Берлин, место рождения современной Азии
Отметив конец холодной войны и угрожающий распад Советского Союза, падение Берлинской стены 20 лет назад преобразовало глобальную геополитику. Но ни один континент не извлек из этого большей пользы, чем Азия, чей драматический подъем с 1989 года произошел на такой скорости и в таком масштабе, которым не было аналогов в мировой истории.
Для Азии самым важным последствием падения Берлинской стены было то, что развал коммунизма вызвал сдвиг от превосходства военной мощи к экономической мощи при формировании международного порядка. Безусловно, быстрый экономический рост также произошел во время индустриальной революции и в период после Второй мировой войны. Но в период после холодной войны экономический рост сам по себе способствовал изменению глобального соотношения сил.
Другим определяющим событием в 1989 году была кровавая расправа с демонстрантами в поддержку демократии на площади Тяньанмень в Пекине. Если бы не конец холодной войны, Запад не простил бы Китаю тех убийств. Вместо этого Запад принял прагматический подход, избегая торговых санкций и помогая интегрировать Китай в мировую экономику и международные учреждения через ослабление ограничений на иностранные инвестиции и торговлю. Если бы Соединенные Штаты и их союзники выбрали бы подход, в центре которого были бы карательные санкции, как в случае с Кубой и Бирмой, результатом был бы менее преуспевающий, менее открытый и потенциально дестабилизирующий Китай.
Действительно, своим феноменальным экономическим успехом — продемонстрированным его непревзойденным активным сальдо торгового баланса, крупнейшими в мире запасами иностранной валюты и самым высоким производством стали — Китай во многом обязан решению Запада не вводить торговые санкции после кровавой расправы на площади Тянанмень. Обойдя Германию и став крупнейшим экспортером в мире, Китай теперь собирается вытеснить Японию, став второй по величине в мире экономической системой.
Подъем Индии в качестве экономического гиганта также связан с событиями после 1989 года. Индия была активно вовлечена в бартерную торговлю с Советским Союзом и его коммунистическими союзниками в Восточной Европе. Когда Восточный блок распался, Индии пришлось начать платить за импорт наличными. Это быстро исчерпало ее скромные запасы иностранной валюты, вызвав серьезный финансовый кризис в 1991 году, который в свою очередь заставил Индию предпринять радикальные экономические реформы, заложившие основы для ее экономического подъема.
Во многом символическое поражение марксизма в 1989 году позволило азиатским странам, в том числе Китаю и Индии, открыто проводить капиталистическую политику. Хотя экономический ренессанс Китая уже начался во время правления Дэна Сяопина, Китайская коммунистическая партия после 1989 года смогла публично подчинить идеологию созданию богатства. Этот пример в свою очередь оказал конструктивное влияние на сохранившиеся коммунистические партии в Азии и за ее пределами.
В геополитическом плане достижения после 1989 года вышли далеко за пределы Запада. Внезапный развал Советского Союза был стратегическим стимулом для Азии, устранив угрожающую империю и расчистив дорогу для Китая и его глобальных интересов. Упадок России в 90-е годы пошел на пользу Китаю.
В Индии конец холодной войны вызвал кризис во внешней политике, устранив самого надежного партнера страны — Советский Союз. Но как и во время финансового кризиса 1991 года, Индия смогла возродиться с обновленной внешней политикой — политикой, которая отбросила донкихотские традиции страны и приняла более великий реализм и прагматизм. Индия после холодной войны начала строить взаимовыгодное стратегическое партнерство с другими ключевыми игроками в Азии и остальном мире. Новое «глобальное стратегическое партнерство» с Соединенными Штатами — отличительный признак этого десятилетия — стало возможным благодаря изменениям в индийском политическом мышлении после 1989 года.
Конечно же, не все события после 1989 года были положительными. Например, феномен несостоявшихся государств, который больше всего затронул азиатскую безопасность, является прямым последствием конца холодной войны. Когда бушевала холодная война, тот или другой блок поддерживал слабые государства. Но с исчезновением Советского Союза США вышли из этой игры.
