Когда в июле прошлого года наступила 82-ая годовщина со дня основания Коммунистической партии Китая, новый генеральный секретарь партии Ху Цзиньтао чуть было не объявил о целом ряде новых реформ. На церемонии празднования в честь обнародования прежней конституции 1982 г. Ху Цзиньтао якобы выразил интерес в укреплении конституционной защиты от официальных вторжений в жизнь людей и в проведении обширной юридической реформы. Действительно, по слухам, он даже рассматривал большую внутрипартийную демократизацию, большую свободы прессы, укрепление некоммунистических политических партий и разрешение вернуться домой для сосланных диссидентов.
Такие оптимистические взгляды укрепились, когда китайские интеллектуалы — даже некоторые официальные ученые — начали писать и высказываться в пользу переоценки спорных заключений партии об исторических событиях (например, по поводу резни на площади Тяньаньмень). Подобным образом наблюдался подъем в общественной защите сельских рабочих (которые переселялись десятками миллионов в города Китая), а также распространялись призывы к существенным конституционным изменениям.
Например, ученый правовед Чжао Сиюань начал писать о конституционной реформе, агитировать за нее и организовывать конференции на эту тему. Тот факт, что Чжао был задержан после резни в Пекине в 1989 г., исключен из партии, провел некоторое время за границей, читая лекции, а теперь управляет исследовательской консультативной фирмой, как оказалось, не является препятствием. Господин Чжао был достаточно осторожен для того, чтобы остаться в пределах границ умеренного реформизма, и все же он открыто призвал к реформе в пяти областях управления: конституция, разделение власти, выборы, политические партии и культура политики.
Со своей стороны Ху Цзиньтао и премьер Вэнь Цзябао якобы даже уполномочили высокопоставленный орган «Ведущая группа по пересмотру конституции» наметить «радикальные изменения», которые будут рассмотрены в марте 2004 г., когда состоится следующее пленарное заседание Народного Съезда. Предложенные изменения, по сообщениям, включают в себя поправку, которая гарантирует такие же права на собственность частным предпринимателям, как и государственным предприятиям, конституционное право членов партии выбирать своих лидеров и даже некоторые шаги к многопартийной политической системе.
Очевидная терпимость партии по отношению к этим идеям предположительно исходила от самого Ху Цзиньтао. Когда он также отменил традиционное летнее фракционное совещание за закрытыми дверями партийных старейшин, которое проходит каждый год на пляжном курорте Бейдай, появилась надежда на то, что политическая реформа действительно может прорваться.
Однако, когда ни один из этих вопросов не был затронут в обращении Ху Цзиньтао к нации 1 июля, настроенные на реформу китайцы были явно обескуражены. К разочарованию многих, вместо превознесения политической реформы, Ху закончил свою тусклую речь, вновь подчеркнув мрачный тезис о «трех представительствах» — банальную теорию, выдвинутую бывшим руководителем партии Цзян Цземинем, которая разрешила бизнесменам вступать в партию.
Потом склонных к реформе интеллектуалов, таких, как Чжао Сиюань, стали преследовать агенты из Гражданского бюро безопасности, а членам партии, посещающим конференции по юридической реформе, организованные Чао, были сделаны замечания отделом пропаганды (цензурой Китая), чтобы прекратить обсуждение «трех запретных вопросов» (политическая реформа, внесение изменений в конституцию и переоценка исторических событий). Было ясно, что фургон реформы врезался в стену. Действительно, партия вскоре выпустила документ для «мозговых центров», средств массовой информации и университетов, запрещающий все общественные споры по этим вопросам.
Что же произошло? Как часто случалось в прошлом, усилие этой последней реформы вышло за пределы допустимой терпимости партии почти перед самым ее проведением. В Китае это старая история: призывы либералов к реформе заканчиваются противодействием консервативных членов партии — в этом случае политической фракции Цзян Цземиня, который, хотя и не в постоянном комитете Политбюро, все еще возглавляет мощный Центральный военный комитет и обладает существенным влиянием. Реформаторов заставили замолчать во имя сохранения стабильности. С начала 80-х гг. Китай испытал много повторений этой динамики. Несмотря на то, что в действительности некоторый скромный остаток прогресса часто остается после того, как заканчиваются эти эпизоды, прежняя политическая среда Китая гораздо более строга и нетерпима в настоящее время, чем в середине 80-х гг.
В самом деле, этот наиболее современный пример reformus interruptus (реформа прервана) еще раз поднимает важный для всех вопрос о том, сможет ли вообще Китай претерпеть «мирную эволюцию», по крайней мере, пока у власти находится Компартия Китая. Эта модель предполагает, что партия может в редких случаях проглотить больше, чем самую маленькую дозу политической реформы, гораздо менее прямую критику перед тем, как автоматически отреагировать против них. В то время, как процесс «мирной эволюции» предлагает лучшую перспективу для изменений в этой видоизменяющейся «народной республике», проявляемая партией неспособность поддержать даже наиболее скромные части политического вызова — даже с новым поколением лидеров у власти — не вселяет уверенности в перспективе частичной реформы. Неудача самого последнего движения мини-реформы предполагает, что, когда дело касается политики (или власти закона), то она все еще не достигла достаточного прогресса в том, чтобы затмить власть людей.
Китай может быть чем-то вроде чуда экономической реформы, но до тех пор, пока не произойдут изменения в его ленинской правительственной системе, заимствованной в СССР в сталинскую эпоху, по-настоящему новый Новый Китай никогда не возникнет. В то время, как многие надеются, что Китай найдет какой-нибудь способ продолжить свое преобразование мирным путем, продолжающаяся нетерпимость Коммунистической партии к свободному выражению мыслей и ее отказ позволить людям даже обсуждать публично, как можно было бы преобразовать их правительство, не предвещает ничего хорошего в будущем.
Орвилл ШЕЛЛ — ведущий эксперт по Китаю и декан Университета Калифорнии в Беркли
