Поствыборная ситуация проявила как новые лица, так и некоторые черты уже известных отечественных политиков. В частности — способность на поступки. Недавно народный депутат Украины, один из наиболее заметных «регионалов» Валерий Коновалюк заявил о своем выходе из политсовета Партии регионов...
«ЯНУКОВИЧ РАССЧИТЫВАЕТ НА ТЕ ЖЕ 44%»
— Сейчас многие молодые политики стремятся делать карьеру внутри своих партий, быть членами политсоветов, исполкомов и т. п. И совсем мало случаев, когда кто-нибудь добровольно выходит из руководящего состава. Сам по себе ваш поступок — уже повод, чтобы спросить у вас: почему?
— ...отказывается от гарантированного места в первой десятке избирательного списка. Вы это имеете в виду?
— И это, и влияние на процессы в партии. Так ведь?
— Я думаю, да. Однако важно не только оценивать собственные роль и значение, но и понимать, что партия является тем политическим средством, которое может обеспечить реализацию ее программы и идеологии, и самое главное — ощущать постоянную, неразрывную связь с людьми, которые разделяют ее позицию. На мой взгляд, наша партия как раз подошла к тому этапу, когда необходимо идти по пути обновления ее органов. Мы понимаем, что партия, которую два с половиной года возглавлял премьер-министр Украины, многих привлекала исключительно как партия принадлежности к власти. Сегодня, когда политическая ситуация кардинально изменилась, нужно осознать, что партия должна быть той базой, которая позволит сегодня консолидировать общество и выработать наиболее прогрессивные идеи и позицию. И самое главное: последовательность наших действий должна подчеркивать, что мы не только декларируем те или иные лозунги, но и наполняем их конкретным содержанием. Партия, особенно парламентского типа (имеющая крупную фракцию в парламенте), должна постоянно следовать в этом фарватере и надеяться не только на участие в ближайшей парламентской кампании, но и на серьезные результаты. Ведь нам важно не просто прийти в парламент, а и влиять на формирование будущего правительства, чтобы добиться реализации своей политической программы.
— У вас есть ощущение, что вас не услышали в политсовете?
— Вопрос не в политсовете. Я, собственно говоря, выражаю то, о чем говорят сегодня простые партийцы в наших городских, районных организациях. В то же время в партии немало людей, которые вообще не воспринимают происходящее, не понимают реалий и пытаются удержать свое влияние, чтобы гарантировано иметь место в следующем парламенте, то есть видят для себя какую-то краткосрочную перспективу. Я думаю о другом: конечная цель Партии регионов — не только участие в парламентской кампании. Партия должна развиваться, должна иметь достаточно серьезные отношения в том числе и с европейскими, международными структурами, чтобы показать, что она публична, открыта, демократична.
— А в чем причина расхождений? Кто за что и против чего выступает? Выдвиженец партии проиграл президентские выборы. Во многих структурах следствием этого является принятие решения о выражении лидеру вотума доверия или недоверия. Этот вопрос ставился на политсовете?
— Вопрос так не стоял. Важно было сделать правильный анализ прошедшей президентской кампании, понять, где были допущены серьезные стратегические ошибки и каким образом сегодня необходимо выходить из этой ситуации. И самое главное — не должно быть растерянности, отсутствия четкого видения своей роли и значения. Особенно сейчас, когда Украина нуждается в формировании новой оппозиции как атрибута любого демократического общества. Мы не можем сегодня сформулировать четкое видение оппозиционности, подбираются различные термины: сначала ее называют «жесткой», потом «решительной», скоро дойдет до «оппозиционной оппозиции».
— То есть ваш выход из политсовета был шагом не в сторону нынешней власти, а к прояснению ниши Партии регионов?
