В Национальной филармонии состоялось неординарное событие — премьера легендарного произведения Гектора Берлиоза.
Напомним, в 1828 г. Берлиоз прочел «Фауста» Гете в прозаическом французском переводе Жерара де Нерваля. «Эта прекрасная книга меня увлекла с самого начала; я с ней не расставался и читал ее непрерывно за столом, в театре, на улице, везде», писал композитор в своих мемуарах. Перевод содержал и несколько стихотворных фрагментов, которые Берлиоз сразу же переложил на музыку и издал партитуру за собственные средства под названием «Восемь сцен из «Фауста». Один из фрагментов даже был исполнен шестью студентами, но без успеха (позже автор переделает его для хора, и публика будет в восторге!).
К теме «Фауста» Гектор Берлиоз вернется через 16 лет, использует и разовьет первоначальный музыкальный материал, и довольно поверхностный, по мнению самого композитора, опус для виртуозов-вокалистов превратится в одно из сильнейших и эмоционально насыщенных произведений вокально симфонического жанра. «Осуждение Фауста» Берлиоз писал во время путешествия по Австрии, Венгрии, Чехии и Силезии, он сам писал стихотворения к либретто задуманного произведения: «Стоило лишь начать, а в дальнейшем стихотворения, которых мне не хватало, рождались одновременно с музыкой, и я написал свою партитуру с такой легкостью, которую редко имел, работая над другими своими произведениями». Таким образом берлиозовский Фауст неожиданно оказывался в таких местах, которые не посещал герой Гете. Например, в Венгрии, где композитор услышал тему, вылившуюся в знаменитый «Ракоци-марш». Автор позволил себе эту вольность, считая, что такому персонажу, как Фауст, «можно приписывать самые фантастические странствия, не нарушая этим хоть как-то резко границ возможного и достоверного». Завершал произведение уже в Париже, музыкальные мысли так же неожиданно захватывали композитора то в кафе, то в саду Тюильри, то на тумбе бульвара Тампль...
Гектор Берлиоз считал «Осуждение Фауста» одним из лучших своих произведений, хотя первое исполнение его в ноябре 1846 в театре парижской Комической оперы под руководством автора провалилось и разорило композитора.
Исполнение этой ритмически сложной, драматично напряженной партитуры требует мощных вокальных сил сольных и хоровых, первоклассного оркестрового состава. С определенной степенью предположения можно утверждать, что еще в начале века Киевская опера готовилась к постановке «Осуждения Фауста»: антрепренером Михаилом Топор-Багровым были закуплены клавиры, началось редактирование русского текста для пения. На партию Мефистофеля приглашался частый гость и любимец киевлян Иоаким Таратаков, который пел эту партию в Мариинскому театре. Но, скорее всего, продолжению работы помешала Первая мировая война.
Кстати, интересны исторические аллюзии: именно из-за выступления в феврале 1896 года в петербургском спектакле «Гибель Фауста» (так он тогда шел) Тартаков отказался от участия в концерте Евгении Мравиной в Киевском городском театре, запланированном на 11 февраля, который так и не состоялся, потому что театр, за неделю до того уничтоженный пожаром, лежал в руинах.
Напомним, лет десять назад Национальный симфонический оркестр планировал работу над этим произведением и исполнение его под руководством знаменитого дирижера Геннадия Рождественского, но этот проект не получил продолжения. Нотный материал, казалось, ждал своего времени, и вот в 45-м сезоне популярного фестиваля «Киевская весна», который 10 лет назад уже приобрел статус международного, нотные знаки с бумаги перескочили на смычки, клапаны и клавиши, зазвучали живыми человеческими голосами...
Нынешняя постановка была осуществлена объединенными силами Национального симфонического оркестра, хоровой капеллы «Думка», Большого детского хора Национальной общественной телерадиокомпании Украины, солистов Национальной филармонии, и это было настоящее потрясение для публики! Маэстро Владимир Сиренко, который почти два десятилетия возглавляет знаменитый оркестр, недаром считается одним из выдающихся интерпретаторов симфонической музыки. Его глубокое ощущение сути, формы и стиля произведения органично передается каждому артисту. Под рукой этого дирижера сотня музыкантов со своими предпочтениями, разным сценическим опытом (от недавних выпускников консерватории до лауреатов и заслуженных артистов) превращается в коллектив единомышленников, который доносит до публики практически совершенную трактовку романтично экспрессивной партитуры, тщательным образом отрепетированную, глубоко продуманную и пропущенную сквозь мелкое сито высокого профессионализма, виртуозности и драматичной выразительности.
Партию Фауста чисто и непринужденно (с точки зрения вокального артистизма) исполнил тенор Александр Чувпило. Безукоризненная акустика Колонного зала позволила услышать все тонкие нюансы, которые певец пытался донести до слушателя, очаровав и гибкой виртуозностью, и лиризмом, и отчаянным романтизмом. Бас баритона Андрея Маслакова можно уже назвать «штатным» исполнителем и создателем образа Мефистофеля (он поет партии этого искусителя человеческих душ и в «Фаусте» Шарля Гуно, и в «Мефистофеле» Арриго Бойто). В таких остро характерных партиях ему нет равных, даже в концертном исполнении его роль выглядит как мини-спектакль, придавая необходимый нерв общей картине. И все же в сцене серенады артист сосредоточивается исключительно на пении, демонстрируя владение виртуозным вокализом, который не снижает, а, наоборот, подчеркивает его драматичный статус как персонажа со сверхъестественными возможностями.
Александр Харламов, солист Филармонии и Муниципальной оперы для детей и юношества, обладатель сочного баса, ярко исполнил партию повесы Брандера. Что касается Маргариты, партия которой написана Берлиозом для меццо-сопрано, в этот вечер ее пела сопрано Карина Кондрашевская. Практика исполнения партии Маргариты сопрановыми голосами довольно распространенная из-за высокой тесситуры партии. Но, возможно, именно глубины и драматизма, присущего более низкому женскому голосу, лирическому сопрано, не хватило, поэтому драматичный пласт партии остался нераскрытым. Певица создала слишком светлый образ Маргариты, и поскольку эту героиню-грешницу ждет в финале прощение Неба, то, возможно, это оправдано.
Хор под управлением маэстро Евгения Савчука поразил слаженностью и мощью (особенно мужской состав), безукоризненным темпоритмом, четкостью синхронизации с оркестром в самых головокружительных переходах с одного ритма к другому, чем изобилует партитура «Гибели Фауста». Участие Детского хора под управлением Галины Трофимовой в финале довершило эмоциональную палитру произведения: светлые и прозрачные звуки «сил небесных» в конечном итоге уняли страсти земного бытия героев.
