В этом году Россия отправила внушительную делегацию на Мировой экономический форум в Давосе. После активного представительства при Борисе Ельцине, уровень участников России снизился с тех пор, как Владимир Путин стал президентом. Однако в этом году русские послали свою команду «A», а заседание, которое посетило очень много людей, было посвящено «Более мускулистой внешней политике России».
При более высоких ценах на энергию многие российские чиновники наслаждаются своей восстановленной властью. Меня попросили прокомментировать отношения между Соединенными Штатами и Россией во время обеда с высокопоставленными лицами из правительства и «Газпрома», гигантской энергетической компании. Я сказал, что у Америки и Европы было слишком много иллюзий о демократии в России в 90-х годах, и теперь проходит стадия разочарования. Есть беспокойство о будущем России, как она будет использовать свою вновь обретенную власть, и как должен реагировать на это Запад.
Одна точка зрения заключается в том, что российская политика похожа на маятник. Он качнулся слишком далеко в направлении хаоса при Ельцине, а теперь качнулся слишком далеко в направлении порядка и государственного контроля при Путине. Он не качнулся назад к сталинизму; царизм, возможно, более удачная историческая метафора. Наблюдатели спорят о том, достигнет ли он в конечном счете нового равновесия.
Оптимистическая точка зрения состоит в том, что права собственности закрепляются гораздо надежнее, чем в прошлом, и что будущее России будет зависеть от того, насколько быстро будет создан средний класс с представительством в правительстве на основании закона. Но другие не так уверены. Иногда маятники продолжают бурно раскачиваться до тех пор, пока какое- либо трение не замедлит их, а иногда они застревают. Пессимистические наблюдатели предвидят непрерывное уменьшение свободы, а не либеральное равновесие.
Столкнувшись с этой неуверенностью в будущем либеральной демократии в России, как должны реагировать на это западные страны? Этот вопрос особенно труден для администрации Буша, которая разрывается между первоначальной поддержкой, которую президент оказал Путину, и его демократической повесткой дня.
Госсекретарь Кондолизза Райс объявила в 2005 году, что «фундаментальный характер режимов означает сегодня гораздо больше, чем международное распределение власти», а Сенатор Джон Маккэйн, кандидат в президенты Соединенных Штатов, убеждал исключить Россию из Группы «Большой восьмерки» передовых стран. И все же в дополнение к своей демократической программе у Запада есть реалистичный план, основанный на сугубо материальных интересах.
Запад нуждается в сотрудничестве с Россией в таких вопросах, как наращивание ядерного оружия в Иране и Северной Корее, контроль над ядерными материалами и оружием, борьба с сегодняшней волной радикального исламистского терроризма и производство энергии и надежность энергопоставок. Кроме того, в России есть талантливые люди, технологии и ресурсы, которые могут помочь справиться с новыми вызовами, такими как изменение климата или распространение пандемических болезней.
Возможно, эти две программы не так уж противоречат друг другу, как кажется в начале. Если бы Запад повернулся спиной к России, такая изоляция укрепила бы ксенофобские и статистские тенденции, присутствующие в российской политической культуре, и сделала бы либеральное дело более трудным.
Лучшим подходом было бы настроиться на долгосрочный период, использовать мягкую власть привлечения, расширять обмены и контакты с новым поколением России, поддерживать ее участие во Всемирной торговой организации и других ориентированных на рынок организациях и реагировать на недостатки особой критикой, а не всеобщими речами или изоляцией. В любом случае источники политического изменения в России в значительной степени останутся укоренившимися в России, а западное влияние неизбежно будет ограничено.
Но выступая за вовлечение вместо изоляции, не нужно предотвращать дружественную критику, и в Давосе я предложил четыре причины, почему Россия не останется главной державой в 2020 году, если она не изменит свое сегодняшнее поведение и политику.
Во-первых, Россия не в состоянии модифицировать свою экономику достаточно быстро. Нефть — это смешанное благословение. Благодаря рекордно высоким ценам на энергию и экспорт сырья, в январе 2007 года экономика России стала десятой крупнейшей в мире. Но экспорт энергии финансирует около 30% правительственного бюджета, который основан на прогнозах, согласно которым цена на нефть остается $61 за баррель. Российский промышленный экспорт, главным образом, состоит из вооружения, при том что передовой самолет составляет более половины продаж. Это оставляет Россию уязвимой.
Проблема, которая связана с этим, заключается в том, что в России отсутствует власть закона, которая защищает и поддерживает предпринимателей. Это именно те люди, которые нужны для того, чтобы помочь воспитать энергичный средний класс — основной принцип стабильной демократической рыночной экономики. Вместо этого процветает коррупция.
Кроме того, демографический кризис в России продолжается, подстегиваемый плохим здравоохранением и неадекватными инвестициями в социальную сеть безопасности. Большинство демографов предвидят, что население России значительно сократится в ближайшие десятилетия. Смертность среди взрослых мужчин гораздо выше, чем в остальной части Европы, и ситуация не улучшается.
Наконец, в то время как можно понять искушение бывшей супердержавы ухватиться за возможность вернуться к мускульной внешней политике, российское запугивание в сфере энергетики разрушает доверие и подрывает мягкую власть России в других странах. Как соседи России, так и Западная Европа стали больше опасаться зависимости от России.
Большинство российских участников на обеде в Давосе, казалось бы, проигнорировали эту критику, но было интересно услышать, как один важный чиновник признал, что реформы могли бы продвигаться быстрее, если цены на нефть слегка упали, а другой принял то, что критику нужно приветствовать до тех пор, пока она предлагается в дружественном духе. Простой факт, что русские высокого уровня вновь появились в Давосе, чтобы защититься, может быть небольшим, но здоровым знаком.
Джозеф С. НАЙ — профессор в Гарварде и автор книги «Мягкая власть: средства к успеху в мировой политике».
