчас среди оперируемых пациентов с этим пороком сердца 50% или даже больше — те, кому диагноз установили до рождения. Они рождались в Киеве и получали необходимую помощь. Этот процент ежегодно увеличивается», — говорит Сергей Чернышук.
ОПАСНЫЕ СИГНАЛЫ
Проблема маленьких пациентов не только в том, что их сложнее лечить. Новорожденный не объяснит родителям, что у него болит сердце. «Как заподозрить, что у ребенка что-то с сердцем? Есть два физических упражнения, которые выполняет малыш: дыхание и кормление. Если видим, что с этими процессами у ребенка не складывается — дыхание частое, тяжелое, он отказывается от кормления или ест плохо, с паузами, потому что сложно сосать, это один из признаков того, что, возможно, есть та или иная патология сердца, что оно не может выполнять свою функцию по доставке кислорода ко всем органам и тканям, — комментирует Сергей Чернышук. — Конечно, это не какой-то специфический признак, когда можно говорить, что точно есть проблема с сердцем. Но, по крайней мере, одна из патологий, которую нужно подтверждать или исключать в такой ситуации, — врожденный порок сердца».
Позади врача в кроватке ворочается Иван из Тернопольской области. На днях двухлетнего мальчика с дефектом межжелудочковой перепонки удачно прооперировали. Теперь он рвется домой и хочет любимого йогурта.
«Диагноз поставили сразу после рождения, — рассказывает Мария, мама Ивана. — Думали, сын перерастет это, а он начал кашлять, три месяца очень сильно кашлял, был коклюш. Нас отправили сюда на проверку, а здесь нам сказали, что лучше сделать операцию — чтобы потом жить нормально, чтобы можно было спокойно бегать, заниматься спортом. Операция прошла хорошо, сын идет на поправку. На сердце отлегло. Врачи прогнозируют, что все будет в порядке, что больше операций не понадобится. Конечно, нужно будет приезжать сюда хотя бы раз в год на проверки, потом — раз в три года».
«НАС УЖЕ ПОСТАВИЛИ НА НОЖКИ»
Егору Листянцеву из Кривого Рога через месяц исполнится пять, и он уже перенес несколько операций. Мальчик играется на кровати с работами и машинками. Чужие люди его смутили, поэтому просто говорит, что чувствует себя хорошо.
«Мы здесь повторно, — рассказывает Снежана Листянцева, мама Егора. — Впервые попали сюда, когда сыну был месяц. Через неделю после первой операции была повторная. Тогда сына оперировал прекрасный хирург, который сейчас работает в Лондоне, Любомир Богута. В данный момент нас оперировал хирург с золотыми руками Роман Секелик. Возможно, сейчас повторная операция отложится, потому что все зависит от организма, а он непредсказуем. Надеемся, эта операция будет последней. Нас уже поставили на ножки, сын бегает, играет на улице и с детишками в палате».
В центр Снежану направили еще при беременности. «Здесь специалисты поставили совсем другой диагноз, хуже, чем в Кривом Роге, потому что здесь диагностика и аппаратура лучше, — вспоминает мама Егора. — Нас наблюдали при беременности и запланировали, что нужна операция. Когда сын родился, мы сразу приехали сюда. Нам нужно было заменять кондуит — у сына вообще не было межжелудочковой перепонки, поставили имплантат. Сначала он ставится на совсем небольшой срок, потому что ребенок растет, ее сердце тоже — и нужна его замена. Мы дотянули до пяти лет, хотя такие детки дотягивают до двух-трех лет, и уже тогда ставят новый имплантат».
«ПОРОКИ СЕРДЦА ВЫЯВЛЯЮТ У 3–14 ДЕТЕЙ ИЗ ТЫСЯЧИ»
В «Пробеге под каштанами» уже традиционно принимает участие «Команда сбывшейся мечты» — дети, которым в Центре детской кардиологии и кардиохирургии спасли жизнь благодаря средствам, собранным во время благотворительной акции. По словам Ирины Кузнецовой, инициатора и организатора мероприятия, сейчас в такую команду набирается около 350 детей.
В целом, благодаря «Пробегу», который направляет средства центру уже 17-й год, удалось собрать около полумиллиона долларов помощи. В 2010 году на эти средства, например, закупили первый в Украине аппарат «Искусственное сердце». Еще «Пробег под каштанами» помогает привлекать благотворителей, которые потом помогают учреждению с аппаратурой и оснащением.
Помощь центра нужна всегда. Врачи достигают наивысших результатов в работе, но количество новорожденных с пороками сердца остается большим. Это одна из самых распространенных врожденных патологий, по словам Владимира Жовнира, встречается у 3—14 детей на тысячу. «Более того, половина из этих 14 случаев — с критическими пороками сердцами, которые могут убить на первых неделях жизнь. Но если их вовремя диагностировать и прооперировать, то в большинстве случаев будут расти абсолютно нормальные дети, — добавляет главврач центра. — Спрогнозировать развитие таких патологий очень сложно, на это влияют многие факторы: генетика, инфекционные процессы, окружающая среда, образ жизни мамы».
«ПАЦИЕНТ — ПЕРСОНА №1»
Между прочим, в детском кардиоцентре МЗ спасают жизнь пациентам и из других стран. Например, год назад здесь прооперировали годовалого Лазизбека Шарифова из Узбекистана. Как рассказывают в центре, за рубежом лечить мальчика со сложной формой легочной гипертензии отказывались. А, чтобы собрать часть средств на лечение, Посольство Узбекистана в Украине устроило благотворительную акцию по приготовлению плова. В итоге операция прошла удачно.
Также в центр приезжают на обучение врачи из Ирана, Объединенных Арабских Эмиратов, Казахстана, Киргизстана, Узбекистана, Нигерии, Индонезии. «У нас появилась целая школа, которая имеет хороший опыт и относится к пациентам так, что они здесь, — главные. Пациент — персона №1, — акцентирует Владимир Жовнир. — Здесь вы не увидите такого, что няня моет пол и, когда идет пациент, говорит: «Чего здесь идешь, я помыла».
А еще в сквере около кардиоцентра стоит единственный в Киеве памятник Николе Терещенко. Так что здесь умеют быть благодарными.
