В Верхнеторецком, что в Ясиноватском районе Донецкой области, корреспонденты «Дня» планировали побывать, как только отправились на восток. Здесь рубеж обороны сил АТО проходит... просто через населенный пункт. Очень важным было лично увидеть, в каких условиях живут люди в поселке, который частично оккупирован, понять, какие настроения у местных. Червоная, Зареченская и Вишневая — такие названия имеют три улицы, что и сегодня остаются под контролем боевиков. Сразу уточним: людям с верхнеторецкой пропиской можно свободно пересекать «границу» и это, по нашим наблюдениям, как помогло местным не потерять связь с родными и близкими по ту «сторону», которые живут просто в нескольких сотнях метров, так и повлекло к серьезным вызовам, в частности, породило проблему контрабанды и потока пропаганды «из уст в уста».
Сами жители Верхнеторецкого свой поселок называют многострадальным. Действительно, с самого начала боевых действий здесь было очень много обстрелов и разрушений. Только по официальной статистике, от огня боевиков было разрушено, по меньшей мере, 250 зданий, в том числе детский садик, школа, церковь, поселковый совет и другая инфраструктура. Погибло 15 мирных жителей, столько же было ранено. Около полтысячи местных с началом войны покинули свои дома и выехали в более безопасные места.
— Это очень страшно, жить в селе «на нуле», — говорит нам женщина в одном из местных магазинов, где волонтер Анна Домбровская бесплатно распространяет газету «День». — В настоящее время здесь проживает немного больше 2000 граждан, и где-то 250 — это дети. Раньше, до всех этих событий, до обстрелов и захватов, было больше 3000.
Женщина согласилась поговорить с журналистами, но при условии, что мы не будем указывать ее имя. «Здесь у каждого из нас — как ни сестра, то брат живет «там», — она показывает в сторону оккупированной части города, а, точнее, на последний «бастион» свободы — крайний украинский блокпост. — Здесь все люди запуганы, потому правды вам никто не скажет. О настроениях местных скажу так: «серединка на половинку» — слышали такое высказывание? Многие здесь симпатизируют Украине, честно. Невзирая на весь этот кошмар, люди понимают, что нужно возвращаться Донбассу домой, что мир и стабильность села, города, региона — только в Украине, а весь этот «ДНР» все равно никто никогда не признает в мире. Но есть и такие люди, и они этого даже не скрывают, кто идейно с «ДНР». Они просто идейные на всю голову. Когда их дома обстреливают — виновата только Украина, начинаешь объяснять, что прилетело со стороны «тех», отвечают, что Украина все равно виновата, потому что не предупредила обстрелы, и вообще допустила весь этот ужас. Люди начинают радоваться только тогда, когда пенсии и зарплаты приходят. Получили от Украины деньги — неделю ходят довольные, уже и Украина не такая плохая, и мясо в магазин, наконец, свежее привезли, а главное — есть пиво и водка. А вот только деньги закончились, и еще когда к этому очередное обострение — что-то где-то бабахнуло или кого-то прибило — все село опять гудит, что «проклятая Украина» это допустила.
В ВЕРХНЕТОРЕЦКОМ ПОЧТА НЕ РАБОТАЕТ С 2014 ГОДА. КАК РАССКАЗЫВАЮТ МЕСТНЫЕ, ФАКТИЧЕСКИ СВЯЗЬ С «БОЛЬШОЙ УКРАИНОЙ» ИМ ОБЕСПЕЧИВАЕТ ВОЛОНТЕР АННА ДОМБРОВСКАЯ, КОТОРАЯ ЕЖЕНЕДЕЛЬНО ДОСТАВЛЯЕТ В ПОСЕЛОК ГАЗЕТУ «ДЕНЬ». ПОМИМО ГАЗЕТЫ, «ОСОБЫЙ КУРЬЕР» ОБЪЯВИЛА О СБОРЕ ДЛЯ МЕСТНОЙ ШКОЛЫ И ДЕТСАДА ДЕТСКИХ КНИГ НА УКРАИНСКОМ ЯЗЫКЕ. ПРИОБЩАЙТЕСЬ!
Наш разговор был очень коротким, длился всего 6 минут. Здесь же в магазине, буквально напротив нас, начали собираться местные юнцы и искоса поглядывать. Заметив это, женщина смутилась. Извинилась и быстро пошла в сторону выхода, сказав на прощание тихонько, чуть ли не на ухо, — «Если хотите реальную картину узнать, то не общайтесь с местными на украинском. Это настраивает против вас», — и уже в самих дверях — громко, вероятно, чтобы все услышали — прибавила: «Как здесь живется, как же здесь живется? — а вот спросите лучше у «молодежи», пусть они вам расскажут», — и вышла.