— Более того — это была возможность начать широкую дискуссию в партии. У нас съезд проходит в два этапа для того, чтобы определиться, какой должна быть партия сегодня, какой должна быть подготовка к парламентской кампании. Я предложил политическую стратегию, новую редакцию программы партии, новую структуру, которая позволила бы эффективно и активно работать. Критерием подбора руководителей партийных организаций не должна быть преданность председателю политисполкома. Политическая сила должна быть представлена наиболее авторитетными, общественно активными людьми; она должна постоянно демонстрировать свою активность в вопросах защиты интересов и прав своих сторонников.
— Вы сегодня все же не отделяете себя от Партии регионов?
— Я в партии уже не один год, многое для нее сделал и считаю, что в этой партии много прекрасных людей, которые могут достичь достаточно больших успехов. Партия в принципе сегодня может стать центром консолидации, если сможет выработать абсолютно новый формат своей деятельности.
— Какой у вас конфликт с Владимиром Рыбаком — личностный, поколенческий, мировоззренческий или политический?
— Конфликта как такового нет. Я давно его знаю, еще в период его работы мэром Донецка, я был тогда заместителем губернатора. В Донецке годами, десятилетиями никто не проводил никаких проверок. А я взял и провел комплексную проверку. Вскрылись проблемы и нарушения. Донецк — это же не только центр, это огромный город, где годами не решались серьезнейшие проблемы — коммунальные, хозяйственные, социальные. Он уже давно перестал быть городом «миллиона роз»...
Я просто выражаю позицию, которая, на мой взгляд, сегодня наиболее перспективна. Позиция г-на Рыбака больше напоминает вчерашний день, а жить вчерашним днем долго нельзя. Я выступаю исключительно за конкуренцию, она должна быть во всем, не только в бизнесе, но и в политике. Если человек считает, что он пожизненно будет где-то восседать, то это не должно восприниматься так однозначно всеми. Вопрос не только в том, что он возглавляет политисполком. Он способствовал тому, что сегодня у партии есть бренд, но не содержание.
— На чьей стороне Виктор Янукович в этом конфликте?
— Я Януковича давно и хорошо знаю, я с ним работал, поэтому я не особо рассчитываю на его реакцию. Определенную его политическую перспективу я вижу и не думаю, что он будет занимать ту или иную позицию. Сегодня он питает иллюзии в отношении своего большущего рейтинга, живет этим и думает, что на парламентских выборах получит те же 44%.
«ВОПРОС БАНАЛЬНОЙ КОНЪЮНКТУРЫ»
— Для того, чтобы быть в оппозиции, всегда нужно иметь позицию. Когда в парламенте утверждали кандидатуру премьер-министра, практически ни у кого эта позиция не обнаружилась, в том числе и у Партии регионов. Это мотивировалось желанием предоставить новому правительству возможности поработать и т. д. А на самом деле?
— На самом деле в новых условиях сложно психологически перестроиться тем, кто всю жизнь был при власти и подстраивался под любую власть. Для них понятие оппозиции настолько противоестественно, что они готовы определять себя кем угодно, только не в этом контексте.
— Они боятся расправы?
— Думаю, нет. Может, сегодня и есть основания говорить о каких-то притеснениях, гонениях, поскольку в Украине это происходит достаточно широко. Мы видим, насколько активно новая власть демонстрирует свое неприятие тех людей, которые поддерживали Виктора Януковича. Но здесь, мне кажется, вопрос в банальной конъюнктуре. Сегодня проще демонстрировать свою лояльность, нежели идти до конца, отстаивать интересы своих сторонников, и — самое главное — аргументированно апеллировать к власти. У нас нет идеологических противоречий с командой Ющенко. Украина прошла этап, когда крайне радикальной была левая идеология, которая всегда противостояла происходившим в стране политическим процессам. А сегодня есть просто проигравшая сторона, которая разделяет основы программы победителей и в сфере экономики, и в сфере социальной политики. Поэтому я думаю, что как раз в этих сферах и есть возможность конкурировать. И потом, в ближайшую парламентскую кампанию, показать, что наша программа была гораздо эффективнее.
