На выборах, прошедших в воскресенье по всей Европе в Европейский парламент, явка была низкой (43 процентов) и антиевропейские крайне правые добились значительных успехов, прежде всего во Франции, где Национальный фронт получил 25 процентов. На выборах, состоявшихся в тот же день за должность президента Украины, явка была высокой (61 процента). На них победил кандидат, который вел свою кампанию на проевропейской платформе, а крайне правых кандидатов (2 процента) обошли все, в том числе еврейский кандидат. Если бы европейцы проголосовали так, как это сделали украинцы, Европа могла бы рассчитывать на намного более безопасное и процветающее будущее.
Одной из причин такого фиаско является альтернативная реальность, в которой жили многие европейцы в 2014 году. Со стороны европейских левых, особенно немецких левых (в частности партия Die Linke), критика возможного фашизма послереволюционной власти в Украине была добрым тоном. Никакая информации и аргументация не смогли изменить эту фиксированную позицию. Можно только надеяться, что эти результаты выборов, которые приведут в Европейский парламент греческую откровенно неонацистскую партию и венгерскую партию, которая однозначно является антисемитской, откроет некоторым глаза. Европейские левые имеют реальную проблему, и это не украинские крайне правые. Это — европейские крайне правые, которые, оказывается, популярны и поддерживаются российскими крайне правыми, которые находятся у власти в Москве.
Между тем фантазия, которую предложили в этом году европейские крайне правые, это — национальное государство. Как только Шотландия, или Англия, или Франция, или Австрия, или Греция, или Болгария смогут, наконец, стать свободными от настойчивых европейских бюрократов, то жизнь вернется в нормальное русло и все будет хорошо. Все не будет хорошо. Естественно жаловаться на удаленных чиновников, которые не понимают местных реалий. Но совсем другое дело ошибочно воспринимать нормальное разочарование любым крупным государственным устройством как программу. Нация-государство — это утопия. Не существует способа вернуться к ней. Европейцам, которые считают, что распад является хорошей идеей, следует обратиться к истории 1920-х и 1930-х годов. Или спросить у украинцев, которые противостоят российской аннексии Крыма и поддерживаемой Россией агрессии в юго-восточных регионах Украины.
Лидеры европейских крайне правых, которым способствовало помутнение рассудка большей части европейских левых, возвращают свои народы не обратно к нации-государству (что невозможно), а к российскому доминированию в Европе. Несмотря на все расхождения, есть один пункт, где сходятся мнения европейских популистов, фашистов, и неонацистов: Путин — замечательный лидер, идеи которого в отношении Европы имеют смысл. Такие партии, как Национальный фронт во Франции, UKIP в Великобритании, Северная лига в Италии, Фламандский Belang в Бельгии и Jobbik в Венгрии позиционируют себя как националисты, поддерживая политику чужеземца, который не делает секрета из своей цели доминирования над их землями.
Измена патриотизму так называемыми патриотами является довольно очевидной. И гротескным делает эту измену фактический баланс сил. Европа намного сильнее, чем Россия. Путинский режим, зная свою слабость, ищет протекции у Китая. Таким образом, многие европейцы выбирают людей, которые хотят, чтобы Европа попала в зависимость от иностранного государства, которое само склоняется в сторону Китая как основного союзника. Справедливо заметить, что не многие избиратели европейских крайне правых на самом деле хотят жить в России или Китае. Они голосуют за фантазии отделения от мира, и то, что их лидеры хотят им дать, — интеграция в мир, который им понравится намного меньше.
Шокирующие результаты выборов в Европе отрезвят некоторые головы, но нужно что-то более грандиозное. В течение десятилетия после последнего крупного расширения ЕС — десять новых стран присоединилось в 2004-м — мы видели, что Европейский Союз не может стоять на месте. Он нуждается в вызовах и перспективе, энергии и энтузиазме людей, которые не воспринимают свободу и порядок как данность, а готовы работать ради них. Во время украинской революции люди боролись с флагом ЕС в руках; на украинских выборах люди стояли в очереди по несколько часов с символами ЕС. Европейский Союз расширялся с момента своего создания в качестве Европейских содружеств, он будет и должен продолжать делать это. Обещание дальнейшего расширения не будет дорогим: наоборот, стимулы для реформ и для инвестиций могут уменьшить потребность в будущей помощи.
Между тем Украина нуждается в помощи. Ее революция началась как протест против прежнего режима, который в последний момент отверг важное торговое соглашение с Европейским Союзом, известное как соглашение об ассоциации. Это соглашение вскоре вступит в силу и поможет обеспечить образец для реформ и определенный доступ к рынкам ЕС. Но это далеко не полное членство в ЕС. Здесь возникает возможность, которая будет для обеих сторон привлекательной и эффективной.
Если Европейский Союз предоставит Украине формальный статус кандидата в ЕС и объявит, что она может стать полноправным членом, скажем, через десять лет, если будет отвечать необходимым административным и политическим критериям, сразу произойдут две вещи. Во-первых, Украина должна сейчас, как это было ранее с Польшей и другими странами, получить позитивный стимул искоренения коррупции, которая является большим бичом страны, поскольку будет понятно, что можно получить взамен. Во-вторых, международные инвесторы, в том числе инвесторы, которые сейчас покидают Россию, придут в Украину. Экономическое развитие Украины будет очень выгодным ЕС, поскольку это позволит стабилизировать восточную границу и продемонстрировать, что европейские ценности не только привлекательны, но и эффективны.
Європа нуждается в этом — не столько, чтобы напомнить другим, как чтобы напомнить себе.
The New York Review of Books, 27 мая 2014
