«Идущая натура. Взгляд из «нулевых»» — так когда-то Анатолий Смилянский назвал свою книгу по истории МХАТа, официальной и закулисной. Тогда эта натура только «шла». Сейчас — «ушла» окончательно. Вторая мировая, старый МХАТ, «корифеи» русской драмы, высокая классика и глупый, но «идеологически правильный» современный репертуар, эталонное актерское произношение, этика Станиславского. Все это — другая планета для нас сегодня. А для Николая Рушковского это и было его собственной — длинной и, несмотряни на что, счастливой жизнью.
Казалось бы, «что нам Гекуба?» Что такого было в этом старом актере — а он прожил 93, — что до последнего интересовало, вызывало восторг, симпатию, нежность?
Документальный фильм «Рушковцы. Путь Мастера» (студия «Лабиринт»), впервые показанная на нынешней «Молодости», является поиском ответа на этот вопрос.
«Влюбляйтесь!» — Николай Николаевич вспоминал, что именно таким было напутствие им, выпускникам школы-студии МХАТ в 1952 году, легендарной Книппер-Чеховой. То же самое он много лет говорил и собственным студентам.
И теперь фильм о нем буквально пропитался влюбленностью — авторов (режиссер и оператор Александр Парфенов, продюсер Валерий Голяк) в своего персонажа, коллег по сцене — в одного из лучших партнеров в их актерской жизни, учеников, которые, кажется, на время интервью опять становились детьми, такими, какими они впервые переступили порог аудитории, — в того, кто учил и научил их не только профессии.
Чему же он учил — и научил на самом деле? Одна из двух магистральных линий фильма — попытки разобраться в этом, вспомнить прежние ощущения, сформулировать нынешние. Актеры — заслуженные, народные, начинающие. Роговцева, Сейтаблаев, Сомов, Кистень, Суржиков, Доля. Режиссеры — Словинский, Крижановский, Нестантинер. Лицо, лицо, лицо, и на всех — улыбка. Никак иначе. Съемки успели — не подозревая об этом — завершить буквально в последний момент: вскоре Рушковский ушел из жизни. Получив травму на сцене, он настаивал на операции, чтобы быстрее вернуться туда... Но организм не выдержал. Но для всех, кто в кадре, Мастер — жив. И — никакого прошедшего времени в глаголах.
Вторая линия ленты — собственно, сам Николай Николаевич. Его воспоминания, мысли. Его неторопливая манера. Его голос. Его прогулки — по Крещатику, Пушкинской, родной сцене. ПО маршрутам, которыми ходил все эти 66 лет. И, что поражает больше всего, — это ему не надоело!
Иногда хочется, чтобы Рушковского в фильме было больше. Ведь его нет так недавно — по сравнению с теми годами (а для большинства — со всей жизнью), когда он был, поэтому хочется продолжить общение, хотя бы и через экран.
Однако авторы вынесли в название именно такую последовательность — сначала «Рушковцы», потом — «путь Мастера». Но иногда «рушковцы» слишком заметно недотягивают до «Мастера». Особенно те, в отношении кого сейчас вопрос открыт — вырастут ли они такими не формально, а по сути, настоящими актерами, новыми лицами уважаемого «бренда».
Собственно, фильм — документальный, соответственно, — крепко привязан к тому периоду, когда снимался. А в это время в истории «планеты рушковцев» был 14-й набор и происходило рождение (за почти 20 лет после предыдущего, Нового драматического на Печерске) очередного театра — Театральной мастерской, труппу которой составил последний выпуск. Меньшенькие дети — самые любимые, или, если точнее, больше всего нуждаются во внимании и заботе. Поэтому на экране так много нынешних и вчерашних студентов.
Но — «понимаешь, какая штука» (любимая поговорка Ник Ника). Время ушло. Парадокс: сам Рушковский в последние годы воспринимался более современным, чем свои ученики. Потому что, как казалось, был уже вне времени. Скалой, которую время просто обходило. А вот историческое время знаменитого «русского курса в Карпенко-Карого», похоже, прошло. Он стал непроизвольным заложником того «русского мира», который нам долго еще придется напряжением сил, с кровью сдирать с себя.
Курс в университете остается, остаются преподаватели — ученики Рушковского (нет только преемника в руководстве курсом — Игорь Словинский ушел из жизни за 4 месяца до своего мастера, хотя и был значительно младше, рожденным как раз в том году, когда Николай Николаевич впервые вышел на киевскую сцену): Наталья Доля, Наталья Кудрявцева, Сергей Сипливый. В Киевском международном университете учит актеров Лев Сомов — и это настолько похоже на те, прежние репетиции и дипломные спектакли, настолько «по-рушковски». Детям — и нынешним, и будущим — с ними действительно повезло.
Однако «натура» — ушла. И никогда не вернется. И тот статный мужчина с седой бородкой и взъерошенными бровями больше не пройдется неторопливым шагом по Крещатику и не поднимется по бульвару Шевченко к повороту на Пушкинскую.
У авторов фильма был выбор — начать лихорадочно переделывать-перемонтировать материал, когда не стало главного героя. Или оставить ли все, как было.
Они — оставили. Только в финальных титрах отметили две даты — первую и последнюю. И были стопроцентно правы. Потому что, следовательно, нет фатальности, нет уклона в некролог. Есть лишь светлая печаль.
Затертая, но актуальная цитата: «Не говори с тоской: их нет; но с благодарностию: были».
...Самый трогательный момент фильма — Рушковский сам, на пустой сцене. Монолог Фирса из «Вишневого сада». «Обо мне забыли. Ничего... я здесь посижу».
Мы — не забыли. И не забудем! Будет ли это интересно и важно для кого-то, кроме нас? Премьера на «Молодости» не могла стать в отношении этого показателем — там весь зал составили «свои».
Удастся ли сделать «своими» рядовых зрителей? Узнаем очень скоро — уже 14 сентября фильм увидят на ІІІ Международном кинофестивале «Бруківка» в Каменце-Подольском.