— Во время Майдана, и после, мы не раз задавали нашим экспертам вопрос — что это было? Многие говорили об этом как о бунте, восстании миллионеров против миллиардеров, к которому потом подключилась широкая народная стихия. А ваше мнение?
— Думаю, это была прежде всего публичная демонстрация того, что уровень развития общества значительно возрос. Мы говорили об оценках президентской кампании — она должна была четко показать, что исключительно административные, силовые пути и методы сегодня неприемлемы. Неприемлемы грубое преследование бизнеса, ущемление элементарных прав, деградация судебной системы, которая подстраивалась под политическую целесообразность... Люди действительно попытались ощутить не только свои права и возможности, но и свое влияние на политическую жизнь страны.
— А во время выборов вы чувствовали, что люди (в первую очередь те, кто голосовал за Ющенко) вовсю говорят: «Придут донецкие и все заберут»? Вы говорили об этом лидеру партии и кандидату в президенты? Он понимал, что бизнес в Киеве и в регионах просто в панике ожидал его возможной победы?
— И говорил, и убеждал, и доказывал... Конечно, это было блестяще использовано нашими оппонентами, это достаточно эффективная технология.
— Вы считаете, что для этого не было оснований?
— Основания были, а вот системности подхода и соответствующей позиции Януковича в этом плане не было. Были попытки отдельных лиц использовать ситуацию и где-то что-то для себя выиграть. Мне кажется, этот негатив возник именно тогда, когда был достаточно грубо разыгран «спектакль» вокруг первого приезда Ющенко в Донецк. Решение именно с этого региона начать выдвижение его кандидатом в президенты было ошибочным. На мой взгляд, попытка выстроить кампанию на противостоянии как раз и привела к эмоциональному всплеску в обществе. Причем подняли именно ту мотивацию, которая в нормальной демократической стране просто неприемлема. Я понимаю, почему была такая высокая активность избирателей, почему такие чувства возникли после решения Верховного Суда и после признания победы Виктора Ющенко. Эти переживания есть и сегодня, поверьте мне. И когда встал вопрос о том, какие шаги должна предпринять новая власть, я однозначно сказал, что мы, конечно, можем праздновать и год Грузии в Украине, но лучше бы это был год национального примирения и единства. Страна с таким противостоянием в обществе неспособна дальше активно развиваться.
— Вы присутствовали на встрече Ющенко уже в качестве Президента с руководителями и бизнесменами Донецка?
— К сожалению, нет. Если бы я был, то обязательно выступил бы, обратился к господину Президенту, сказал бы простые вещи. Сказал бы, что это регион, который производит 25% национального дохода страны, который работает на всю страну. И заслуживает лучшего отношения и уважения. Нужно приподняться над личными обидами, — Президент Украины не должен сегодня вести встречу с открытым неприятием, с угрозами и так далее.
На этом активе присутствовали 80% членов Партии регионов и многие лидеры партии, — и все дружно молчали, ни у кого не хватило мужества встать и сказать... Для меня это удивительно.
Виктор Андреевич должен понимать, что на Юго-Востоке страны, по большому счету, настроения не изменились. Они как были в фарватере противостояния, так и остались.
Правда и то, что для нас вообще абсурдно определять сегодня критерии политических симпатий. Сегодня нужно убеждать людей, а не пытаться манипулировать общественным мнением и каким-то образом влиять на подсчет голосов.
— А на съезде вы почувствовали, что, кроме вас, есть еще люди, способные вести в партии публичные дискуссии?
— Перед съездом ко мне приехали многие руководители региональных партийных организаций и выразили свое понимание и поддержку. Знаете, мне было бы проще встать, хлопнуть дверью и уйти...
— ...В другую партию. Партию власти, например. Кстати, растут ряды партии нового премьер-министра...
— ...Но для меня это не являлось бы демонстрацией позиции. В партии тысячи людей, которые ждут ее активной деятельности, активной позиции. Я знаю настроения, я верю, что серьезные преобразования, реформы нужны прежде всего нам самим.
