Существует ли угроза восстановления двухполюсного мира в связи с тем, что Россия претендует на роль энергетического супергосударства? Какими могут быть последствия для Украины возможного восстановления противостояния между США и Россией или Западом и Россией? Об этом «Дню» рассказывает заведующий отдела трансатлантических исследований Института мировой экономики Национальной академии наук Украины Евгений КАМИНСКИЙ.
— Этот вопрос следует рассматривать в контексте общего развития событий в мире. Говорить об этом исключительно в русском контексте — значит, согласиться с тем, что Россия уже сегодня является вторым глобальным государством. Для этого нет достаточных оснований, кроме оборонной сферы. Даже если принимать во внимание энергетический аспект, то при всей важности России нельзя говорить, что мир зависит исключительно от нее (в смысле энергетического обеспечения). Когда мы говорим о возможности восстановления двухполюсного мира, то вынуждены учитывать, что все зависит от того, как будет развиваться внутренняя ситуация в США и какой будет политика этой страны после того как демократы начнут законотворческую деятельность. С другой стороны, администрация Путина не заинтересована сегодня в серьезном противостоянии с США. Главные союзники США — государства члены ЕС — на 30—40 процентов зависят от поставки природного российского газа. Как только будет снижена энергетическая зависимость ЕС от России, Брюссель может стать реальным союзником США, будучи внутренне заинтересованным в том, чтобы Москва была демократической. Как бы там ни было, Россия остается европейским государством, и когда говорят, что нынешний режим Беларуси является единственным диктаторским режимом в сегодняшней Европе, то, на мой взгляд, немного кривят душой и вслух выдают то, о чем про себя думают иначе, замечая определенные перекосы в демократии в Российской Федерации.
— А что можно сказать о судьбе Украины в контексте нынешней ситуации? Какой выбор остается у нее?
— В данном случае Украине придется уже вскоре выбирать конкретный внешнеполитический курс. Уже не будет никаких оснований, как это было в прошлом, чтобы далее осуществлять двух- или многополюсную политику. Внешние требования к Украине, может, даже и не задекларированные или не формализованные, заставят Украину определиться, где мы находимся. Нам и дальше сложнее будет в ближайшее время играть на нескольких фронтах. Бесспорно, придется это делать, но системно менять свой подход. Что должна предпринять Украина, чтобы не потерять национальных интересов в этом возможном поединке между Западом и Россией? На мой взгляд, это возможно в одном случае. Если мы реально докажем, что не просто говорим об европейском выборе или евроатлантическом выборе, а используем этот выбор на практике. Что мы внутри своего государства на первое место ставим не членство в НАТО или ЕС, а соблюдение критериев, по которым живут государства-члены НАТО и ЕС. Для нас главным является не столько членство в этой или другой европейской и евроатлантической структуре, сколько выход на тот же уровень жизни и демократии, который существует в странах ЕС. У России не может быть никаких претензий к нам, если мы будем ставить вопрос подобным образом. В таком случае мы в то же время будем приближаться к требованиям и НАТО и ЕС и сможем тем самым постепенно обеспечивать гарантированное членство.
Что касается НАТО, я полагаю, что Украине сегодня нужно определиться для себя, где мы лучше гарантируем себе внешнюю безопасность. Быть членом НАТО — значит, иметь абсолютно гарантированную безопасность. Любой другой выбор означает сомнения в том, будет ли нам гарантирована внешняя безопасность. Поэтому, имея в виду первичность национально-государственных и общественных интересов, правящей элите не следует подвергаться влиянию обществ, особенно региональных, которые иногда формируются под воздействием конкретных политических сил. Нужно суметь и уметь выходить на общенациональный интерес.
— Есть ли понимание у украинской власти того, что происходит в мире и что следует предпринять, учитывая перечисленные вами тенденции?
— Исходя из моего собственного опыта, сегодня интерес нашей исполнительной власти к внешнеполитическим вопросам и к мнению ученых, ведущим специалистам нашего государства в этих вопросах, очень далек от реализации. Мы не ощущаем того, что даже было при Кучме, когда нам давали заказ и мы писали программы. Это стало чувствоваться только после обновления руководства Совета национальной безопасности и обороны. И это внушает мне оптимизм.
