С тех пор, как Дэн Сяо Пин сказал: «Важно не то, какого цвета кошка, а ловит ли она мышей», стало ясно, что прежнее деление времен холодной войны на левых и правых, коммунистов и демократов устарело. В самом деле, тот Китай, который Дэн Сяо Пин начал строить в 1978 году, сейчас политически является коммунистическим, а экономически — капиталистическим. Но тенденция применять старые ярлыки остается сильной. Поэтому каждый день мы слышим сильно упрощенные высказывания, — как одно из сегодняшних, гласящее, что в Латинской Америке наблюдается мощная левая волна.
Данная идея основывается на том факте, что приход к власти Лулы да Сильвы в Бразилии, Уго Чавеса в Венесуэле, Нестора Киршнера в Аргентине, Табаре Васкеса в Уругвае и совсем недавно Эво Моралеса в Боливии и Мишель Бачелет в Чили говорит о социалистическом уклоне. Но все ли они левые старой закалки? Или они практикуют популизм старого типа? Что же происходит в Латинской Америке?
Для начала вычеркнем из предполагаемого списка левых Чили, так как этой страной правит центристская коалиция, состоящая из социалистов европейского стиля во главе с Рикардо Лагосом и традиционная партия страны «Христианские демократы». То, что президент Бачелет происходит из социалистических кругов, не меняет природы правительства, которое последует установкам своих предшественников и будет управлять самой открытой экономикой в регионе, интегрированной в мировой рынок соглашениями о свободной торговле, подписанными со многими странами, начиная Соединенными Штатами и заканчивая Китаем.
Никто также не сможет утверждать, будто бы для бразильского правительства во главе с президентом Лулой да Сильвой не характерна умеренность и еще большая приверженность традиционной экономической политике, чем это было свойственно предыдущему правительству, политика которого основывалась на налоговой дисциплине, бюджетном профиците и на кредитно-денежной политике, направленной на борьбу с инфляцией. В противоположность прежним лозунгам левых об отказе от выплаты внешнего долга правительство Лулы да Сильвы поспешило погасить все свои обязательства перед МВФ заранее.
Согласованному призыву не выплачивать внешний долг, который был вездесущ в Латинской Америке в 80-х годах ХХ века, был положен конец после того, как правительство Аргентины сделало то же самое, отдавая треть своих резервов на заблаговременную выплату долгов МВФ. Даже лауреат Нобелевской премии Джозеф Стиглиц усомнился в том, не являются ли меры этих стран по погашению долгов доказательством излишней приверженности ортодоксальным неолиберальным традициям.
Уругвайское правительство также не отклонилось от основных принципов политики консервативного правительства, предшествовавшего ему. Оно поддерживает хорошие отношения страны с МВФ и даже одобрило подписание соглашения с США о гарантии инвестиций.
Даже боливийское правительство не следует рассматривать как реинкарнацию старого популизма данного континента. Приход к власти президента Эво Моралеса был вдохновлен долгой дискриминацией коренного населения, когда лист коки стал эмблемой протеста многих поколений.
Хотя Моралес построил свою кампанию на обещании национализировать минеральные ресурсы, этого пока еще не произошло. Более того, похоже, что сейчас он отдает предпочтение партнерству с крупными государственными энергетическими компаниями, как в случае с венесуэльской «Педевезой» (Pedevesa) или бразильской «Петробрас» (Petrobras). Моралес еще может стать более радикальным политиком, но на данный момент он представляет глубокую, имеющую этнические корни, потребность в справедливости, а не в ярой левой идеологии.
Ни одно из данных правительств не говорит открыто о социализме и, тем более, о марксизме. Не планируется введение коллективной экономики, существует спрос на иностранные инвестиции, да и нормы либеральной демократии, по большому счету, пока еще соблюдаются. Даже если лидеры данных стран до сих пор считают, что «создание другого мира» возможно, они, используя антиглобалистскую риторику, осуществляют серьезную экономическую политику, пусть даже больше из смирения, чем по убеждениям.
Все это означает, что Латинская Америка не сворачивает налево, а закрепляется в центре. Даже традиционные левые партии — такие, как бразильская «Partido dos Trabalhadores» (Рабочая партия) или уругвайская «Frente Amplio» (Широкий фронт) — отказались от старых идеалов марксизма. Естественно, они декларируют дружбу с Фиделем Кастро и готовы заключить его в объятия, лишь бы старые товарищи не обвинили их в предательстве идеалов. Но на этом они и останавливаются: с Кастро хорошо фотографироваться, а не брать у него политические советы.
Президент Венесуэлы Чавес — другое дело. Без сомнения, его режим наслаждается всеми известными формами популизма: мессианское руководство, антиамериканская риторика, неуважение конституционных форм, сумасшедшие растраты и всеобщие демонстрации под дудку государства, собирающие толпы людей для того, чтобы высмеивать мнимых врагов. Чавес пользуется высокими ценами на нефть и намерен, о чем не устает говорить, заняться чем-то вроде руководства демократическим движением континента. Но, хотя популизм в стиле Чавеса приносит какие-то плоды в Перу, он далек от успеха.
В Колумбии все указывает на то, что президент Альваро Урибе, ошибочно считающийся правым из-за борьбы с незаконными банд-формированиями, будет заново переизбран. Оскар Ариас побеждает в Коста-Рике. В Мексике пост президента доступен всем.
Тем временем экономика стран Латинской Америки будет продолжать пользоваться выгодами мирового бума на товарных рынках, выборы будут проходить нормально, а жизнь будет идти по пути центристской политики.
Хулио Мария САНГВИНЕТТИ — бывший президент Уругвая (1985 — 1990, 1995 — 2000 гг.)
