Вчера, как ожидалось, Хамовнический суд Москвы вынес обвинительный приговор руководителям «ЮКОСа» Михаилу Ходорковскому и Платону Лебедеву. Суд счел доказанной вину обвиняемых в хищении 218 млн. тонн нефти, а также в легализации денежных средств, полученных преступным путем. По версии обвинения, подсудимые легализовали около 500 млрд. рублей и 7,5 млрд. долларов, полученных от хищения нефти.
Адвокат Михаила Ходорковского Вадим Клювгант заявил, что обвинительный приговор экс-главе ЮКОСа является «заведомо ложным», и предположил, что судья Виктор Данилкин не был свободен в принятии решения. Как ожидается, оглашение приговора будет завершено после новогодних праздников. Как сообщает «Интерфакс», Ходорковский и Лебедев спокойно отреагировали на признание их виновными.
Сын Михаила Ходорковского Павел в интервью радиостанции «Эхо Москвы» заявил, что решение суда о виновности его отца является результатом давления премьер-министра Путина и его окружения.
У стен суда вчера состоялся стихийный митинг. Собравшиеся стали скандировать «Свободу!» и «Позор!», а также «Россия без Путина!» и «Путина на нары!». Милиция задержала 11 человек, пришедших к Хамовническому суду поддержать Ходорковского и Лебедева. Задержанных поместили в милицейский автобус.
Глава старейшей в России правозащитной организации — Московской Хельсинкской группы Людмила Алексеева расстроена тем, что Хамовнический суд Москвы признал обвиняемых виновными. «Чтобы судья на таком процессе вынес оправдательный приговор, для этого нужно быть героем. Я ожидала этот приговор. Но все равно расстроена», — сказала Алексеева «Интерфаксу». Какие сигналы пошлет российскому и западному бизнесу обвинительный приговор Ходорковскому? Почему российские власти боятся выпустить Ходорковского на свободу? Об этом «Дню» — в интервью заместителя директора Московского центра Карнеги Сэма ГРИНА.
— Разве кто-нибудь на самом деле ожидал другое решение суда? С самого начала было очевидно, что дело этим закончится. Теперь нужно ждать наказания, которое ему назначат. Никто не ждал, что Ходорковского так просто отпустят или могут признать невиновным в таком деле. Может быть, для кого-то это крушение каких-то иллюзий, которых на самом деле уже никто не питал...
— Означает ли это, что суд фактически руководствовался наставлениями премьер-министра Владимира Путина, который, комментируя ситуацию вокруг Михаила Ходорковского во время последнего прямого телеэфира, сказал: «Мы должны исходить из того, что преступление господина Ходорковского в суде доказано», — а не главы российского государства Дмитрия Медведева, который заявил: «Ни президент, ни любое иное должностное лицо, состоящее на государственной службе, не имеет права высказывать свою позицию по этому делу или по какому-либо другому делу до момента вынесения приговора, обвинительного или оправдательного»?
— Это свидетельствует о разном этикете этих двух людей. В том, что балом правит Путин, никто не сомневался. Это не новость. То, что никто не собирается отпускать Ходорковского, тоже не новость. Может быть, кто-то надеялся, что кое-что меняется, что у Медведева есть планы, которые он хочет протолкнуть не только против воли Путина, но и системы в принципе. Я не понимаю, кто 27 декабря 2010 года мог бы на это надеяться, не увидев никаких других изменений за последние два года.
— Какой сигнал может извлечь из этого решения суда российский бизнес, а также западный бизнес, желающий работать с Россией?
— Этот сигнал был дан 25 октября 2003 года, когда арестовали Ходорковского. И прозвучал в ходе первого процесса. Если кому-то нужно было доказать, что ничего не меняется в этом плане, то, конечно, это дело, может быть, как раз и послужило дополнительным подтверждением. Но, честно говоря, я никого не знаю в Москве, а также среди тех, кто занимается Россией серьезно, кто бы думал, что можно тут увидеть какие-то признаки другой жизни.
— А не может ли это стать примером для соседних с Россией стран? Никаких последствий не будет в отношениях с западными странами?
— Последствия на самом деле есть. И они возникли уже в 2003 году. Посмотрите на российские фондовые биржи и рынки капитала: там доминирует российский капитал. А потоки прямых иностранных инвестиций в России мизерные по сравнению с другими странами БРИК, где есть более устойчивая институционализация прав собственности. Посмотрите на поведение крупного российского бизнеса, который работает и местами даже процветает, но очень неохотно инвестирует прибыль в собственное производство, в собственную страну. Ни у кого нет стопроцентной уверенности в своем положении и в завтрашнем дне. Это и есть последствия. И, конечно, не стоит ожидать, что кто-то будет отзывать своих послов или вводить какие-то санкции из-за такого дела. Последствия, повторяю, есть, и они, на мой взгляд, более серьезные, чем какие-то политические перепалки с западными столицами. Именно потому, что это приговор российской экономике. Это приговор развитию страны. По-моему, этого вполне достаточно.
А что касается урока для соседних стран, я думаю, что политики в каждой стране понимают, что они находятся не в России. Экономическая структура и политическая конъюнктура, которая позволяла российской власти так поступить с Ходорковским, вряд ли существует, скажем, в Украине. Все-таки тут состязательность политического и экономического процесса на порядок больше, чем в России. Мне сложно себе представить, чтобы любой украинский президент мог бы себя чувствовать настолько уверенным в своих силах и своих возможностях и править почти без ограничения, как ведет себя российское руководство.
— Можно не сомневаться, что российское руководство прекрасно понимает необходимость иностранных инвестиций, борьбы с коррупцией. Но выглядит странным, что оно боится выпустить Ходорковского, который обещал не заниматься политикой...
— Бог его знает, что он будет делать. Мы этого не знаем. Но с другой стороны, кажется, что существует какой-то эмоциональный аспект этого дела. Путин нам кажется человеком холодного рассудка, и это не вписывается в общую картину. Я склонен думать, что здесь есть проблема, которая существовала последние 10—12 лет в российской политике. При всем понимании важности стратегических изменений всегда берут вверх именно сиюминутные проблемы в рассуждениях. Если посмотреть, что у нас парламентские и президентские выборы на носу, а ситуация в экономике не совсем благоприятная, что политическая элита немножко взволнована после отставки Лужкова, просто не хочется, что-нибудь менять. Потому что любые изменения могут иметь непредвиденные последствия. А эта система не очень хорошо справляется с непредвиденными последствиями и поэтому старается их избегать. Вот, по-моему, в этом и вся логика этого режима. Живем при этой логике с 2003 года. И так дальше будем жить. Это принципиально ничего не меняет.