— Куда приведет вас и ваших единомышленников это убеждение? Оно вырастет в демплатформу внутри Партии регионов? Или дело закончится вашим исключением из партии? А может, расколом Партии регионов? До сих пор вы исключали такую возможность, но...
— Вообще, говорить о демплатформе в оппозиционной партии — нонсенс. Раскола не будет, будет очень серьезный отток людей, которые испытывают желание активно на что-то влиять. Это не будет связано с какими-то ближайшими перспективами — участием в выборах и так далее. Просто сегодня политическая структура Украины меняется, и, я думаю, ввергнуть общество в такое противостояние, как было, не удастся уже никому. Если такую рану бередить, она будет постоянно болеть. Люди хотят сегодня увидеть абсолютно другой формат в политике, видеть, по крайней мере, какие-то здоровые проявления. Что сегодня важно человеку? Увидеть не только понимание, но и убежденность тех, кто выступает сегодня от его имени и пытается что-то реализовать, чего-то достичь.
— Как на фоне всех этих деклараций выглядит то, что новая партия власти создается теми же способами, которыми в свое время сколачивали блок «За ЕдУ»? То есть не по тому принципу, о котором вы говорите...
— К сожалению, все повторяется. Как говорится, один раз история повторяется в виде трагедии, другой — в виде фарса... Сегодня Президент Ющенко видит достаточно четкую, выверенную цель. Он понимает, что без конституционного большинства в следующем составе парламента он не сможет реализовать свои реформы. А действовать по принципу «все методы хороши» — неправильно. Я вижу, что происходит сегодня вокруг Владимира Литвина, вокруг его политических планов, — и думаю, что все это, очевидно, навязывается с одной целью: иметь максимально широкую коалицию внутри блока, четко сориентированную на Президента Украины. Судя по методам, которыми ныне проводится кадровая политика, сегодня просто выстраивается новый административный ресурс. Но, мне кажется, реализовать это до конца нельзя будет, потому что не только мы сегодня в глазах мирового сообщества производим определенное впечатление, а, наверное, и общество наше сегодня уже не то, что было вчера.
«ОТЦЫ И ДЕТИ»
— Виктор Янукович назвал ваши расхождения с политсоветом «дискуссией поколений». При этом он якобы сказал: «Молодости присущи эмоциональность, экспрессия...» Такое впечатление, что партноменклатура не всерьез воспринимает ваши заявления и предложения...
— Для меня было примечательно: когда озвучивали состав делегатов съезда, оказалось, что третья часть из 460 делегатов — люди, которым далеко за 65 лет...
— То есть «конфликт отцов и детей» в партии все же существует?
— Я бы сказал, что частично — да. Но сегодня среди членов партии — представители различных не только демографических групп, но и социальных. Они однородны в одном — видят политическую перспективу Партии регионов несколько иначе, чем партийная номенклатура. На мой взгляд, нужно выстраивать позицию, исходя из существующих реалий. Сегодня программу Партии регионов невозможно читать без улыбки. Вероятно, половина партийцев ее никогда и не читала. Но если партия не будет демонстрировать новые идеи и новые подходы, она, очевидно, не будет и расширять свою электоральную базу, круг своих сторонников. Мне кажется, нужно менять сами принципы, которые консервировали ее многие годы.
— А ваши «доброжелатели» скажут: ничего подобного, все гораздо проще. Тимошенко позвала Коновалюка в советники, но за это потребовала расколоть, допустим, Партию регионов и увести оттуда часть людей в ее партию и фракцию. Ослабить, так сказать, былое могущество. Что бы вы на это ответили?
— Только почему-то Коновалюк не голосует ни за назначение Тимошенко, ни за программу правительства «Навстречу людям»... И имеет всегда принципиальную позицию в оценках тех или иных решений, которые сегодня принимает правительство.
— Не голосовали за Тимошенко, если не ошибаемся, всего пять членов фракции «Регионы Украины»...
— Да, нас немного.
