Отношения разладились тревожно быстро. После 11 сентября даже французские газеты пестрили заголовками «Мы все американцы». Стало казаться, будто атлантическая фундаментально общая точка зрения и превозносимые общие ценности самоутвердились.
В течение года все изменилось, особенно в Германии. Трансатлантическое партнерство считалось основным принципом немецкой внешней политики — и все же канцлер Шредер победил на повторных выборах на политической платформе, которая рассматривалась как антиамериканская. И хотя часть этих настроений была представлена в ложном свете, было ясно, что Германия не поддержит военные действия в Ираке.
Многих немцев одолевают сомнения не только по поводу Ирака, но и по поводу войны вообще. Многие считают, что позиция Германии выражает скорее пацифистские, а не антиамериканские настроения в Европе. Возможно, они правы. Германия изменилась за последнее десятилетие, посылая свои миротворческие силы в Сомали, Боснию, Восточный Тимор, Косово, на Кавказ, в Македонию и, в ответ на события 11 сентября, в Афганистан. Но ни одно из тех подразделений не участвовало в военных действиях.
Более детальный взгляд на эту проблему предполагает, что расхождения по поводу Ирака — это не просто отдельный случай, а отражение скрытых трудностей. Список вопросов, по которым мнения Европы и Америки сильно расходятся, в настоящее время длиннее, чем поколение назад.
Существуют разногласия по вопросу обороны из-за растущего раздражения США в связи с тем, что европейская оборонная политика, по их мнению, занимает претенциозную позицию. США наблюдают за уменьшением бюджета на оборону в Европе, которое сопровождается появлением новых и ненужных командных структур, просто дублирующих командные структуры, существующие внутри НАТО.
На Ближнем Востоке разница во взглядах стала зияющей бездной. Торговые отношения загнивают. Споры по поводу глобальной политики относительно окружающей среды разгораются, Америка в тупике из-за своего отказа подписать Киотское соглашение.
Общественные разногласия также стали более напряженными. Многие европейцы считают применение высшей меры наказания в Соединенных Штатах отсталым и отвратительным явлением. Многие американцы приписывают саботаж Европы по отношению к антитеррористической политике США скрытому антисемитизму.
В Европе наблюдается движение к большей интеграции, хотя мнения некоторых европейцев, в особенности британцев, разделились по поводу ее желательности. Некоторые защитники интеграции видят в объединенной Европе сильного партнера Соединенных Штатов. Другими правит желание основать конкурирующий с США центр власти, как бы нереально это не выглядело.
Некоторые аналитики начали указывать на различные точки зрения Соединенных Штатов и Европы о роли международного права вместо использования силы в решении споров. Поскольку Европа не является сильной в военном отношении, они доказывают, что неудивительно, что европейцы делают упор на дипломатию, а не на военную мощь в решении споров. С другой стороны, никого не должно удивлять то, что американцев раздражает давление на их способность воспользоваться преимуществом своей военной гегемонии.
Правда состоит в том, что трансатлантические разногласия существовали на протяжении долгого времени. Во время «холодной войны» они были в значительной степени подавлены перед лицом советской угрозы и европейского признания необходимости того, чтобы США противостояли этой угрозе.
Негативизм, проявляющийся по обе стороны Атлантического океана, не способствует снятию этой напряженности. Хотя у Соединенных Штатов и Европы есть проблемы, которые нужно решить, существует реальная опасность того, что изображение каждого возможного события в качестве вестника нового раскола закончится неконструктивно.
Европа и Северная Америка разделяют общую точку зрения в фундаментальных вопросах. Если они будут работать вместе, гораздо большего можно достичь в решении мировых проблем, чем когда они рассматривают каждый глобальный конфликт в качестве возможности найти для себя выгоду за счет другого. Если же, наоборот, Атлантическое партнерство распадется, станет конкурирующим или враждебным, мир будет более опасным.
Что же нужно делать? Если у Атлантического партнерства есть политическая воля, его можно сохранить и поддержать. Это означает, что те, кто принимает решения по обе стороны Атлантического океана, всегда должны учитывать то, как отразятся их решения (и язык) на отношениях. Конечно, это не всегда может быть решающим фактором. Но если всегда считать это уместным, можно избежать вреда.
Одним из конкретных предложений является учреждение правительствами, находящимися по обе стороны Атлантического океана, Постоянной конференции высших должностных лиц для того, чтобы выявить потенциальные проблемы до того как они станут источниками трудностей.
В новом нестабильном столетии отношения между Европой и Америкой более важны, чем когда-либо. Разногласия, такие как по иракскому вопросу, не должны звучать похоронным звоном их отношениям, а должны управляться таким способом, чтобы причинить как можно меньше вреда их партнерству. Необходимо приложить все усилия для гарантии того, чтобы будущие разногласия, которые несомненно возникнут, причиняли меньше вреда. Слишком много поставлено на карту для того, чтобы позволить Атлантическому партнерству ошибаться.
Майкл ГОВАРД — министр финансов теневого оппозиционного кабинета, сформированного консерваторами Великобритании.
