Советник по вопросам евразийского региона заместителя министра обороны США по международным делам Джеймс Макдугалл занимается вопросами военно-политического сотрудничества со странами Содружества независимых стран. Он часто бывает в этом регионе и проводит консультации с должностными лицами этих стран. На днях он побывал в Украине и провел переговоры с украинскими должностными лицами. Основной темой консультаций было размещение элементов американской противоракетной обороны в Польше и Чехии. Удалось ли ему убедить украинских коллег в целесообразности размещения элементов американской ПРО в Польше и Чехии? Какой реакции ожидает Вашингтон от Украины в аспекте проблематики этого вопроса? Ожидала ли американская сторона подобной реакции со стороны России на размещение ПРО в Европе? Была ли проинформирована Москва о таких планах предварительно? Об этом в эксклюзивном интервью «Дню» рассказывает американский советник Джеймс МАКДУГАЛЛ.
— Существует ли в действительности со стороны Ирана реальная угроза США, чтобы оправдать размещение элементов ПРО на территории Чехии и Польши?
— Мы очень обеспокоены в США из-за потенциальной возможности того, что Иран создаст ядерное оружие. Мы проводим очень активную дипломатическую кампанию, чтобы отсоветовать им следовать таким курсом. Также это осуществляется и при поддержке тройки ЕС, а в последнее время и при содействии Совета Безопасности ООН. Мы остаемся сторонниками активной дипломатической кампании в отношении Ирана. В то же время мы считаем, что переход к защитным действиям является оправданным. И как вы уже слышали, мы уже начали переговоры с Польшей и Чешской Республикой относительно расположения элементов противоракетной обороны на территории этих стран, что, как планируется, обеспечит определенный уровень защиты от ракетных угроз, исходящих с Ближнего Востока.
— Удалось ли вам на переговорах с украинскими коллегами убедить их в ваших аргументах целесообразности размещения ПРО в Польше и Чехии?
— Посол Уильям Тейлор и я обсудили с украинскими официальными лицами на общеполитическом уровне те опасения, которые у нас имеются в этом отношении. Мы организовываем приезд в Украину группы технических экспертов, которые бы рассказали о деталях наших намерений представителям Министерства обороны Украины, Министерства иностранных дел, Секретариата Президента, офиса премьер-министра и представителям украинской стороны, которые были бы заинтересованы в этом. Мы надеемся, что этот визит состоится в течени е нескольких последующих недель. Эксперты более подробно сообщат представителям украинской стороны технические параметры наших планов. Местоположения рассматриваемых нами элементов являются оптимальными с точки зрения возможности отслеживания и последующего потенциального перехвата ракетных пусков, которые могли быть произведены с Ближнего Востока и могли быть направлены против Соединенных Штатов и Европы. Таким образом, эти потенциальные местоположения выбираются не произвольно, а на основании расчетов, базирующихся на географических и физических параметрах. Команда технических экспертов будет в состоянии объяснить более убедительно и с лучшими аргументами, чем это могу сделать я, будучи человеком ответственным за общеполитические решения.
— Как вы оцениваете реакцию Украины в отношении данного вопроса? Ведь украинский премьер-министр Виктор Янукович заявил, что в связи с планами размещения элементов американской ПРО в Европе Украина оказалась в сложной ситуации и это может скрывать в себе угрозы.
— Позвольте мне в связи с этим сказать, что у нас нет намерения прибегать к каким бы то ни было шагам, которые усложнили бы жизнь для Украины. Украина была надежным и важным партнером для США в ряде ключевых вопросов безопасности и у нас есть все основания надеяться, что Украина будет и дальше таким партнером. Но относительно реакции и восприятия украинской стороной этой ситуации, то, по-видимому, я оставлю приоритет в ответе на вопрос представителям Украины.
— Каких заявлений со стороны Украины или какой позиции Украины относительно этого вопроса вы ожидаете, или на что рассчитываете? Возможно, проявление понимания американской позиции?
— Я думаю, это важно, чтобы страны в этом регионе понимали, что обсуждаемое сейчас предложение направлено против угроз, исходящих с Ближнего Востока. И мы начали проводить консультации с нашими друзьями и партнерами, чтобы передать им информацию и аргументы, чтобы они понимали, каковы наши намерения. И если спустя некоторое время после начала этого консультативного процесса партнеры смогут сказать: да, мы понимаем о чем идет речь, то можно будет сказать, что мы достигли поставленной цели в этом консультативном процессе.
— То есть для вас будет достаточно слов, что Украина с пониманием относится к таким планам США?
— Я не хочу забегать наперед. А лишь хочу сказать, что мы начали консультативный процесс со странами, которые являются нашими друзьями и партнерами, странами этого региона, чтобы объяснить в чем состоит наша аргументация относительно необходимости этих действий. И мы увидим, как этот процесс будет развиваться.
— Если в Украины появится понимание, то может ли возникнуть ситуация, когда США пригласят Украину, имеющую огромный опыт по разработке систем противоракетной обороны и, возможно, Россию, которая имеет еще больший опыт в этой отрасли, к созданию американской ПРО?
— На данный момент я не имею никаких оснований прибегать к каким-то рассуждениям по этому поводу. Потому что сейчас определенного плана просить о чем-то в этом аспекте нет.
— Была ли для вас ожидаемой позиция России, которая в последнее время остро критикует планы по размещению элементов американской ПРО в Европе?