— К слову, вы уже советовали что-либо Тимошенко?
— 14 марта мы были на совещании у председателя Верховной Рады, присутствовала Юлия Владимировна. При оценке бюджета и изменений к таможенному тарифу были сделаны замечания, которые были восприняты конструктивно и позитивно. Я все-таки показал, что отношения бюджетного комитета и Министерства финансов еще хуже, чем были при предыдущем правительстве. Мы не имеем сегодня абсолютно никаких расчетов, показателей, хотя уже две недели в средствах массовой информации обговариваются новации, которые правительство будет вносить в бюджет. Мы, по сути, сегодня не в состоянии даже элементарно экономически оценить, насколько это будет недекларативно; насколько это будет обеспечено за счет финансовых ресурсов в течение одного года. Поскольку дефицит, о котором так много говорят, — это уровень повышения социальных стандартов. Которое произошло исключительно в этом году. Мы приняли бюджет без дефицита.
— В чем причина? В «вбрасывании» правительством Януковича денег перед выборами? Или в тех обещаниях, которые пошли от Ющенко?
— В обещаниях, которые пошли от Ющенко. Я на согласительном совете так и сказал. В октябре был зарегистрирован законопроект двух народных депутатов, коим минимальную заработную плату предлагалось поднять до 300 гривен, а прожиточный минимум — до 423 гривен. Один из этих депутатов сегодня Президент Украины, а другой — министр финансов. И Верховная Рада это поддержала, и сегодня нужно изыскать как минимум 28 миллиардов гривен для того, чтобы обеспечить соответствующее повышение социальных выплат. Сегодня это только попытка правительства продемонстрировать обществу свою состоятельность, свои возможности. Они понимают: если они накануне парламентских выборов существенно не повысят уровень жизни людей, настроения будут не в их пользу.
— А как вы оцениваете выполнение бюджета прошлого года?
— Знаете, почему мне сегодня так легко работается, почему я чувствую такой прилив сил и вдохновения? Раньше, когда лидер партии был премьер-министром, а председатель политсовета — первым вице-премьером и министром финансов, наши возможности что-либо изменить были ограничены. Рассматривается бюджет, фракция «Регионов...» вносит около сорока конструктивных поправок, — а принимает Азаров только одну... Мы отстаиваем вопросы финансирования местных бюджетов и предлагаем абсолютно другие принципы, которые позволили бы значительно расширить их финансовую базу — это блокируется... Сегодня я пытаюсь не просто объективно оценивать события и действия, но и говорить, что такого не должно быть. Если мы осознаем, что оценка наших действий и решений формирует и настроения в обществе, и общественное мнение, то эти действия должны быть четко, профессионально, эффективно обеспечены. Тогда было сложнее, поскольку мы несли груз определенных обязательств и не могли активно влиять и критиковать за ошибки. Сегодня ситуация значительно проще, и я считаю, что в этом плане можно достичь и больших успехов.
— Какой бюджет более социальный — 2004 года или 2005-го?
— По сравнению с прошлым годом этот бюджет (в той редакции, в который он был принят) имеет прирост расходов на 30%. Поэтому для того, чтобы обеспечить все те наработки, которые правительство пытается реализовать, необходимы средства в таком же объеме для увеличения расходов. Каким путем они это будут делать, сегодня пока неясно. Они значительно сократят капитальные вложения, то есть мы уменьшаем финансирование программ развития. Это может очень серьезно сказаться на дальнейшем развитии экономики. Я вижу, как правительство сегодня просто популистски настроено продемонстрировать, что у нас в 17 раз выросло пособие при рождении ребенка — до 8,5 тысяч. Но мне важно, чтобы эти средства выплачивались и сегодня, и завтра, и через полгода.
— А как вы можете оценить сам принцип формирования правительства? Ведь оно состоит из полярных политических сил.
