Социальный разрыв, формирование которого в Украине длилось два десятилетия, кажется, достигает своего апогея. На этой неделе на фоне социальных протестов и заявлений правительства о том, что средств на социальные выплаты нет, очень контрастными выглядели три новости:
— Информация сайта «Наші гроші» о том, что депутатам Верховной Рады закупили 485 ноутбуков на общую сумму 5,49 млн грн. Каждый компьютер стоимостью 11,3 тыс. грн. имеет встроенную память не менее 4 Гб и диагональ монитора 23 дюйма.
— По сообщению того же сайта, управление капитального строительства Донецкого горсовета 21 ноября по результатам тендера заключило соглашение с ООО «Триол-авто» на приобретение автомобиля «Volkswagen Passat Limousine B7 Comfortline» стоимостью 324 тыс. грн.
— Издание «Коментарі» составило рейтинг самых дорогих автомобилей Украины и подсчитало, сколько «денег ежедневно ездит по дорогам страны». В список моделей были отобраны 42 позиции, которые официально продаются в Украине, каждая стоимостью от 100 тыс.долл. Согласно официальному запросу Центру безопасности дорожного движения и автоматизированных систем МВД Украины, «Коментарі» сообщили, что по состоянию на 8 ноября 2011 года в Украине зарегистрировано 109 347 машин, соответствующих заданным ценовым критериям. Только в Киеве зарегистрировано свыше 30 тыс. VIP-авто, и на столицу приходится «львиная доля» самых «фешенебельных» машин.
Нужно сказать, что в попустительстве феномену неконтролированной жадности чиновников в значительной степени виновата журналистика, которая долгое время просто закрывала глаза на подобные факты. «Политики воспитываются, — считает Максим СУХЕНКО, шеф-редактор программы «Деньги» (телеканал «1+1»). — Если вы возьмете щенка, то он начинает пачкать в доме, а вы его воспитываете в течение определенного времени, прилагая определенные усилия. Так же и с политиками. Когда в первый раз, во второй раз случится так, что пойманный на взятке лишится своей политической или чиновнической карьеры, это будет прецедент и сигнал для остальных. Например, такие страны как Великобритания живут правовым прецедентом, то есть их политики воспитаны на негативном опыте своих предшественников. Если журналистика не обращает на это внимания (а кроме нас некому), если общественность считает, что это нормально, тогда политики будут продолжать так действовать и становиться все более нахальными. Если журналистика будет обращать на это внимание людей (а журналистика является тем первым шагом), люди будут каким-то образом реагировать, тогда действительно возникнет понятие обратной связи чиновников с обществом. Возможно, наконец, за все время существования нашего государства они поймут, что есть реакция на их поступки. Эта работа, бесспорно, нужна, и нам очень приятно, что реакция на наши сюжеты есть. Иногда приходится делать по три, четыре, пять материалов. Поэтому когда журналистика будет более настойчива, когда мы будем доводить все до логического конца, тогда чиновники будут реагировать».
О происхождении феномена жадности украинских чиновников мы говорим с историком философии, психологии и психиатрии, доцентом Национального университета «Киево-Могилянская академия» Вадимом МЕНЖУЛИНЫМ:
— Сужать такую общественную проблему исключительно до жадности чиновников — очень большая ошибка. Если не рассматривать это сквозь призму привычек и настроений всего народа, то можно до бесконечности обвинять одних чиновников и даже лишать их свободы за какие-то злоупотребления, а на их место из народа будут приходить новые люди, которые будут становиться такими, как они. То, что вы деликатно называете неконтролированной жадностью, в действительности является одним из стержней «общественного соглашения», которое появилось во всем постсоветском мире, возможно, за исключением прибалтийских стран. Постсоветские страны находятся в плену иллюзии о том, что антикоммунизм, то есть борьба с «совком», — это ориентация на богатство, на собственность. В принципе, это правильная мысль, поскольку коммунистическая идеология репрессировала естественную тягу человека к собственности и богатству. Советская система потому и погибла, что в последние десятилетия своего существования ее элита прекратила воспроизводить коммунистически аскетический идеал в отношении к богатству (скажем, как это еще было у Сталина — одна шинелька и одни сапоги). Именно из-за культа потребления началась деградация советских элит. А во времена перестройки установка на получение материальных благ легализовалась и была воспринята всем обществом (за исключением каких-то маргиналов!), как я уже говорил, как «общественное соглашение»: что такое путь от совка? — это путь к богатству. Эта идея была воспринята очень буквально, что породило чрезмерный культ потребления.
Есть еще одна глобальная проблема, которая возникла тоже в результате «борьбы с совком»: стало модно делать все ради друзей, семьи, ради любимых детишек. Советская идеология утверждала: кумовство, сватовство, продвижение своих детей — это коррупция. А теперь в представлении народа, как нужно бороться с «совком», сложилось мнение, что нужно делать все «ради детишек», для них нужно накапливать. Тут такая психология: для себя можно ограничиться определенным достатком, а для детей и внуков нужно накапливать еще и еще: еще квартиру, еще дачу, еще машину. В нормальном правовом государстве, если ребенок поступил не по закону, родители надеются исключительно на суд и его справедливость. Украинские родители обязательно будут искать возможность дать взятку, лишь бы «спасти» ребенка.
Чиновники — это зеркало нашего общества. Преодолеть эти комплексы можно лишь сокрушительной критикой культа потребления: приобретение безумно дорогих авто, которые, кажется, уже только для нас и производятся, ноутбуков. Социальная критика должна звучать через СМИ, а масс-медиа, наоборот, рекламируют гламур и глянец. Таким образом, болезненная ситуация в народном сознании только усугубляется. Были уже четыре президента, а сколько премьер-министров, губернаторов, депутатов — логика одна! Богатство — единственный смысл жизни, а не справедливость, не признание за профессиональную компетентность... Преимущественно осознание того, что жить дальше с этими ценностями просто опасно, зависит от харизматичных личностей — возможно, в СМИ или литературе, искусстве, политике. Нужны харизматичные фигуры аскетического типа, которые будут противостоять популярному образу «ожирения». Но, разумеется, эта фигура может и не появиться, и мы можем скатиться в постолигархическую действительность, в такие себе болота.
— Что касается общемирового контекста. Интеллектуалы всего мира сегодня говорят о кризисе капитализма и постмодерна. Как Украина со своими постсоветскими комплексами вписывается в эти глобальные процессы?
— У меня есть достаточно экстравагантная мысль о том, что Украина — антиформатная, антитрендовая страна. Мы всегда не в тренде. Григория Саввича Сковороду мир ловил, но не поймал, потому что он всегда был в другом месте — не там, где все. Так и мы. Считается, что это наша слабость: у нас все процессы происходят с опозданием, пока у нас что-то произойдет, то на Западе уже новые веяния. Возможно, именно в этом и заключается наш шанс? Как говорил один из наших лидеров, «пройти между каплями». Финансовый или поздний капитализм, артефактом которого является культура постмодерна, находится на пределе. Выживет ли он и, соответственно, культура, неизвестно. Но мне кажется, что именно то, что Украина существенно отстала, в этом случае может пойти ей на пользу. У нас еще не забыты представления о том, что такое производство (а тот капитализм, который сейчас находится в кризисе, забыл об этом, он производит в основном финансовые и информационные симулякры). Поэтому в случае возвращения к новой индустриальной модели общества, мы получаем шанс.