В результате в 90-е годы внезапно появились дисфункциональные или несостоявшиеся государства, представляющие угрозу региональной и международной безопасности, ставшие прибежищем для международных пиратов (Сомали) или террористов (Пакистан и Афганистан) или выражающие свое полное пренебрежение глобальными нормами (Северная Корея и Иран). Азия понесла большие потери в результате подъема международного терроризма, чем любой другой регион.
Кроме того, спустя два десятилетия после падения Берлинской стены распространение демократии остановилось. Между 1988 и 1990 гг. по мере того, как холодная война постепенно затухала, протесты в поддержку демократии прошли далеко от Восточной Европы, свергая диктатуры в таких разных странах, как Индонезия, Южная Корея, Тайвань и Чили. После советского распада даже Россия стала вероятным кандидатом на демократические реформы.
Но в то время как свержение тоталитарных или деспотичных режимов переместило глобальное равновесие сил в пользу сил демократии, не всем движениям в поддержку демократии сопутствовал успех. И последующие «цветные революции» в таких странах, как Украина, только внушили большую осторожность выживающим авторитарным режимам, побудив их принять меры с целью противостоять инициативам демократизации по подстрекательству из-за границы.
Помимо отступления демократии в России, Китай, который в настоящее время является самой старой автократией в мире, демонстрирует, что когда авторитаризм укоренился, рынок товаров и услуг может загнать в угол рынок политических идей. Спустя двадцать лет после распада коммунизма авторитарный капитализм стал главным препятствием для распространения демократических ценностей.
Брахма ЧЕЛЛАНИ — профессор стратегических исследований Центра политических исследований в Нью-Дели и автор книги «Азиатская неумолимая сила: подъем Китая, Индии и Японии».
Спустя двадцать лет после падения Берлинской стены
Те, кто стал свидетелем той ночи 20 лет назад в Берлине, или где-нибудь еще в Германии, никогда не забудут, что случилось, — не забудут ночь, когда рухнула Берлинская стена.
История в процессе своего создания часто слишком трагична. Только иногда она способна на иронию. День 9 ноября 1989 года был одним из таких редких моментов, когда царствовала ирония, потому что бюрократический социализм Восточной Германии умер так же, как и жил, — с бюрократической неразберихой.
Спикер политбюро Гюнтер Шабовски просто не понял решения этого органа и, сообщив общественности неверную информацию об отмене ограничений в передвижении, запустил процесс падения Берлинской стены! Граучо Маркс не смог бы превзойти Шабовски в ту ночь. Это был самый счастливый момент в истории Германии.
Прошло двадцать лет, и мы уже пережили многие революционные последствия той ночи. Советский Союз и его империя бесшумно исчезли, а вместе с ним и мировой порядок, который был во время холодной войны. Германия снова объединилась; Восточная Европа и страны на советской периферии получили свою независимость; развалился режим апартеида в Южной Африке, закончились многочисленные войны в Азии, Африке и Латинской Америке; израильтяне и палестинцы подошли к миру ближе, чем когда-либо; распадающаяся Югославия стала ареной войн и этнических чисток. В Афганистане война продолжается при других обстоятельствах, с серьезными последствиями для региона, да и для всего мира.
Как победитель, устанавливающий свои порядки после крушения мирового порядка, существовавшего во время холодной войны, Соединенные Штаты остались одни, безоговорочно, на пике своего мирового могущества. Но в течение двух десятилетий, после войны в Ираке и финансово-экономического кризиса, США лишились этого особого статуса.
Державное высокомерие и неспособность видеть реальность стали двумя основными причинами упадка единственной оставшейся сверхдержавы. Хотя обвиняют в основном Джорджа Буша, многочисленные негативные предпосылки появились еще до него. Он просто довел их до крайности.