— Думаю, проблема как раз в этом и заложена: есть достаточно серьезные идеологические противоречия, и квотирование, согласно которому распределялись портфели, на мой взгляд, неправильно. Правительство должно формироваться под политическую программу. А она должна быть цельной. Я не думаю, что вопросами приватизации или социальными проблемами будут лучше заниматься социалисты. Поэтому нужно было исходить исключительно из профессиональных качеств, из возможностей. Мне, например, становится достаточно горько, когда я вижу, как люди с огромным опытом работы сегодня увольняются просто потому, что кто-то из них когда-то надел бело-голубой шарфик. Идет деквалификация специалистов от центрального уровня до местного. У нас уже есть примеры, когда области возглавляют люди без высшего образования, а районные администрации — фельдшеры или студенты... На мой взгляд, власть может дискредитировать себя подобной кадровой политикой. Ведь на местах люди хорошо друг друга знают. Чиновник, которого уволили за коррупцию, а потом, махнув рукой, закрыли уголовное дело, за полгода до президентской кампании превращается в «помаранчевого», а после победы Ющенко становится уже руководителем налоговой администрации, — люди все это видят. Полагаю, большого авторитета у новой власти в этом районе не будет.
— А что вам в действиях новой власти кажется правильным?
— Основные принципы управления, формирования государственной политики и т.д., которые должны сегодня характеризовать демократическое государство, более привлекательны, чем это было ранее. Есть моменты, когда все это выглядит достаточно интересно и прогрессивно. Но, по большому счету, система государственного управления сегодня разваливается. В чем разница? В том, что Леонид Кучма формировал систему под себя, а сегодня новая команда ее под себя разваливает. Это разные вещи. Мне кажется, здесь без серьезнейших последствий не обойдется. А попытки экономическим путем повлиять на политические настроения, особенно левого востока Украины, когда идут тотальные проверки, угрозы, когда бизнес начинают подстраивать по принципу «ты за кого?»; когда повышаются тарифы, и понятно, что есть не только предприятия, но и целые секторы экономики, которые акционированы, которые принадлежат частному капиталу?.. Сегодня демонстрируется такое силовое давление, как повышение тарифов на перевозки в 2,2 раза; несбалансированное, не имеющее элементарного экономического обоснования повышение тарифов в электроэнергетике. Я думаю, что может повториться то, что происходит в Грузии: первые серьезнейшие проблемы власти будут вынуждать ее искать внутреннего врага. Чтобы перевести общественное внимание и, собственно говоря, оправдать собственные ошибки.
«ДЕРЖАТЬ БАЛАНС»
— В одном из интервью вы сказали, что пока не видите основ для формирования оппозиционной коалиции. Почему? Какая может быть основа, кроме той же критики действий власти и конструктивных предложений? Или, например, формирование «теневого кабмина», идея которого прозвучала на съезде?..
— Я хочу сразу разделить два понятия — реваншизм и оппозиционность. Может возникнуть ситуация, когда проигравшие пытаются любой ценой восстановить статус-кво, вернуть утраченные позиции, — это одно. А когда формируется на новой здоровой основе коалиция, которая руководствуется прежде всего определенными программами, идеологиями, которая реально и ответственно оценивает не только действия власти, но и собственную позицию, — это абсолютно другое. Я говорю, что сегодня нет каких-то изменений в политической структуре для того, чтобы считать, что у нас есть оппозиционная коалиция, способная эффективно оппонировать власти.
— То есть нет соответствующих программ и идеологий?
— Да. Конечно, можно привести к Администрации Президента несколько сотен человек — благо, там сняты все ограждения... Но, на мой взгляд, сегодня важно понимать конечную цель. Мы не собираемся бороться с собственным народом. Потому что есть избранный Президент, которого поддержала половина граждан Украины. Сегодня нужно вырабатывать квинтэссенцию каких-то определенных критериев государственной политики — внутренней, внешней, и она должна включать в себя не только видение одной стороны, но и то, что сегодня концентрируется в общенациональной плоскости.
— Мы готовы предложить для общенационального пользования свой очень простой метод. Скажем, кредо нашего фотоконкурса — побеждает не свой, а лучший.
