Коммунистический Китай пережил монументальную капиталистическую революцию в последние два десятилетия, и его экономика сегодня в шесть раз больше, чем 20 лет назад. Мелкий игрок на глобальной экономической арене в 1980-х годах, сегодня Китай является третьей по размеру торговой державой в мире. Но если эта поразительная экономическая статистика наводит вас на мысль, что такие темпы капиталистического развития должны были также принести демократию в Китай, подумайте еще раз.
Большинство людей на Западе верят в теорию либеральной эволюции, согласно которой устойчивый экономический рост путем увеличения благосостояния и размера среднего класса постепенно делает страну более демократической. В то время как проверенная временем правильность этой теории несомненна, авторитарная правящая элита Китая не только твердо намерена остаться у власти, но и оказалась достаточно умной для того, чтобы принять адаптивные меры, направленные на противостояние либерализующему эффекту экономического развития.
Таким образом, при всех его внушающих благоговение экономических достижениях Китай достиг очень мало прогресса в области политической либерализации. Действительно, судя по некоторым ключевым показателям, прогресс в направлении демократии в Китае застопорился, несмотря на беспрецедентное экономическое процветание и личную свободу.
Например, в середине 1980-х годов китайские лидеры серьезно обсуждали и позже даже наметили программу скромных демократических реформ. Сегодня на тему политических реформ наложено табу. Почти все крупные институциональные реформы, такие как усиление законодательной власти, проведение сельских выборов и создание современной правовой системы, были начаты в 80-х. Со времени резни на площади Тяньаньмэнь в июне 1989 года, однако, не было осуществлено ни одной крупной демократической реформы.
Вместо перехода к демократии Китай стал свидетелем укрепления авторитарного правления — усиления однопартийного режима посредством организационного обучения и адаптации. С 1989 года Коммунистическая Партия Китая (КПК) проводит двойную стратегию: выборочные репрессии, направленные против организованной политической оппозиции, и кооптация новой общественной элиты (интеллигенции, людей интеллектуального труда и частных предпринимателей).
Эта стратегия делает акцент на поддержании большого правоохранительного аппарата с целью искоренить любую зарождающуюся организованную оппозицию. За счет огромных инвестиций была усилена Вооруженная народная полиция — крупная военизированная сила для подавления беспорядков, чьей специальностью является быстрое подавление направленных против правительства протестов рассерженных рабочих промышленных предприятий, крестьян и городских жителей. Частое развертывание сил Вооруженной народной полиции является основной причиной того, почему десятки тысяч коллективных протестов, имеющих место каждый год (74000 в 2004 году и 86000 в 2005 году) оказали незначительное влияние на общую стабильность в Китае.
Для отвода возникающих новых политических угроз, таких как информационная революция, китайское правительство расходует огромные средства на рабочую силу и технологии. Специальное 30-тысячное полицейское подразделение осуществляет мониторинг над интернет-трафиком, передовая технология используется для блокировки доступа на иностранные вебсайты, считающиеся «враждебными или вредными», а поставщики интернет-услуг, как отечественные так и Западные, должны соблюдать жесткие ограничения, разработанные для подавления политических разногласий и отслеживания нарушителей. Режим даже провел учения с участием многих государственных органов с целью проверить могут ли различные государственные ведомства тесно сотрудничать друг с другом для недопущения в сеть «вредной информации» в чрезвычайных обстоятельствах.
Коммунистическая партия извлекла из распада Советского Союза урок, что бюрократическая правящая партия должна кооптировать новую общественную элиту, чтобы лишить потенциальные оппозиционные группы лидеров, и провела эффективную кампанию по расширению своей социальной базы. Городскую интеллигенцию и людей интеллектуального труда стали баловать материальными льготами и политическим признанием, в то время как новым частным предпринимателям было позволено вступить в Партию.
Эта стратегия упреждающего политического обезглавливания принесла Партии огромные дивиденды. В 80-х годах ее главным врагом была городская интеллигенция, составлявшая костяк продемократического движения, достигшего своей кульминации на площади Тяньаньмэнь. Сегодня китайская интеллигенция является неотъемлемой частью правящей элиты. Многие вступили в Партию и стали правительственными чиновниками, и большая часть пользуется различными профессиональными и финансовыми привилегиями.
Как и ожидалось, интеллигенция, обычно являющаяся наиболее либеральной социальной группой, больше не представляет смертельной угрозы для правления партии. Что еще хуже, без поддержки этой стратегической группы другие социальные группы, как, например, рабочие и крестьяне, оказались политически изолированы.
И хотя подход «кнута и пряника», используемый Партией, работает с 1989 года, сомнительно, чтобы он смог сохранить свою эффективность еще 17 лет. Поскольку авторитарный режим Китая является по природе своей исключающим (он может включать только ограниченное число элит), стратегия кооптации скоро достигнет своего предела, и у Партии уже не будет ресурсов для того, чтобы откупаться от интеллигенции и обеспечивать себе поддержу частных предпринимателей.
В то же самое время выборочные репрессии могут лишь временно сдерживать общественную неудовлетворенность и недовольство. До тех пор пока большая часть китайского общества считает существующую политическую систему несправедливой, неотзывчивой и коррумпированной, всегда будет существовать неприязнь по отношению к правящим элитам.
Когда что-то пойдет не так — что весьма вероятно в условиях растущей социальной напряженности, вызванной ростом неравенства в обществе, экологической деградацией и ухудшением коммунальных услуг — отчужденные народные массы Китая могут политически радикализироваться. И, в отличие от протестов в прошлом, которые часто осуществлялись студентами и членами интеллигенции, недовольные массы могут не иметь такого достоинства как рациональное руководство, с кем правительство могло бы вести переговоры.
Таким образом, может быть пока преждевременно для Партии праздновать успех своей адаптивной стратегии. Китайское правительство приостановило демократические тенденции на данный момент, но нынешняя стратегия, возможно, просто отсрочила неизбежное.
Миньсинь ПЭЙ — старший сотрудник фонда Карнеги «За мир во всем мире» и автор книги «Переходный период Китая в тупике»
