Два века назад в результате американской и французских революций появилась концепция естественного права c ее категорией неотъемлемых прав человека. Тем не менее, почти два столетия войн, политических и социальных катастроф, а также деколонизации потребовалось для признания этой идеи во всем мире, по крайней мере теоретически.
Сначала идея прав человека ограничивалась внутренней политикой. В сфере международных отношений имела значение только власть, а не права: традиционная концепция государственного суверенитета принимала во внимание исключительно власть, а именно контроль над народом и территорией, и охраняла государственную власть, независимо от методов ее насаждения и того, была ли она демократической или авторитарной.
Нюрнбергский процесс над военными преступниками в Германии после Второй мировой войны стал первым важным изменением в понимании миром концепции суверенитета. Впервые в истории все руководство государства предстало перед судом за свои преступления по мере привлечения к ответственности его представителей и ставленников.
Нюрнбергский процесс и, параллельно, создание Организации Объединенных Наций и Всеобщей декларации прав человека свидетельствовали о растущей важности верховенства закона в международных отношениях. Суверенитет уже не основывался исключительно на власти, но все больше — на законе и уважении к правам граждан.
Этот процесс был серьезно заторможен в течение пяти десятилетий холодной войны. Но права человека и верховенство закона стали снова появляться как тема в политике Запада, в особенности после Хельсинкской конференции по безопасности и сотрудничеству в Европе и того, как ею воспользовалась администрация президента США Джимми Картера, а также многочисленные неправительственные организации, протестовавшие против жестокого обращения с советскими диссидентами.
Следующим крупным шагом было появление концепции гуманитарного вмешательства после геноцида в Руанде и войн на Балканах в 90 х гг. В результатемеждународным правом было признано «право на защиту» от произвола правительства и преступлений государства против собственного народа, хотя методы его насаждения остаются весьма неопределенными.
Наконец, те же самые события в области политики и международного права привели к созданию Международного суда. С его учреждением в результате продолжительного и страшного опыта основная идея современности, а именно: что власть государства и его правителей должна быть подчинена высшему закону, ставя таким образом права личности выше государственного суверенитета, сделала большой шаг вперед.
Это произошло не случайно. В условиях тоталитарного вызова со стороны фашизма и коммунизма в XX веке Европа и Соединенные Штаты осознали, что верховенство закона, разделение властей и демократия решительным образом определяют внешнюю политику и имеют большое значение с точки зрения международной безопасности. Демократические государства оказались гораздо более мирными, чем авторитарные режимы и диктатуры.
Но достигнутый прогресс вновь находится под угрозой. Подъем Китая и возрождение России свидетельствуют о том, что экономическое развитие с одной стороны и политическая и культурная модернизация — с другой — не обязательно связаны друг с другом. В частности, захватывающий экономический успех Китая, похоже, указывает на существование жизнеспособной авторитарной альтернативы западной идее о том, что свобода, демократия, верховенство закона и рыночная экономика взаимосвязаны. Действительно, пример Китая, казалось бы, свидетельствует, что избирательная модернизация (так сказать, модернизация а la carte) возможна, что позволяет государствам направлять свои усилия только на те элементы современности, как, например, технологическое развитие, экономику, инфраструктуру, политические институты и ценности, которые им нравятся.
Но модернизация а la carte является иллюзией. Ее сторонники забывают опыт первой половины XX века, когда авторитарная модернизация была опробована как в Германии, так и в России с катастрофическими последствиями.
В среднесрочной перспективе модернизация неделима: ее можно достигнуть либо в полной мере, либо вообще не достигнуть. Глубокие технологические и социальные изменения, вызванные силами современности, создают напряженность, которую, в конечном счете, невозможно снять без соответствующих нормативных и институциональных решений.
Китай и Россия сегодня не являются исключением. Симптомы болезни избирательной модернизации явно видны в обеих странах в виде повсеместной коррупции. Китай, например, все больше сталкивается с проблемами в области экспорта из-за недостаточного контроля безопасности своей продукции, что в значительной степени является результатом коррупции. Без свободы прессы и независимой судебной власти эти проблемы будут только расти.
Пока еще не слишком поздно, «управляемая» (читай: «авторитарная») модернизация России также должна будет признать необходимость власти закона и эффективного разделения властей, в противном случае страна будет по-прежнему зависеть от цен на нефть и газ и погрязнет в жестокой борьбе за власть, влияние и деньги. Более того, ни нефтяные и газовые месторождения, ни империалистическая политика России не предотвратят ее упадка. Без эффективных демократических институтов вторая попытка выборочной модернизации России окажется неудачной, так же как и предыдущая, в ее советском воплощении.
В глобализованном мире XXI века, где кризис в одной части мира распространяется, как лесной пожар, на другие, избирательная модернизация, основанная на подавлении конфликтов и напряженности, порождаемых модернизацией, скорее всего, будет еще опаснее. Действительно, в то время, как самые серьезные угрозы для мира когда-то возникали в результате политики силы и экономического соперничества, сегодня они все чаще берут свое начало в региональных и глобальных последствиях политической и социальной дезинтеграции стабильных стран, упадка их нормативной и институциональной систем и новых тоталитарных идеологий.
Вот почему противостояние между так называемыми реалистами и идеалистами в области внешней политики, а также между сторонниками «жесткой» и «мягкой» силы является делом прошлого. Надо отметить, что государства все еще проводят традиционную политику, ориентированную на индивидуальные интересы. Но такая политика будет не в состоянии обеспечить мир и стабильность в будущем. В XXI веке права человека и безопасность будут тесно переплетены. Таков результат глобализации, а именно взаимозависимости 6,5 млрд. человек в единой глобальной экономике и системе государств.
Йошка ФИШЕР — министр иностранных дел и вице-канцлер Германии с 1998 по 2005 годы, лидер Партии зеленых на протяжении почти 20 лет.
