Столичные улицы в ковидном предзимнем шабаше, вернее выражения лиц прохожих выглядят настолько насупленными ы сосредоточенными более чем безразличными, что понимаешь, заботы сейчас никто не собирается оставлять, выходя из дома. Да и на кого их оставить. Вот и несут эту озабоченность, как дополнительный груз, не замечая ни листопадового увядания (у кого нюх еще в норме), ни того что небо особо изобретательно в этой поре своей третьей молодости. Оно, похоже, хочет обратить на себя внимание горожан, да не до него, вернее не всегда до него.
Только вышла из дому и сразу натолкнулась на случай, ряжом с дорогой гостиницей расположилось уличное летнее кафе. Сейчас его убрали, осень все-таки, и стулья и столы, но тротуар — плитка, которая была прикрыта этой мебелью, обнажилась и пробегающая мимо девушка споткнулась. А некачественную укладку, вернее еще к тому же пострадавшую от бесплатной ежегодной эксплуатации тротуара, и так приложилась коленями, что встать сама не смогла.
Мужчина, стоящий у входа в дипломатическую академию, что тоже рядом, бросился ей на помощь. Девушка — это не дама преклонных лет, ее помочь хочется. Решила, увидев эту сцену, что надо быть внимательней, даже с ушибом или травмой обращаться будет не к кому, сейчас не до таких мелочей.
Этот день как-то не задался. В подвальном помещений «Новой почты» на Софиивской улице хотела получить по-быстрому свою бандероль с книгами. Но из пяти операторов в наличии было только двое, и они принимали и выдавали в одном потоке. Очередь из офисных отправителей, а это центр города тут одни офисы, была, прикинула на глаз, часа на полтора. Все стояли на улице, ожидая, как-то по-советски, затылком в затылок при минимальной дистанции, да и прохожие спешившее по своим делам на этой не очень широкой улице не собирались делиться своим пространством и раздражаясь препятствию от этой вереницы с коробками, все время прижимали ее к фасаду.
Вот градус настроения, чувствую, ощутимо съёжился, и захотелось прямо здесь на улице быстренько упрятаться в маску. К тому же, я во всяком случае не видела, что бы улицы дезинфицировали, как это часто бывает в Европе, уже не говорю о Китае, мы видели все эти кадры. Все может быть. Да и привыкли ми к этому атрибуту. И тут же услышала звонкий голос продавщицы, которая совершенно непонятно как, в таком мете сумела установить раскладку-одноминутку и зазывала покупателей: Турецкие маски! Турецкие маски! Всех брендов! Школьникам с «пумой» панянкам с буквами «Givenchy», менам чистый блек. Представьте себе, образовалась даже маленькая толкучка, многие начали частично выбирать, ощупывая одну, хватая другую, обсуждая все это, забыв, что они покупают и зачем. Сейчас и ателье как бы украсили свои витрины, предлагая маски все оттенков. Похоже, ковид выстроил свою линейку, навязав нам мысль, мол я надолго.
Даже в мужской парикмахерской, особо стильной, увидела, висят у них какие-то маски умело скроенные. Толи на продажу, то ли как подарок от шефа за дорогооплаченую услугу. В общем, не знаю. Маски были телесного оттенка очень даже импозантные.
Заметила, что мужские стрижки фасонистые, стали удивлять даже больше чем женские в последние годы. И пока еще вновь не закрыли парикмахерские, я не знаю что там в планах , мужчины спешат обновить свой имидж. Нестандартно, изобретательно. Мне, скажем, нравятся эти бескомпромиссно выбритые виски и многовариантные гривы, у кого они есть конечно, над ними. Маски в этом салоне тоже были особенные, как-то продумано не отвлекающие, как бы незаметные. И кто сказал, что они мужские? Захочу, и они станут женственными — подумала. Как-то и не по-хозяйски, нам они больше нужны. В общем, тоже решила приобрести.
Потом, оказавшись в другом совершенно квартале, где услуги ремесленников, богатые магазины и скромненькие лавочки — вот почти рядом, где во все времена умели и любили напустить туман соединив как бы на одной улице и шикарный прикид и колготки со спущенными петлями, где всегда произвести впечатления было самим вдохновляющим, а « не буду дивиться — нехай козериться» — движущей идеей.
Очень хорошо знаю этот район, потому что здесь прошло мое детство. Потому знаю, что не с фасадной стороны надо нащупывать эту жизнь, а в ее дворах. В один такой меня и привели дела, спешила к знакомому коллекционеру. Еще несколько лет назад я случайно заметила на крыше этого дома, к стати памятке архитектуры ХIХ века. Даже табличка есть, но у нас часто так бывает, табличка табличкою, но двор, это как отдельная импровизация. То тусклые намордники зашитых балконов появятся, то трубы и вытяжки обнажаться, то мелкие пристройки в подвалах себе налепит официальный и неофициальный бизнес. Ну а памятка, ну никто ж не отрицает, но всем же жить надо.
Есть в этом дворе своя смешная, наивная деталь. Какой-то умелец, выдумщик и шутник посадил на штырь почти метровый жестяной доллар, прямо на крыше. От каждого порыва ветра он дрожит, но держится. Дребезжит, но не задаётся. Может он сознаёт свое предназначение и посажен на удачу, как бы на размножение, для привлечения успеха.
Эту улице никак не назовёшь золотой турецкой милей для туристов, этот смешной доллар может никто и не заметил бы но как же этот самодельный условный флюгер, что держит нос по ветру соединил аристократизм дорогого торгового центра, что напротив с полу бедностью во дворах, которые ту и не скрыть, с юмором и энергичностью в борьбе за свою нишу и ее жителей, что во все времена имеют в запасе одну-две нужные профессии. Странно и совсем не странно, что неприятности и тревоги непростого нашего предзимья, бродя по знакомым с детства двора, я сбросила легко.
Все эти наслоения. Толи доллар насмешил, толи накатило блаженное ощущение детства, когда мы все были вечные и бессмертные, даже вспомнила фразу одного старого врача, который жил в соседней квартире. Он всегда говорил, что одет народ хорошо, а анализы у народа плохие. Я помню, что и взрослые и дети — мы все смеялись, нам это казалось очень остроумным. Сейчас мне кажется, как зелены мы были. А может это к счастью?
Мимо прошла стайка девчонок, похоже, студенток, они громко, радостно и беззаботно смеялись. И как-то стало уютно. Совсем не мотивировано. Но очень уютно.