В свое время Галина Старовойтова рассказывала мне о совещании бывших работников системы национальной безопасности умершего Советского Союза, на котором было решено скомпрометировать самых известных представителей демократического движения. Старовойтова называла фамилии, вспоминала о версиях возможной компрометации... Я, откровенно говоря, не очень поверил в эту информацию. Даже тогда, когда бывший мэр Петербурга Анатолий Собчак оказался в Париже, бывший советник президента Сергей Станкевич в Варшаве, как-то не хотелось связывать их судьбы с тем, что оба были определенными символами горбачевской перестройки.
Теперь к словам Галины Васильевны относишься иначе. Она вообще с невероятной — я сказал бы, женской — интуицией умела чувствовать реальность. Возможно, именно потому ее и называли маргинальным политиком, что она ощущала именно эту реальность, а не сиюминутную конъюнктуру. Никакие изменения политической погоды не могли заставить ее бегать из лагеря в лагерь, как некоторые бывшие демократы, приспосабливаться к власть имущим даже тогда, когда они делают из твоих советов абсолютно противоположные выводы. Многочисленные во время чеченской войны интеллектуалы в ельцинской администрации объясняли невозможность своих отставок тем, что они не желают оставлять президента один на один с «коржаковыми». А вот для Старовойтовой такое приспособленчество было невозможным. Она понимала, что ее участие в любой властной структуре добавляет этой структуре репутацию порядочности, и не желала делиться этим богатством с теми, кто этого не заслуживает.
Впрочем, она просто была нормальным человеком. Те, кто общается с политиками, должны понять, как это важно, как это редко встречается. С ней можно было просто пить кофе, обсуждать частные проблемы, удивляться тому, как она строит личную жизнь — а она умела находить для нее людей... Все те десять лет, что мы были знакомы, мне просто было с ней интересно. Началось это знакомство с попыток юного начинающего журналиста взять интервью у новой политической звезды, закончилось — тем трагическим вечером, когда сообщили о ее смерти... Дистанции никогда не было. С такими людьми не бывает дистанции. Бывает или понимание, или полное невосприятие. Мне повезло с первым.
Я только сожалею, что нередко к ней не прислушивался.
