Вряд ли вы ожидали бы встретить в Чарлстоне (Южная Каролина) депутата Европарламента от Италии, но именно там на прошлой неделе была Моника Фрассони, следящая за перипетиями нынешней незаурядной избирательной кампании. Когда я спросил Фрассони (представляющую «зеленых»), что привело ее в Дикси* , она ответила: «Мы привыкли к тому, что выбор между войной и миром зависит от того, какой у США президент — хороший или плохой. От премьер-министра Италии — хорош он или плох — вообще ничего не зависит».
Итальянцы — не единственные, кто чувствует, что то, что произойдет 4 ноября, касается и их. Мимо проносились съемочные группы немецкого и французского телевидения. Пока Барак Обама выступал с речью после победы на субботних праймериз, у меня за спиной кричал бразильский журналист.
Столь пристальное внимание мира к американским делам — парадоксальным образом возросшее, в то время как самой модной интеллектуальной тенденцией является предсказание неминуемого упадка Америки — объясняется несколькими причинами.
Ведь логично спросить, почему увядающая империя — по крайней мере такой выглядит Америка в кулуарах Давоса и опросах общественного мнения от Pew — приковывает к себе взоры всего мира?
Разумеется, одна из причин в том, что съезд Коммунистической партии Китая или избрание председателя Европейской комиссии — большие события для поднимающегося Китая и интегрирующейся Европы — не самый лучший сюжет для прайм- тайм. Толпа в официальных костюмах — скучное зрелище.
Ничто не делает демократию таким захватывающим зрелищем, как бюрократия. Ни в Пекине, ни в Брюсселе праймериз в скором времени не предвидится. Ни, тем более, в Москве, где уже написан сценарий перехода власти от Путина к Путину. Фраза «мы, народ» чужда этим столицам.
И именно поэтому вновь ошибаются провозвестники скорого конца Америки — как ошибались они в 80-е, когда казалось, что будущее за японцами, которые купили даже Центр Рокфеллера. Но прежде, чем перейти к этому, я бы хотел указать на те причины, по которым мир так напряженно следит за кампанией, до окончания которой еще девять месяцев.
Первая — нетерпеливое ожидание конца эпохи Буша. На этой неделе его прозаичное прощальное обращение к нации напомнило всем о неспособности этого человека трогать сердца людей. Гротескно выглядят его нынешние попытки изобразить себя консерватором в фискальных вопросах, защитником окружающей среды и миротворцем. Он принадлежит прошлому.
Вторая — Обамания, достигшая сегодня пика, благодаря поддержке со стороны Кеннеди. Камелот** — это лучшее, что мир видит в Америке, символ доблести и идеализма. И вот появляется Барак Обама со своей красавицей-женой Мишель, напоминая обо всем том, что когда- то воплощала в себе Америка как страна равных возможностей и символизируя залеченные раны истории. Германия сгорает от любопытства — и не одна она.
Третья — сам драматизм состязания, в центре которого битва между Обамой и Хиллари Клинтон за выдвижение от Демократической партии, но в котором участвуют и другие, не менее блестящие кандидаты.
Четвертая — как отметила Фрассони, это, что администрация Буша служит тревожным напоминанием о том, как много зависит от хозяина Белого дома.
И это приводит нас к модному суждению о постепенном разрушении американского могущества. Эта школа, в которой «анализ» — зачастую принятие желаемого за действительное, переживает свой расцвет: ведь трудности в Ираке и Афганистане, кредитный кризис, нарастающий долг и призрак рецессии складываются в картину излишнего напряжения сил и упадка Америки.
Безусловно, после некомпетентности и расточительности администрации Буша новый президент будет скован новыми военными и финансовыми ограничениями. Но эти годы также показали, как мало значительного происходит без американского руководства. Это в полной мере относится к израильско-палестинскому конфликту, защите окружающей среды и проблеме Косово.
Как демонстрирует нынешняя избирательная кампания, Соединенные Штаты остаются самым жизнеспособным, открытым, самообновляющимся и демократическим обществом на планете. В декабре 2007 г. готовилось к рассмотрению 1 059 793 заявления о натурализации: где это видано, чтобы миллион человек требовали дать им гражданство увядающей державы?
Мысль о том, что Европейский Союз, измученный неуверенностью в своих силах и экзистенциальной неопределенностью (где они, границы Европы?) или Китай, подтачиваемый внутренними противоречиями, могут стать державами, соизмеримыми по влиянию с Соединенными Штатами, кажется неправдоподобной. Америка должна тесно с ними сотрудничать, но вряд ли они станут источником вдохновения и лидерства.
Турбулентные глобальные рынки под руководством Уолл- стрит вскрыли лживость теории «расцепления». Куда идет американская экономика — туда и весь мир. Что касается Pax Americana, то это невоспетая история успеха, дающая самозванным пророкам возможность рассуждать об ее крахе.
По историческим меркам, Соединенные Штаты в свои жалкие 232 года — всего лишь подросток. О том, что энергии у Америки хоть отбавляй, говорит демография, Google и политическая лихорадка нынешних праймериз. Обамания показывает, насколько велико воздействие Америки на представления этого мира.
И совсем не парадоксально, а логично то, что мир зачарованно следит за этими выборами. Ведь мир все равно пойдет туда, куда поведет его Америка, которая после Буша станет более умелой и целенаправленной.
*Дикси — неформальное название южных штатов США.
**«Камелот» — бродвейский мюзикл на сюжет легенды о короле Артуре. Как рассказала после убийства президента Кеннеди его вдова Жаклин, музыка из него постоянно звучала в Белом доме. Позже Камелот стал символом администрации Кеннеди и его семьи.