— В ходе разработки наших планов в этом отношении в течение последних пару лет мы неоднократно консультировались с российской стороной и официальными представителями России. Идея заключалась в том, чтобы наши действия были прозрачными, чтобы россияне понимали, чем мы обеспокоены. По этому поводу состоялись встречи от уровня технических экспертов до уровня министра обороны. И нашей целью было показать российским коллегам, что эти системы ни в коей мере физически не являются угрозой российской стороне. Поэтому отвечая на ваш вопрос, удивлены ли мы реакцией России, — в определенном смысле — да, потому что это обсуждается уже в течение некоторого времени. Тон и содержание российских заявлений несколько не соответствует тому диалогу, который ведется уже в течение определенного времени, и тону наших дискуссий. Система, о которой идет речь, является оборонной. И я думаю, что российские эксперты это понимают, исходя из проведенных дискуссий.
— Начальника генерального штаба российской армии генерала Юрия Балуевского, наверное, также можно отнести к экспертам, но он почему-то называет размещение американской ПРО не иначе как реконфигурацией американского присутствия в Европе.
— Этот вопрос к нему.
— Кстати, известный российский эксперт Дмитрий Тренин с Центра Карнеги также сказал в интервью «Дню», что размещение американской ПРО имеет отношение к балансу сил в Европе, как это было во времена холодной войны. Можете ли вы опровергнуть это?
— Я не видел этого конкретного комментария Дмитрия Тренина. Поэтому мне тяжело реагировать на него. Но я хочу в этой связи заметить, что мы не рассматриваем наши планы как такие, которые каким-то образом нацелены на нарушение, изменение баланса сил в Европе. Эти планы однозначно рассчитаны на защиту от угроз, исходящих с Ближнего Востока.
— Может ли повлиять на планы размещения элементов ПРО в Европе тот факт, что общественное мнение в Польше и Чехии подавляющим большинством настроено против этого?
— Я не берусь комментировать внутреннюю политику Польши и Чехии.
— Формально прозвучало, что США готовы пригласить Россию к разработке противоракетной обороны. Но Россия отказалась от этого предложения. Как вы думаете, почему Москва не хочет идти на сотрудничество в этой отрасли? На самом ли деле это обусловлено отсутствием доверия между обеими странами, как утверждают эксперты? Или существуют какие-то другие причины?
— Мы в течение многих лет работали над расширением сферы взаимодействия между Соединенными Штатами и Россией, между НАТО и Россией. Безусловно, существует возможность и плодотворного сотрудничества в отрасли противоракетной обороны. Все эти годы длилось обсуждение этого вопроса, и я могу предположить, что оно продолжится в будущем.
— Какие иные вопросы вы обсуждали здесь с украинскими коллегами? Или речь шла о взаимодействии между Украиной и США в сфере военно-политического и военно-технического сотрудничества?
— Я в течение нескольких последних дней обсудил со старшими высокопоставленными представителями министерства обороны Украины наше двухстороннее сотрудничество в военной и оборонной отрасли. Мы очень довольны уровнем сотрудничества между нашими военными. Мы имеем ряд программ обмена с украинскими военными, а также ряд программ, которые реализуются здесь, предоставляя помощь в трансформации украинских вооруженных сил в направлении новой модели. Особенно хочу отметить программу партнерства с Украиной калифорнийской национальной гвардии, которая, по моему мнению, является весьма активной и приносит много пользы. Я считаю, что сотрудничество на оперативном уровне, техническое, тактическое, является полезным конечно и для Запада, но особенно — для Украины. Некоторые из наших программ имеют характер средне срочных или долгосрочных, таких как, например, расширение старшинско-сержантского корпуса, который впоследствии будет составлять костяк вооруженных сил.
Касаясь вопроса американско- украинского военного сотрудничества, я хотел бы прибавить один момент к уже упомянутым программам относительно реформирования, семинаров, конференций. Как правило, ежегодно у нас проходят совместные военные учения. И насколько я понимаю систему, действующую в Украине, Верховная Рада должна ежегодно утверждать список военных учений при участии иностранных военных, которые должны прибыть на территорию Украины. Я так понимаю, что соответствующие законопроекты находятся на рассмотрении Верховной Рады. Хотел бы отметить, что мы были бы очень рады принятию соответствующего законодательства. Поскольку учения подобного рода являются очень важными для обеих сторон. Они улучшают возможность взаимодействия между нашими военными: эффективно действовать совместно во многосторонних операциях во всем мире. И пользуясь случаем, я хотел бы поблагодарить Украину за ее вклад в подобные многосторонние операции. Украина сейчас задействована где-то в около десятка различных подобных операциях в мире, включая и такие силы, как под эгидой ООН и силы КФОР в Косово. Кроме этого, в Ираке остаются украинские эксперты, предоставляющие поддержку коалиции и Учебной миссии НАТО в Ираке. Еще раз подчеркиваю, насколько мы ценим этот вклад Украины. И еще раз отмечаю, что учения, позволяющие нам улучшать возможность взаимодействия, очень важны для наших двухсторонних и подобных многосторонних миссий во всем мире.
— В Украине существует заинтересованность в военно-промышленном сотрудничестве с США. В частности, речь может идти об использовании украинского авиационного ноу-хау для создания военно-транспортных самолетов, в которых нуждается сухопутная армия США. Почему нет прогресса в этом направлении и не удается наладить такого сотрудничества?
— В первую очередь отмечу, что идея военно-промышленного сотрудничества является важной и полезной. И мы, безусловно, ее поддерживаем. Однако в американской системе, и вообще на Западе, подобного рода сотрудничество осуществляется частными корпорациями, частным сектором. И поэтому обсуждение этого сотрудничества должно быть направлено именно в такое русло. Ведь правительство США непосредственно не принимает участия в заключении подобного рода партнерств. В этой области, которая регулируется рыночными принципами, именно рыночные преимущества соотношения цены и качества определяют, какие проекты осуществляются, а какие откидываются или откладываются. Следовательно, это должны быть рыночные механизмы.