— Очень хороший принцип.
— Сейчас, чтобы создать что-то иное, нужны деньги, понимание, конкуренция и новые цивилизационные мотивы — не анклава, не провинциального государства... Кто способен конвертировать свои возможности в новые для страны идеи? Где эти люди? В частности, у Донбасса есть такие ресурсы?
— Все течет, все меняется. Думаю, и Донбасс меняется. Я убежден, что в любом случае он всегда будет не только экономическим, но и политическим центром страны. Не потому, что у нас так повелось, что Восток избирает Президента, — как оказалось, не всегда. Вопрос в другом: насколько мы объективно оцениваем происходящее и реально понимаем, что парламентские выборы многое предопределят. Не только в контексте каких-то полярных проблем — языковых и т.п. Я боюсь, что следующие пять лет — это тот период, когда без адекватных действий, без влияния на власть процесс новаций, реформирования может нас захлестнуть. У нас уже считают, как нам переделить границы сел, потом — районов, областей. Я счастлив, что не попал в состав нового правительства г-н Жулинский, потому что у нас снова возникло бы желание, скажем, изменить правописание. Страна еще не смогла полноценно определиться с тем правописанием, которое есть...
Что же касается возможностей, то, на мой взгляд, основной ресурс должен строиться на адекватной оценке как политической культуры, так и развития общества. Я беседовал с некоторыми идеологами, которые были у истоков создания «темников», — они сегодня поняли, что это был абсурдный проект, который дал только негатив. Я надеюсь, что подобных шагов уже не будет ни с этой, ни с другой стороны. Или возьмем сегодняшнюю ситуацию вокруг киевского «Динамо». Я считаю это неразумной затеей вице-премьера Томенко и попыткой создать какой-то конфликт, когда для него нет элементарных правовых и юридических оснований... Надеюсь, личностные качества нового Президента позволят ему удержать баланс и продуцировать более полезные и нужные решения, которые будут в интересах всего общества.
«ОРАНЖЕВЫЙ — ЭТО НАШ ЦВЕТ»
— Какие лозунги на парламентские выборы вы бы предложили своей партии для того, чтобы получить достаточное количество голосов?
— У нас возможности в этом достаточно большие, потому что в любом случае статус оппозиционности уже дает преимущество. Есть категория людей, которые никогда не будут голосовать за власть, какой бы она ни была. Мне кажется, что сегодня нужно бороться не с личностями, что было сделано в президентскую кампанию, а за идеи, идеалы.
— Какие?
— Если мы говорим об идеологической базе, то она будет строиться вокруг исключительности Партии регионов, поскольку основной ее тезис — самодостаточность развития регионов. Это то, что сегодня вкладывают в понятие административно-территориальной реформы.
— Широкое самоуправление, но без федерализации?
— Да. Мы заинтересованы, чтобы сегодня больше полномочий передавалось от центра на места, поскольку там сконцентрированы основные проблемы. Вопросы эффективности управления, вопросы реализации с точки зрения специфики, — ведь везде разные инфраструктуры, разные особенности, не только экономические и социальные, но и национальные, этнические, культурные, многие другие. Это нужно учитывать. Сегодня, наверное, Украина вошла в тот период, когда к этому нужно подходить более аккуратно и ответственно.
— Достаточно ли этого лозунга для того, чтобы простой человек проголосовал за вас?
— Нет, это только часть тех «мессиджей», которые партия, возможно, будет посылать и активно пропагандировать. Вопрос в первую очередь в эффективности. Сегодня мы можем говорить о «теневом правительстве» (хотя мне слово «теневое» не нравится), но оно не только должно представлять кого-то, — оно должно вырабатывать концептуальную политику.
— А что касается лозунгов о повышении статуса русского языка, нецелесообразности вступления в НАТО, — они останутся у партии?
