Обычно сонный московский июль внезапно всколыхнули «силовики» — люди наиболее близкие Владимиру Путину, — которые начали атаку на ведущего российского олигарха и самого богатого человека страны Михаила Ходорковского. В принципе, в самом факте конфронтации между представителями силовых ведомств и крупного бизнеса нет ничего нового. Между этими двумя группами влияния, которые составляют основу российского режима власти, войны велись и раньше. Так, они вступили в смертельную схватку накануне президентских выборов Ельцина в 1996 г (речь идет о столкновении силовиков под руководством ельцинского телохранителя Коржакова, с одной стороны, и олигархов под предводительством Чубайса — с другой). В тот раз победу одержали олигархи, которым Ельцин заплатил за их помощь на выборах «залоговыми аукционами». Именно победа семерки российских олигархов и стала основой формирования в России олигархической модели капитализма.
С тех пор многое изменилось. Прийдя к власти, Путин изменил соотношение в связке «олигархи — бюрократы», на сей раз, в пользу российского чиновника и силовика, попытавшись ограничить влияние крупного бизнеса на власть. Бизнес был вынужден умерить свои политические аппетиты и амбиции. Но что тогда послужило толчком к новым волнениям российских чекистов, дестабилизировавшим российский политический пейзаж и почему объектом атаки стал именно Ходорковский — человек, который пытается сделать свой бизнес современным и транспарентным? Очевидно, что путинские силовики, которые так и не смогли получить под свой контроль финансовые и экономические рычаги влияния, предприняли попытку начать перераспределение собственности. Но это не объясняет, почему они начали именно с Ходорковского, а не кого-либо другого из российских бизнесменов, многие из которых имеют гораздо более темное прошлое. Дело, по-видимому, в том, что Ходорковский первым из олигархов попытался играть в новую игру: он стал помогать либеральным партиям, поддерживать независимые СМИ, давать деньги правозащитникам. Но и это не самое главное. Еще существеннее то, что Ходорковский попытался выйти в политику, в частности, поддерживая идею парламентской республики и усиливая свое влияние на выборы нового состава парламента. Это была уже деятельность на поле Путина. Именно это, видимо, и вызвало раздражение президента. По логике российского режима только лидер может контролировать основные институты власти и делать политику. Любые попытки групп влияния, а тем более мощных олигархов, конвертировать свое богатство в фактор политического давления противоречит логике единовластия. Для самого Путина, видимо, политическое усиление олигархии означало бы деградацию власти и возврат к ельцинской формуле правления. Он и дал отмашку силовикам, которые не могли бы решиться начать действия против олигарха без кивка президента.
Атака на Ходорковского была дополнена попыткой пригрозить и другим олигархам, в частности, Дерипаске и Абрамовичу. Это позволяет сделать вывод о том, что часть президентского окружения решила идти на выборы под знаменем «антиолигархической революции».
Как будут развиваться события на этом фронте дальше? Путин, несомненно, выждав момент, рано или поздно выступит в роли миротворца. Он понимает — не может не понимать, — что основой его выживания в бурных и опасных водах российской политики является его опора на несколько групп влияния и способность не оказаться заложником ни одной из них. Не в его интересах чрезмерное возвышение силовиков и бюрократов. Он осознает и то, что крупный бизнес необходим для модернизации России.
Но все дело в том, что нынешняя антиолигархическая война уже нанесла России немалый урон. Она продемонстрировала, что в стране все еще нет устоявшихся правил игры, и судебные органы служат инструментом борьбы за власть и собственность. А это вряд ли может сделать Россию привлекательной для западных инвесторов, которые так внимательно следят за последними событиями. Не менее серьезно и то, что напуганный атакой силовиков российский крупный бизнес может попытаться уйти из России — уже есть некоторые признаки того, что российские предприниматели активизировали усилия по выводу своих активов из России. Так, покупка одним их известных российских олигархов Абрамовичем лондонского футбольного клуба «Челси» является не только вложением денег, но, в первую очередь, своеобразной и не лишенной остроумия попыткой интеграции в английское общество.
Еще одним следствием июльской войны станет очередное замораживание политической активности в России. Все критические голоса теперь притихнут, внимательно наблюдая за Кремлем и его тяжелой артиллерией.
В то же время можно ожидать, что сам Путин не потеряет ничего в глазах общества и его рейтинг, возможно, еще больше укрепится. Россияне продолжают воспринимать олигархов как чуждую и коррумпированную силу. Дело даже не в том, что общество настроено против дифференциации доходов и отрицательно реагирует на богатых. Дело в другом: россияне враждебно относятся к богатству, которое, как они считают, нажито нечестным трудом. Поэтому нынешнее поколение крупного бизнеса еще долго будет в России выглядеть нелегитимно. Сам бизнес, если он хочет остаться в России и гарантировать для себя признание, должен будет провести кропотливую и длительную работу по строительству мостов с обществом. А это потребует и помощи населению, и участия в делах общества, т.е. активности, к которой большинство олигархов не готово. Они тратят гораздо больше усилий по «очищению» своей репутации на Западе (в частности, посредством филантропической деятельности), чем у себя в России.
Впрочем, не исключено, что попытка крупного бизнеса начать диалог с обществом опять вызовет атаку со стороны власти, для которой выгоднее держать бизнес в тени в сфере патронажно-клиентелистских отношений и брать у него взятки. Во всяком случае, российская бюрократия — основной гробовщик всех реформ и наиболее традиционалистская сила в стране, сделает все, чтобы не допустить перевода российского бизнеса на более цивилизованные рельсы.
Президент Путин, который провозгласил своей задачей модернизацию России, рано или поздно будет вынужден определить свою позицию в отношении бюрократии и бизнеса. Вряд ли он захочет оказаться под каблуком цепных псов своего режима — чиновников и силовиков. Он прекрасно понимает их сущность. Сомнительно также, что Путин одобрит идею нового перераспределения собственности (что в России будет означать новую революцию). Но в то же время российскому лидеру предстоит, с одной стороны, ограничить политические аппетиты тех олигархов, которые пытаются использовать политику только для достижения своих собственных эгоистических интересов, а с другой, дать возможность другим олигархам попытаться включить себя в общество и участвовать в решении общественных проблем.
Несомненно то, что нынешний, по выражению одного из лидеров российских демократов, Григория Явлинского, «олигархически-криминальный тип капитализма», сформировавшийся в России, нуждается в реформировании. Но силовики и чиновники сделать это неспособны — они, скорее, способны трансформировать этот капитализм в казарменный.
Словом, летняя атака силовиков на олигархов в России может оказаться litmus test не только способности Путина контролировать события и не допустить чрезмерного усиления российских традиционалистов, которые составляют одну из опор его режима. Это и тест на способность крупного бизнеса подняться выше эгоистических интересов и попытаться защитить основные ценности пост-коммунистической России — свободу и институт частной собственности.
Лилия ШЕВЦОВА — старший научный сотрудник Фонда Карнеги. Автор книг «Путинская Россия» (2003 г.) и «Ельцинская Россия. Миф и Реальность» (2000 г.).
