Шестого августа 1945 года американские войска нанесли первый в мировой истории ядерный удар по японскому городу Хиросима. Девятого августа был нанесен второй, и пока последний удар, по Нагасаки. Почти шестьдесят лет с тех пор человечество, с одной стороны, преследуют ужасы атомной войны, увиденные в Японии. С другой же стороны, все новые и новые государства стремились и стремятся стать ядерными. Триумф ядерной силы и трагедия. Как к этому относиться? Бывает ли зло неизбежным? Автор не дает оценок. Он лишь напоминает. Задуматься должны люди и правители.
Каждая годовщина бомбардировок Хиросимы и Нагасаки напоминает нам о том, что память не может быть морально нейтральной. Она склоняется к хорошему или плохому, к добру или злу, и восприятие любого исторического события формируется из четырех основных позиций: благодетеля или пользующихся его благодеяниями, злоумышленника или жертв его злодеяний.
Быть лицом, пользующимся благодеяниями, не так почетно, как быть самим благодетелем, поскольку это наводит на мысль о беспомощности и зависимости. Но являться жертвой преступления явно более респектабельно, чем быть самим преступником. И тогда как никому не хочется быть жертвой, многие люди сегодня хотели бы иметь статус жертвы совершенных в прошлом преступлений.
Статус жертвы дает право жаловаться, протестовать и требовать. Сохранять положение жертвы гораздо выгоднее, чем получить репарации и компенсации, ибо вместо одноразового удовлетворения у вас сохраняется постоянная привилегия.
Что справедливо для отдельно взятого человека, еще более справедливо для группы людей. Если удается предоставить убедительные доказательства того, что какая-то группа людей была в прошлом жертвой несправедливости, эта группа получает необоснованное и неограниченное уважение. Чем масштабнее преступление, совершенное в прошлом, тем несокрушимее в настоящем права жертв, получивших их исключительно на основании своей принадлежности к группе, которой было причинено зло.
Конечно, сегодня мы понимаем яснее, чем когда-либо, что история всегда писалась победителями, что и вызывало на протяжении последних десятилетий частые требования написания истории жертв и побежденных, по крайней мере, рядом с историей победителей. И это вполне оправданное требование, потому что дает нам возможность познакомиться с ранее игнорировавшимся прошлым. Однако выступление от имени жертв не является дополнительной заслугой с точки зрения морали и нравственности.
Действительно, из воссоздания прошлого не может быть извлечено никакой нравственной пользы, если мы не сможем признать недостатки или ошибки группы людей, к которой принадлежим сами. Но сделать это достаточно сложно. Например, в 1995 году Смитсонианский институт в Вашингтоне решил представить свежий взгляд на «Enola Gay» — самолет, сбросивший атомную бомбу на Хиросиму. Джон Дауэр — американский историк и специалист по современной Японии — глубоко изучил этот вопрос. Он продемонстрировал, как история может преподноситься и оцениваться совершенно по-разному, с американской и японской точек зрения, без какой-либо подтасовки фактов или искажения источников информации, на основе подбора и комбинации данных.
Для американцев это событие носило «героическое или триумфальное значение, в котором атомная бомба представляла собой окончательный удар по агрессивному, фанатичному и беспощадному врагу». С японской точки зрения это было событие, легшее в основу «чувства виктимизации», в котором «атомная бомба стала символом страданий особого рода (сродни Холокосту для еврейского народа)».
В музее Хиросимы чувство виктимизации и положения жертвы используется так искусно, что приводит к полному искажению памяти и восприятия. Ни ответственность японского правительства за начало и продолжение войны, ни негуманное обращение с военнопленными или покоренным гражданским населением не осознается здесь достаточным образом.
Каждый выбирает наиболее близкую ему точку зрения. И независимо от того, отождествляем ли мы себя с героями или жертвами, пилотами самолета, положившего конец Второй мировой войне, или же японским населением, подвергнутым адским мукам атомного уничтожения, мы всегда встаем на сторону «невинных» и «хороших».
В Смитсонианском институте «Enola Gay» должен был играть главную роль на выставке, целью которой было показать атомный удар по Хиросиме во всей его сложности. Однако под давлением различных патриотических групп США выставка была отменена, поскольку ее восприняли как оскорбление памяти. Не изображенные героическими благодетелями, американцы увидели в этом намек на то, что они несут ответственность за массовое убийство, которое не могло и не может быть полностью оправдано.
Но как можно было бы оценить совершенное зло, если бы автор отказался разделять взгляды как героев, так и жертв? Исследование Дауэра о различиях в воспоминаниях американцев и японцев о событиях в Хиросиме является очень хорошим примером разного восприятия истории. Он смог понять и отождествить себя с обеими группами, к одной из которых он принадлежит сам, в то время, как с другой его близко познакомила работа. Испробовав такие названия для своей версии фактов, как «Хиросима как виктимизация» (японская точка зрения) и «Хиросима как триумф» (американская точка зрения), он остановился на названии «Хиросима как трагедия».
Трагедия — это слово символизирует не только страдания, боль и несчастья, но и невозможность искупления вины. Какой бы ни был избран путь, в трагедии по нему неизбежно следуют слезы и смерть. Цели союзников во время Второй мировой войны были, несомненно, благороднее, чем цели нацистов и японцев, и война против них была справедливой и необходимой. Однако даже «праведные» войны становятся причиной трагедий, забыть о которых очень сложно, даже осознавая, что их жертвами были враги.
Случайно сохранившаяся коробочка с завтраком погибшего в Хиросиме двенадцатилетнего ребенка, с рисом и зеленым горошком, обуглившимся от атомного взрыва, оказывает такое же воздействие на наше сознание, как и сам «Enola Gay». Именно эта коробочка с завтраком среди экспонатов, предоставленных музеем Хиросимы американскому институту, сделала выставку неприемлемой для бывших «героев».
Только набравшись смелости для того, чтобы увидеть одновременно бомбардировщик и коробочку с детским завтраком, можно постичь трагическое видение истории, которое, подобно другим эпизодам, обжигающим совесть наших современников, воплощает в себе Хиросима.
Цветан ТОДОРОВ — директор по исследованиям Национального центра научных исследований (CNRS) в Париже, автор книги «Надежда и память»
