Экс-советник российского, украинского, польского, киргизского правительств Андерс Ослунд (ныне — директор программ Фонда Карнеги за международный мир) категоричен: Украине нужно не говорить о Едином экономическом пространстве с Россией, Беларусью и Казахстаном, а добиваться свободной торговли с Европейским Союзом. Ослунд хорошо известен в Киеве, здесь у него есть и сторонники, и критики (считается, например, что подсказанные им модели развития и привели в итоге к тому, что «маємо те, що маємо»). Ослунд иного мнения: он уверен, что украинские олигархи становятся «нормальными капиталистами», от чего экономика только выигрывает, и что Украина просто обязана стать членом ВТО как можно скорее — если идеи вроде ЕЭП этому не помешают. Похоже, он верит в Украину больше, чем многие украинцы.
— В какой точке реформы находится сейчас Украина?
— Сегодня представляется, что запоздалые реформы в России, Украине, Казахстане все-таки развиваются. Украина находится на середине этого нелегкого пути. Я думаю, что все эти страны достигли необходимой критической массы реформ, и это действительно случилось после 1998 года.
В Украине мы также видим, что олигархические группы разделяются. Нельзя более говорить о днепропетровской группе, потому что «Интерпайп» и «Приватбанк» часто остро между собой конкурируют, донецкая предпринимательская группа тоже разделена. Мы видим, что конкуренция между олигархами стала обычной капиталистической конкуренцией. Произошла консолидация ответственности, уже нет стремления получить деньги из предприятий, а налицо реструктуризация предприятий.
— Что вы имеете в виду, когда говорите, что олигархи становятся капиталистами?
— Я говорю, что олигархические группы становятся обычными бизнес-группами. Это делает экономику лучше.
— Как вы считаете, почему Украина никак не может получить статус рыночной экономики от США? Действуют политические причины или же что-то другое?
— Здесь налицо три фактора. Один из них — в том, что Украина, если мы говорим о реформах, остается на шаг позади России, Казахстана в том, чтобы превратить свою экономику в рыночную. Второй фактор — объем информации об Украине явно недостаточен.
Более значительным является третий фактор — сталь. Стальное лобби в США, очень сильное в политическом смысле, заблокировало признание Украины страной с рыночной экономикой. Рыночный статус очень важен при антидемпинговых расследованиях. Антидемпинговые расследования типичны для стали и химической промышленности. Химическая промышленность в данном случае не находится в фокусе внимания.
Конечно, Украина должна быть объявлена США и ЕС страной с рыночной экономикой.
— Вы были советником украинского правительства во время подготовки и проведения приватизации…
— Да, но я не занимался приватизацией детально. Но и мой вклад есть.
— Как вы считаете, действительно ли приватизацию нужно было проводить именно так, именно в то время и именно по той модели?
— Вначале в Украине было просто невозможное законодательство. Было принято очень много законов. Пересекалось столько разных интересов, что вопрос стоял так: провести приватизацию или отложить ее?
— Как можно сейчас оценить результаты?
— Я думаю, что главное — провести приватизацию. То, что 50%, даже больше, 70% акций оказались у директоров и работников предприятий, это неизбежно. Обычно после приватизации в течение нескольких лет ничего не происходит. Сейчас мы видим, что некоторые предприятия действительно развиваются, некоторые умирают. Было много плохих предприятий, которые нужно было закрыть. Приватизация способствовала процессам реструктуризации экономики. Сейчас мы наблюдаем, что предприятия продают.
— При том, что в результате приватизации фондового рынка в Украине так и не сложилось…
— Да. Но я не думаю, что это настолько важно. Конечная цель фондовой биржи — привлечь капитал. Довольно долго цены на акции предприятий остаются низкими. Что происходит сейчас в России, где фондовая биржа достаточно хорошо работает? Один из главных источников привлечения капитала — это корпоративные облигации. Главная цель приватизации — в том, чтобы появились настоящие собственники, которые хотят развивать предприятия. Они контролируют директора, директор контролирует предприятие. Я положительно оцениваю итоги приватизации. Происходит концентрация собственности — это хорошо, потому что в экономике начинает работать корпоративный контроль.
— Какова ваша точка зрения относительно Единого экономического пространства?
