Больше двух лет прошло с тех пор, как на политической карте мира появилось государство с новым названием. 5 февраля 2003 года под давлением ЕС и США в Белграде парламент утвердил Конституционную хартию Союза Сербии и Черногории. Уже тогда всем — и сербам, и черногорцам, и международному сообществу — было очевидно, что новосформированная страна не является политически перспективным проектом. Ощущалась временность ее существования. По сути, это был только компромисс, которым пытались остановить процесс дальнейшего распада бывшей Югославии. Однако, наивно было надеяться, что пусть и малочисленный (чуть больше 600 тыс. населения) черногорский народ откажется от мечты обрести независимость. Тем паче, что политики-сторонники создания собственного государства опираются на уже признанное мировым сообществом право Черногории на самоопределение. Дело в том, что именно в Конституционной хартии была заложена возможность через три года провести в Черногории референдум по вопросу независимости. Срок проходит в следующем 2006 году.
Уже сегодня союз Сербии и Черногории можно назвать формальным. Черногория фактически экономически самостоятельна, она вошла в еврозону (в то время, как в Сербии своя денежная единица — динар). Страна имеет свою таможню, банковскую систему, свой парламент, свое правительство, свой гимн, свой флаг, свой герб, наконец своего президента. Сербия и Черногория в Конституционной хартии называются не республиками, а «государствами-членами». Единственное, что объединяет две страны согласно этому документу, — это общая Союзная Скупщина (парламент), которая избирается на два года, единая внешняя, оборонная и в некоторой степени экономическая политика, а также одно на двоих место в ООН (которое представители Сербии и Черногории должны занимать по очереди).
Конечно, реальные причины объединения лежат в другой плоскости. Во-первых, это неоднородность политических симпатий населения самой Черногории. Среди него и соответственно среди политиков, его представляющих, распространены как стремление к независимости, так и союзнические устремления (преимущественно в районах, близких к Сербии). Есть своя оппозиция. Но черногорский премьер-министр Мило Джуканович и президент Филипп Вуянович являются последовательными сторонниками независимости. И именно эти политические лидеры и силы, которые они возглавляют, получили поддержку населения страны на последних выборах. Фактически сразу после подписания Конституционной хартии Вуянович заявил, что и впредь будет выступать за независимость Черногории и через три года настаивать на проведении референдума, даже если союз государств будет успешно функционировать. «Мы дадим шанс государственному содружеству, но после этого мы дадим шанс народу сказать, что он хочет: унию или независимую страну», — заявил он.
Вторая причина — это желание и Сербии, и Черногории вступить в ЕС. Европейские политики, со своей стороны, постоянно подчеркивают, что прогресс в развитии взаимоотношений между Белградом и Подгорицей — это прогресс в развитии взаимоотношений с ЕС. Но и тут пришлось вносить свои коррективы в соответствии с политической реальностью. Хотя существует общераспространенное мнение, что ЕС охотнее будет вести переговоры с Союзом Сербии и Черногории, чем отдельно с Сербией и «карликовым» государством Черногорией. Поэтому пришлось сформулировать так называемый «двойной подход» по отношению к этим двум странам, прецедентов которого в ЕС пока что не было. Этот подход предусматривает ведение странами переговоров с Европейским Союзом в тандеме.
Проблема дальнейшего раскола бывшей Югославии, как и постоянное выяснение отношений между сербскими и черногорскими политиками сопровождали совместную жизнь этих двух стран последние два года. Но все эти противоречия активизировались в начале 2005 года, когда закончился срок полномочий Союзной Скупщины. В феврале выборы депутатов черногорцами были успешно провалены. Вспыхнул очередной политический кризис. ЕС был вынужден снова вмешаться со своими посредническими услугами, чтобы спасти союз. Поездка Верховного представителя ЕС по вопросам внешней политики и безопасности Хавьера Соланы в Белград и Подгорицу завершилась принятием поправок в Конституционную хартию 7 апреля этого года. В соответствии с ней Скупщина продолжит свою работу в том же составе еще на один год. То есть — до проведения черногорского референдума, который запланирован на начало 2006 года. Отказаться от него черногорских политиков не смогли заставить ни европейские чиновники, ни обещания европейских политиков. Месяц назад министр иностранных дел Австрии Урсула Плассник пообещала, что переговоры о подписании соглашения об ассоциированном членстве Союза Сербии и Черногории в Европейском Союзе будут завершены в период председательства в ЕС Австрии (в первой половине 2006 года). Следует обратить внимание, что речь идет именно о Союзе Сербии и Черногории, а не о Сербии и Черногории. Руководство Европейского Союза начинает переговоры с государством о предварительном соглашении, которое может впоследствии привести его к вступлению в ЕС.
Волнение ЕС вполне понятно. В случае провозглашения независимости Черногории может возникнуть вопрос о заветной для албанцев независимости Косово. Не следует забывать и о Боснии и Герцеговине (БиГ) с ее хорватской и сербскими частями. Националисты Республики Сербской БиГ уже сегодня заявляют, что в случае продолжения передела границ бывшей Югославии потребуют присоединения к Сербии. Сербские и европейские политики совершенно правы, когда говорят, что черногорский вопрос способен дестабилизировать ситуацию на Балканах и нарушить такой хрупкий мир. Вероятно, этим и объясняется стремление Европейского Союза оттянуть решение черногорского вопроса, пока не будет решен косовский. Переговоры по статусу Косово должны начаться в этом году.
У политиков Черногории свои аргументы. Существование союза, по их мнению, существенно тормозит проведение реформ в стране, и это так или иначе отдаляет перспективу вступления в ЕС. В Сербии намного больше политических и этнических проблем, чем в Черногории. Подписание изменений к Хартии в самой Черногории восприняли неоднозначно. Одни критикуют правительство за чрезмерное стремление к независимости, опасаясь, что ЕС закроет свои двери для Черногории. Другие наоборот обвиняют руководство в предательстве идеи независимости, а ЕС — в попытке помешать проведению референдума. В Сербии так же нашлись критики документа, которые увидели в позиции Соланы попустительство черногорскому сепаратизму.
Так или иначе, со стремлением Черногории к независимости придется считаться и Сербии, и ЕС, но как-то согласовывать это с общими попытками стабилизации региона. В первую очередь — в решении албанского вопроса. Задача эта не из простых, и позиция руководства Черногории, очевидно, ее усложняет. Но они имеют на это право и это право (как отмечалось выше) признано на международном уровне. В последние годы все национал-патриотические самостийные устремления на Балканах сдерживались обещаниями дальнейшего расширения НАТО и ЕС. Сможет ли такая тактика и впредь успешно противостоять местному национализму?