После 11 сентября 2001 года у США был еще один хороший шанс использовать свое уникальное могущество, чтобы реорганизовать мир. После этого ужасного преступления страны, включая страны арабского мира, готовы были предпринять далеко идущие шаги. В этот момент мог быть достигнут мир между палестинцами и израильтянами, и это, таким образом, могло положить начало новым процессам на Среднем Востоке.
Даже радикальный разворот в обратную сторону в энергетической политике США, с введением энергетических налогов, был возможен под флагом борьбы за национальную безопасность. Благодаря этому можно было бы более эффективно бороться с проблемами, возникшими из-за изменения мирового климата. Но эта возможность также была упущена.
Европа — а в ее рамках и Германия — были среди основных победителей 9 ноября 1989 года. Континент объединился добровольно: Германия 3 октября 1990 года; Европа — во время великого расширения Европейского Союза 1 мая 2004 года. Введение общей европейской валюты было успехом; политическая интеграция при помощи конституционного договора — провалом. С тех пор ЕС находится в стагнации, как внутренней, так и внешней. Европа недостаточно использовала свои возможности с 1989 года — и может значительно потерять свое влияние среди развивающихся стран XXI века.
В Германии, которая обязана объединением в основном своим корням в ЕС и НАТО, усталость от Европы очевидна. Поколение, которое руководит сегодня в Берлине, думает скорее в своих национальных интересах, а не европейских. Это особенно стало заметно в решающие дни и недели глобального финансового кризиса.
Россия, потерявшая в 1989 году больше всех, остается, спустя два десятилетия, затянутой в пучину социального и экономического спада, политического регресса и иллюзий. Продолжительность жизни снижается; инвестиции в инфраструктуру, научно-исследовательскую деятельность и образование малы; экономика едва способна конкурировать на международном уровне; и социальное расслоение между богатыми и бедными увеличивается.
Экономически Россия превратилась в экспортера продукции, зависимого от непредвиденных обстоятельств мирового энергетического рынка, одновременно полагая при этом, что может использовать энергетические инструменты для пересмотра постсоветского порядка в соседних странах.
Элита России в своем большинстве все еще мыслит категориями силы XIX и XX столетия. Это составляет иллюзорный и исторически регрессивный элемент современной российской политики. Желание России вернуть свою роль влиятельного мирового игрока понятно и законно. Но если она повернется к прошлому в поисках будущего и если она полагает, что может раздавать инвестиции для построения будущего на цели постыдного личного самообогащения, она будет продолжать сдавать свои позиции.
День 9 ноября 1989 года обозначил не только конец эры холодной войны, но и начало новой волны глобализации. Теми, кто больше всего выиграл от нового мирового порядка, оказались крупные развивающиеся страны, в первую очередь Китай и Индия, которые все чаще задают темп в мировом экономическом и политическом развитии.
«Большая восьмерка» была отстранена от обязанностей самой историей как клуб западных промышленных наций; ее место заняла «Большая двадцатка», которая умалчивает о лежащей в основе формуле распределения власти: «Большая двойка» (Китай и США). Все эти изменения отражают существенное смещение могущества с Запада на Восток, из Европы и Америки в Азию, которая, по всей вероятности, в течение ближайших двух десятилетий покончит с 400-летним «евроцентризмом».
Последние два десятилетия также показали, что мир достиг своих экологических пределов. Основная часть человечества пыталась с 9 ноября 1989 года достигнуть западных стандартов жизни любой ценой, доведя до предела состояние климата и экосистемы на планете.
Годы со времен падения Берлинской стены были богаты на разительные перемены, но настоящая эра перемен еще впереди. Глобальное потепление является только вершиной айсберга, по направлению к которому мы двигаемся сознательно, с широко открытыми глазами. Сейчас важно, чтобы страны действовали в мировом масштабе и в согласии. Спустя двадцать лет после Берлина всех созывает Копенгаген.
Йошка ФИШЕР — ведущий член Партии зеленых Германии на протяжении почти 20 лет, министр иностранных дел и вице-канцлер Германии с 1998 по 2005 гг.