— Я думаю, что там не о чем разговаривать, это бесполезно. Это не решает ни одной внешнеторговой проблемы Украины. Единственное, что важно — чтобы Украина как можно быстрее вступила во Всемирную торговую организацию и чтобы разговоры о создании зоны свободной торговли между Россией, Казахстаном, Беларусью и Украиной этому не мешали. Есть соглашение между этими странами о том, чтобы координировать свое вступление в ВТО — это означает, что они еще много лет не смогут вступить в ВТО, так как это означает соединение всех проблем этих стран. Больше всего проблем у самой большой страны, России. В ВТО намного легче вступить Украине, чем России. Мысль о координировании вступления в ВТО означает, что Россия не хочет, чтобы Украина вступила в ВТО раньше России. Потому что, если Украина вступит в ВТО до России, она сможет жестко требовать, чтобы Россия сняла все торговые барьеры, которые противоречат правилам ВТО. Молдова, например, может требовать этого сегодня от Украины. Украина сейчас имеет квоты на импорт из Молдовы, которые противоречат правилам ВТО. После вступления в ВТО Украина должна снять эти квоты.
— Ваш прогноз: когда Украина сможет вступить в ВТО и при каких условиях?
— Я думаю, что Украина сможет вступить в ВТО в следующем году.
— Но ситуация меняется: США каждый раз говорят, что по одной позиции договорились, но остается еще несколько. С ЕС — то же самое. И эти позиции часто меняются, появляются новые…
— Дело в том, что конкретные предприятия, имеющие в Украине конкретные проблемы, просят помощи у своего правительства, правительство потом предъявляет свои претензии. Скажем, маленьким странам с небольшим объемом торговли намного легче вступить в ВТО, потому что на них мало жалоб. Вступление в ВТО намного больше зависит от претензий конкретных предприятий, чем от анализа торговых систем. Если никто не жалуется, то торговая система остается без изменений, независимо от того, соответствует ли она требованиям ВТО.
Типичные проблемы — это интеллектуальная собственность, по которой есть серьезные претензии США, сельское хозяйство — это всегда проблема, особенно вопрос уровня дотаций и особенно по сахару, импортные барьеры. Конечно, автомобили — тоже проблема.
— С чем Украина может и должна выйти на мировые рынки в эпоху глобализации, чтобы быть успешной?
— Очевидно, что Украина слишком мало экспортирует в ЕС, чуть больше 20% украинского экспорта. Должно быть 60%.
— При этом неважно, что именно экспортируется — сырье, металлы, продукция, прошедшая обработку?
— Неважно. Действительно, сегодня большая часть украинского экспорта — это так называемые чувствительные товары, и по 10 процентов — текстиль, сельскохозяйственная продукция, химия. Это означает, что торговая политика очень важна для Украины, намного более важна, чем для России или Казахстана, потому что они производят много нефти и газа, которые легче продать.
— Что сейчас вы бы посоветовали представителям украинского правительства?
— Я думаю, что сейчас главное — побыстрее вступить в ВТО. Важно также завершить налоговую реформу. Это два главных вопроса экономической политики этого года.
— Что именно нужно сделать в налоговой реформе?
— Сократить налоги. Введение «плоского» подоходного налога было огромной удачей в России и только сейчас начинается в Украине.
— Что, по вашему мнению, больше всего сегодня мешает Украине интегрироваться в европейскую экономику, европейскую систему обмена капиталами, инвестициями, технологиями, товарами?
— Многое. Главная проблема — это протекционизм Европейского Союза. Это одна из причин, по которым для Украины так важно вступить в ВТО: для сопротивления европейскому протекционизму, чтобы получить доступ к рынкам. Второе — это соглашение о свободной торговле с Евросоюзом. ЕС имеет соглашения о свободной торговле со всеми соседями, со странами Северной Африки, но не имеет таких соглашений ни с Украиной, ни с Молдовой, ни с Белоруссией.
— Почему?
— Такие соглашения не раздаются, их требуют.
— За них нужно бороться?
— Да. А Украина не боролась. Переговоры между странами СНГ и Европейским Союзом — это преимущественно болтовня. ЕС с удовольствием занимается такой болтовней. Соглашение о партнерстве и сотрудничестве между ЕС и Украиной — пустое. Украине надо выдвигать конкретные требования и особенно сосредоточиться на соглашении о свободной торговле, требовать конкретного доступа к рынкам.
— Можете ли вы предсказать, какие тенденции в Украине будут ведущими через два- три года, как она будет выглядеть в отношениях с США, ЕС, каким будет ее место в мировых процессах?
— Я думаю, что экономическая политика будущего будет более социальной. Когда страна станет богаче, можно будет больше сосредоточиться на здравоохранении, образовании. Торговля Украины с ЕС должна преобладать. Этого требует просто география. Главный внешнеэкономический вопрос политики Украины на следующее десятилетие — победить протекционизм ЕС. С США будет меньше торговли. В то же время инвестиции могут поступать из любой страны.
— Думаете, в Украину действительно будут серьезные инвестиции?
— Да, конечно. Когда экономика растет, то и инвестиции растут.
