Представьте, какую реакцию вызвало бы сообщение о том, что президент Джордж Буш предлагает назначить своим послом в НАТО Джона Болтона. Нет, с профессиональной или интеллектуальной точки зрения к Болтону не может быть никаких претензий. Можно не соглашаться с его жестко неоконсервативными взглядами, которые многим кажутся ужасными и чуть ли не разжиганием войны, но, по крайней мере, он не боится прямо говорить то, что думает, и не сворачивает с избранного пути. Если напротив вас сидит Болтон — вы точно знаете, чего от него ожидать, и ни на какие сюрпризы уже не рассчитываете.
Тем не менее, на прошлой неделе, когда президент России Владимир Путин назначил постоянным представителем при НАТО своего давнего союзника Дмитрия Рогозина, все дипломатическое сообщество в едином порыве вытаращило глаза. Те, кто знает Рогозина по Москве, называют его экстремал-националистом. На самом же деле Рогозин — матерый политик, изучавший журналистику в Московском государственном университете, а затем ставший во главе прокремлевской партии «Родина».
С другой стороны, когда Буш назначил Болтона постоянным представителем США при ООН, тот привез с собой немало политического балласта. Такая же ситуация и у Рогозина в НАТО: за ним уже тянется шлейф политических заявлений, заранее очерчивающий его позицию. Он — не друг Североатлантическому альянсу, и, как и Путин, с глубоким недоверием относится к его расширению на Восток с включением в него стран бывшего Варшавского договора. Там, где западные лидеры видят лишь возможность положить конец вековой традиции внутриевропейских войн и установить стабильность на всем пространстве от Атлантики до Урала, многие в России усматривают лишь желание непрошеными залезть на ее порог. Сам Рогозин назвал отношение НАТО к России «колониальным».
Иными словами, у нас уже сейчас складывается достаточно ясное представление о том, какие позиции он будет занимать, начиная с весны, когда окончательно примет дела. Новый постпред Москвы явно не будет простым часовым, время от времени кричащим: «Стой, кто идет?» — он при случае не остановится перед тем, чтобы взять ружье наизготовку и передернуть затвор. Что касается вопроса о будущем статусе Косово, который еще ждет своего разрешения, он уже неоднократно говорил, что будет бороться за защиту сербских интересов — Россия, словно вспоминая 1914 год, снова позиционирует себя как защитница славян, — и если посчитает, что интересы Белграда кто-то ущемляет, сидеть в углу и грызть ногти он, конечно, не станет.
Через месяц край Косово собирается объявить о своей независимости, и в этом его, скорее всего, поддержат США, Великобритания, Франция и Италия. После этого в НАТО образуется самая настоящая горячая точка: западные дипломаты недвусмысленно дают понять, что, вопреки позиции Словении, будут стараться вовлечь Сербию в структуры Европейского Союза, а впоследствии и Альянса. Взрывоопасные идеи такого рода только лишний раз убедят Рогозина в том, что западный Альянс «заигрался» и что с его страной пытаются разговаривать с позиций, как он сам выразился, «игры мускулов».
Нетрудно понять, почему он так считает. Сегодня НАТО — это главный альянс европейских стран, и когда к его арсеналу добавится и противоракетный щит Буша, он станет еще сильнее. Это, кстати, еще одна область трений: США считают эту систему необходимым средством защиты самих себя и своих союзников от любого ядерного нападения, особенно со стороны «деструктивных государств», русские же выступили против ее строительства, называя его ненужной провокацией, которая изменит баланс сил и поставит под вопрос попытки России самой стать мировой сверхдержавой.
Собственно, этот последний пункт и есть то главное, что не устраивает Россию. После окончания холодной войны ее влияние на континенте неуклонно падало: империя разваливалась, и бывшие колонии Варшавского договора одна за другой — сначала Венгрия, потом Польша — упали в объятия Запада. Русские остались одни, обиженные и обозленные.
Некоторое время новое положение дел практически ничем не угрожало мировому порядку, поскольку российское государство оставалось в полуразрушенном состоянии, а экономика напоминала не Уолл-стрит, а скорее Дикий Запад. Затем пришел Путин, нефть стала дорожать — и вот Россия уже не просто на пути к восстановлению, а почти достигла того положения, которого добивается: положения страны, которая вновь может посоперничать с Соединенными Штатами.
Кульминация противостояния наступила летом прошлого года: Путин наложил мораторий на исполнение Договора об обычных вооруженных силах в Европе. Это был агрессивный шаг, который вновь заставил вспомнить о призраке холодной войны в Европе. Его сторонники в военных кругах хотят пойти еще дальше и на волне экономического возрождения обновить свои порядком устаревшие арсеналы. Реально это значит, что они добиваются увеличения расходов на армию, вложений в технические разработки и закупки новейших систем вооружений.
Нетрудно догадаться, что этого же добивается и Рогозин. Когда он появится в Брюсселе, у НАТО уже будет понятие о том, с кем им предстоит иметь дело — с классическим медведем, который заявил на прошлой неделе: «В этот критический момент для нашего Отечества патриоты просто не могут стоять в стороне».
Тревор РОЙЛ — редактор дипломатического отдела газеты The Sunday Herald.
