Во время своего последнего визита в Брюссель российский президент Владимир Путин поразил и журналистов и европейских политиков своими высказываниями о желании исламских фундаменталистов основать новый Халифат. Таким сенсационным образом Путин представляет войну России против Чечни как борьбу своей страны с международным исламским терроризмом. Но так ли это на самом деле?
Попытки России подавить чеченских повстанцев — это еще одна кровавая глава в двухсотлетней колониальной политике России, начавшейся с захвата кавказских горцев во время жестокой тридцатилетней войны. Эта война не закончилась и с приходом советской власти, и в 1944 году все чеченское население было насильно депортировано в Центральную Азию.
Пятьдесят лет спустя президент Ельцин возобновил войну, когда чеченцы вновь подняли вопрос независимости. Таким образом, с исторической точки зрения, вернее сравнивать сегодняшнюю чеченскую войну с другими большими войнами времен деколонизации (как, например, французская война в Алжире), чем со «столкновением цивилизаций» или войной с терроризмом.
Тем временем военные действия и разрушенные чеченские города бросают тень на очень сложные взаимоотношения России с мусульманским миром. Ведь чеченцы составляют лишь часть из 13-ти миллионов мусульман, которые проживают в России — 9% от общего населения.
Одновременно с попытками подавить чеченский мятеж Россия взяла на вооружение новый курс в отношениях с поволжскими татарами и башкирами, проживающими в своих республиках на Волге и Урале. В начале 90-х годов Ельцин заключил двусторонние договора с этими республиками, предоставив широкую автономию как Татарстану, так и Башкирии. Несмотря на усиление центра с приходом к власти президента Путина, эти две республики, в которых мусульманское население составляет большинство, следуют политике, основанной на договоренностях с Ельциным.
Неоднозначные отношения между Россией и мусульманами имеют исторические корни. Россия завоевала мусульманские территории в районе Волги и Урала, Кавказа и Средней Азии и жестоко подавляла любое сопротивление. Однако, после того как удавалось установить порядок, центральная власть проводила более прагматичную политику. До середины XIX века мусульманская элита была частью имперской аристократии, так же как и в XX веке местные коммунисты были частью советской номенклатуры.
Контакты России с мусульманским миром имеют тысячелетнюю историю и основываются на традиции терпимости. За исключением коротких периодов российское имперское правительство не поддерживало насильственную христианизацию. Насаждение православия было несвойственно российской политике, а мусульмане управлялись в основном за счет предоставления политических и экономических выгод.
После революции советская политика сохранила самые важные черты имперского наследия. Точнее, коммунисты стремились подавить ислам, так же как они подавляли все религии. Однако коммунисты поощряли развитие национальной самобытности — достаточно вспомнить, что Сталин мнил себя теоретиком по национальному вопросу — а истоком этнического самосознания мусульманских наций был ислам. Таким образом, в этом смысле Советы поддерживали мусульманство.
Немного людей осознают тот факт, что в целом российско-мусульманские отношения являются прямой противоположностью политике, которую проповедует Западная Европа в течение нескольких столетий. Эта политика основывается на антиисламских стереотипах со времен Средних Веков. В Испании и на Сицилии мусульмане подвергались дискриминации, их заставляли принимать христианство и изгоняли из страны, начиная с XV века. Пять столетий войны против Оттоманской империи также подогрели антиисламские предрассудки и нетерпимость.
Политика Российской империи в отношении ислама основывалась на сохранение этнических и религиозных общин. Такой прагматизм существовал до настоящего времени: первый президент независимой России искал реалистические решения, которые учитывали стремления мусульманских республик получить большую автономию и независимость, как в случае с Чечней. Данная позиция терпимости сменилась на войну против Чечни в 1994 году, но перемирие 1996 года, которое фактически признавало чеченскую независимость, давало шанс на лучшее будущее.
В 1999 году Ельцин и Путин, который тогда занимал пост премьер- министра, возобновили войну. Тема чеченской войны использовалась во время президентской кампании Путина, а также после 11 сентября 2001 года. Путин старался оправдать свою непреклонность, представляя войну России против Чечни как вклад своей страны в наметившееся партнерство с США в войне против терроризма.
После распада Советского Союза Запад и Россия потеряли врага, которого они видели друг в друге. Обе стороны считают ислам своим общим новым врагом. Но они не видят того, что ислам — это не единое сообщество, и что сегодняшние конфликты имеют под собой не религиозные или культурные корни, а политическую, социальную и экономическую основу. На самом деле многие исламские движения являются реакцией на бывшую или существующую колониальную зависимость.
Упор правительства Путина на силовые методы свидетельствует, что Россия не сделала выводы из своего исторического сотрудничества с исламской культурой. Чеченская война не является проявлением столкновения цивилизаций. Это пример использования методов колониальной политики, которая уже бесперспективна.
Андреас КАППЕЛЕР— директор Института восточноевропейской истории Венского университета. Автор нескольких книг, в том числе книги «Российская мультинациональная империя».
