Выставка называется «Частный город». В то время как критики и искусствоведы ломают копья в спорах, что такое «киевская школа» в живописи, художники пишут о своем самом любимом городе — Киеве.
«Частный город» Виктора Хоменко поразил. Его Киев — это в большей степени экспрессионизм (и уже точно цикл не содержит никаких формальных признаков «обнаженной натуры» или «эротики). Таким «телесным», 3D-выпуклым, живым показался всем город на картинах, которые все впервые увидели. Это — Киев настоящий, знакомый до последней черточки, и любимый!
Виктор ХОМЕНКО хорошо известен в арт-среде. Напомним, еще в 1976 г. Он стал одним из соорганизаторов первой неофициальной выставки художников-нонкомформистов в нашей столице. А официально «выставляется» с конца 1980-х. Это он в течение многих лет на чистом энтузиазме издавал (и, в меру возможностей, продолжает это делать сегодня) влиятельный журнал «Образотворче мистецтво». К сожалению, популярность В.Хоменко среди широкой общественности ценителей современного арта чуть ли не обратно пропорциональна его славе среди коллег. Этот мастер украинского авангарда явно недооценен. В отличие, кстати, от своих знаменитых дочерей, художницы Леси и дизайнера Яси Хоменко (хотя влияния творчества отца на младшее поколение семьи Хоменко не заметить невозможно).
«Частный город» — новый, во многом неожиданный для ценителей его творчества — обычно иронического — живописный цикл Виктора Хоменко.
— Всю жизнь я был в поиске «нового» в искусстве, — рассказывает художник. — А теперь, неожиданно даже для себя самого, захотелось «заякориться». Захотелось предметности. Пейзаж является самым востребованным жанром украинской живописи. Но коммерческая сторона дела меня не интересовала. Дело в том, что я не часто оставляю город, и большинство времени провожу за рулем своего авто. Когда езжу, разглядываю городские пейзажи. Вот и накопилось много впечатлений. Впрочем, работы цикла «Частный город» — это не о городе и не о пейзаже. Это — рассказ обо мне. Личностный, как дневник.
Город — модель Вселенной, небесный Киев, который ожил под кистью Хоменко, появляется в сочетании «солнечных» оттенков. Недаром чаще всего в названиях отдельных картин цикла встречается слово sunset — закат солнца. «Sunset street» — «Улица Симона Петлюры». «Sunset bus» — «Вечерняя маршрутка». «Sunset avenue» — «Брест-Литовский проспект». А эта невероятная картина, сотканная из оранжевой, лазури и черной красок, называется «Sunlight» («Солнечный свет»), украинское название — «Свет Солнца. Богдана Хмельницкого». С оранжевым фоном, солнечным лучом, на большинстве картин контрастирует серое и черное — творение человеческих рук. Это хорошо узнаваемые мосты и эстакады («The Bridge» — «Московский мост»). Вереница авто, серый зимний снег («Winter time» — «Зимнее время»), Пешеходный мост и склоны Днепра под мрачным небом зимой («Private city» — Частный город»).
Шаг за шагом перед глазами разворачивается величественная картина: Киев как поле боя самого настоящего космогонического «гностицизма». Где силы Солнца соревнуются с темнотой — зла, или, может, вечного сна Брамы? Недаром же на одном из самых масштабных полотен цикла, «The Hill over the river» — «Набережно-Крещатицкая» — с парапета вроде бы просматриваются надписи на санскрите. Кстати, «двойные» названия каждой из картин и сами по себе могут свидетельствовать о «бинарности» Киева. Города Андрея Первозванного — и черного Змея.
— В живописи каждый видит свое, — замечает Хоменко. — Я же радуюсь тому, что, едва ли не впервые в жизни ни один из зрителей выставки не спросил у меня: «А что означают эти ваши картины»? Невидимой «стены», которая обычно появляется между зрителем и художником с его произведениями, нет! Это невероятное ощущение — когда картины самодостаточны.