— А что рассказывать, — пробормотали ребята, когда мы к ним все же подошли. — Работы нет — ни «здесь», ни «там». А еще — стреляют очень часто — поди, разбери кто — все стреляют. — И вышли вслед за женщиной. Мы выходим за ними, почему-то побаиваясь, что ребята могут наброситься на женщину за разговор с журналистами. Однако наша собеседница и ребята разошлись в разные стороны.
— А ты что и вправду из газеты приехал? Вот из Киева — и к нам? — один из молодых людей, лет 25 на вид, с открытой бутылкой пива в руках появился непонятно откуда. И, протянув бутылку (предлагая угоститься), продолжил. — Здесь тебе никто ничего не скажет, потому что и так все понятно: война. Ты лучше вон у шофера расспроси, он просто под обстрелами людей возит в «цивилизацию» (на слове «цивилизация» парень в потертых синих спортивных штанах почему-то особенно акцентировал). — Петрович, расскажи корреспонденту, как здесь живется...»
Не уверенны, что водителя маршрутки действительно называют Петровичем, мы, однако, уточнили у него, как часто у людей из Верхнеторецкого, как сказал молодой человек, есть связь с «цивилизацией», и безопасна ли она?
— 7.30, 10.10, 13.30 и 16.30 я еду на Очеретино. На Константиново также ходит маршрут. Здесь, я вам скажу, людям грех жаловаться на транспорт. Хотя на блокпостах долго проверяют (у всех смотрят паспорта и справки переселенцев), люди могут в больницу или в магазин поехать; пенсию оформить и забрать, или в милицию. С этим все хорошо, — сухо, будто отчитывается, говорит водитель и показательно отворачивается. — А что он вам сказал, что меня обстреливали? В меня, к счастью, не попадали. Но у других водителей бывали в прошлые годы разные ситуации. Война же...
Поговорив с водителем, мы идем по улице с особенно символическим в это время названием — Мира. Именно этой улицей из центра поселка кратчайший путь на войну.
— Здесь почта с 2014 года не работает. Сразу после первых обстрелов системно перестали возить — боятся, вероятно, — говорит одна из пенсионерок, что догнала нас от магазина с «Днем» в руках. — Фотографировать не нужно. Я же не модель. А газету вашу всегда беру, читаю. Новости узнаем или из газеты, или у кого ловит телевизор. У нас дома, к счастью, хороший выбор — и российские, и украинские, есть и каналы «ДНР». — Как вы знаете, у нас есть проход, все с пропиской могут свободно ходить «туда». Военные, правда, иногда спрашивают — сколько вы туда еще будете бегать? И возмущаются, что мы как будто предатели. А у меня там сестра живет. Так что мне от нее отказаться? Я хожу раз в месяц, чтобы не мелькать перед глазами ни тем, ни другим. А сестру ко мне и вообще не пропускают. У нее нет справки переселенца. Или ситуация: здесь же молодежь есть, что выехала учиться. Детей прописывают в городах в общежитиях, а потом... не пускают к родителям, потому что прописка уже не верхнеторецкая, а значит в АТО нельзя. Представляете, хохма? Молодежь берет какие-то «открепительные» удостоверения, пытается прорваться к родителям. Или еще — наши говорят, нет прописки, но имеешь справку переселенца — езжай через официальный пропускной пункт «Майорск». То есть, наши студенты из украинских городов, чтобы приехать в село на линии фронта, должны сначала попасть в «ДНР»?
...Общаясь с местными, узнаем интересный нюанс: в селе есть две школы, но одна из них на территории, которую временно контролируют боевики. И есть родители, которые ежедневно из мирной, украинской части села отправляют детей... в школу «ДНР». Сергей Иванович, которого встречаем на той же улице Мира, говорит, что знает о таких случаях. «А что здесь удивляться, в школу «ДНР» с начала войны ни разу не стреляли. А в украинскую школу — постоянно, последний раз прилетело во время обострений в феврале. Люди боятся за жизни своих детей».
Интересуемся, не боятся ли за их образование, за все эти гимны «ДНР» в школе, и «Моторолу» в учебниках как «героя Новороссии»?
— Что вы понимаете? Вы в гости приехали, сфотографировали здесь — и уехали. А людям дальше под обстрелами жить, — возмутился дедушка, и махнув в нашу сторону рукой пощел дальше.