— Есть вопросы, которые для нас крайне принципиальны. Ведь статус русского языка — это проблема, на которой постоянно делают политику. Мы бы этого не хотели. Мы никогда не будем спорить с тем, что украинский язык является государственным. Так и должно быть. Я в школе не изучал украинский язык, а последние два года свободно говорю по-украински. Мои дети прекрасно знают украинский. И так далее. То есть идет эволюционный период. Но есть десятки миллионов граждан Украины...
— ...которые не хотят учиться.
— Ну как может учиться человек в 70 — 80 лет? Мы не должны заниматься языковой дискриминацией. Есть страны, где в ходу по четыре языка.
— А вам не кажется, что если бы Партия регионов выступила с идеей развития украинского языка, это было бы более оригинальное решение? Что если выступить с просто модерным проектом: давайте через Партию регионов будем говорить о том, что украинский язык может быть носителем современного мировоззрения? А не только с точки зрения того, что мы смотрим TV России, нам нравится «Фабрика звезд», и мы эту масс-культуру тычем в наши Горловку, Краматорск и еще неизвестно куда...
— Я просто хочу сказать, что эта проблема имеет цикличность. Она всегда актуализируется в канун очередной избирательной кампании. Если взять данные социологических опросов, можно увидеть, что языковая проблема сегодня на 14-15 позиции из тех первоочередных проблем, которые сегодня волнуют наших граждан. Поэтому сегодня, мне кажется, более разумно определиться. Мы ратифицировали Хартию и не можем отправить ее в Совет Европы, поскольку ее не выпускает министерство иностранных дел. Это Хартия о защите национальных меньшинств и языков, которая требует определенных обязательств со стороны Украины, принятых Советом Европы...
— Когда у нас, как к Господу, апеллируют к Евросоюзу, Европарламенту, европейским комиссиям, хочется привести такой простой пример. Посол одной западной страны, прочитав в нашей газете материал об Острожской академии, поехал туда и говорил нам с большим восхищением: оказывается, у вас в XIV веке в этом месте уже была академия! Мы уверены, что этого знания нет у большинства еврокомиссаров. И если мы не будем стремиться сделать это знание достоянием широкой общественности, в том числе и мировой, никто не будет знать этого...
— Согласен, но, к сожалению, это та проблема, которая не решается за короткий период времени.
— Возможна ли «оранжевая революция» в Партии регионов?
— Собственно говоря, это наш цвет, — донецкий «Шахтер» с 1957 года оранжевый. Политтехнологам наших оппонентов просто не хватило ума, таланта, деликатности... Я думаю, в конечном итоге все выкристаллизуется вокруг какой-то прагматичной позиции. Очевидно, для одних нужно горькую чашу испить до дна, опуститься на дно, чтобы потом, как говорят философы, оттолкнуться — и наверх.
— Но тут есть проблема, потому что, говорят, падать можно бесконечно. Чтобы развернуться, все-таки нужны усилия.
— В течение значительного периода времени Донбасс не имел никакого политического ресурса. Боюсь, если сегодня не удастся удержать именно такие позиции, возвращать их придется еще достаточно долго.
— В Донецке можно жить «без крыши»?
— Бизнес в Донбассе, по большому счету, легализовался значительно раньше, чем в других областях. Просто так случилось, что структурно промышленность, экономика формировалась базово. Чтобы обеспечить единый цикл производства, должен быть контроль не только металлургии, но и угольной промышленности, коксохимии, машиностроения. Здесь, мне кажется, больше было позитивного, потому что мы без больших последствий прошли кризис. И восстанавливать было значительно легче из-за притока инвестиций. Чем сегодня отличается донецкая бизнес-группа? Тем, что в развитие вкладывается очень много. Никто никуда не вывозит деньги, чего нельзя сказать о многих в Украине. Вкладываются средства, развиваются заводы. И идеологически Донбасс нашел свою нишу, и патриотизма там не меньше, чем в Галичине. Есть моменты, которые сегодня действительно нужно поправить, изменить, и я убежден, что это будет сделано.
