Российский президент довольно нежиданно для журналистов телевизионной кампании НТВ, обратившихся к нему с предложением встретиться прямо с экрана телевидения, согласился с этой идеей. Встреча состоялась в понедельник в Кремле, но ее участники чувствовали себя разочарованными. Путин вновь продекларировал свое желание сохранить независимость НТВ, его менеджерский и творческий коллектив. Однако он решительно не согласился с тем, что власть допускает ошибку, используя Генеральную прокуратуру для разрешения сложных политических проблем, и называл Владимира Гусинского преступником... Разочарование коллег мне понятно. Россияне обычно воспринимают президента как монарха... Не говорю уже о генсеках советского времени, но Михаил Горбачев был почти монархом, а Борис Ельцин — слишком монархом... Монарх о чем-то может быть неосведомлен, его можно переубедить, изменить его позицию — и, кстати, это обстоятельство характера Ельцина беспардонно использовал кремлевский двор... Однако Путин — вовсе не монарх. Он президент, чиновник №1. Он активно участвует во всех процессах, происходящих в его государстве, сам принимает решения, сам разрабатывает свои специальные операции. Интересно, чего ожидали от своего лидера журналисты? О чем хотели ему рассказать?
Они надеялись на компромисс с монархом. Евгений Киселев, генеральный директор НТВ, после встречи с Путиным сказал по радио «Эхо Москвы»: «Нас бьют — и мы кричим от боли... Конечно же, в наших программах может быть эмоциональный перехлест... Если нас прекратят бить — мы прекратим кричать...» Однако с президентом такой компромисс невозможен. Путин ждет, чтобы пока непокорная телевизионная компания прекратила кричать — а уже потом он решит, стоит ли продолжать ее бить или все-таки можно и остановиться. У Путина простая цель. Формы собственности в его государстве могут быть различными. Может существовать и государственное телевидение, и общественное, и частное. Однако объединять все эти телевизионные каналы должно одно — лояльность к власти.
Ельцин был сильным игроком и не боялся критики — он играл в шахматы с самой историей, какое дело ему было до претензий каких-то телевизионщиков. Путин боится даже не сегодняшней критики, он опасается завтрашнего дня. Потому что сила Путина — в достаточно стабильной экономической ситуации, которая не является вечной. В кризисный момент обвинения СМИ могут быть серьезным инструментом для ослабления президентской власти. Как и любой человек, обязанный своей карьерой другим людям и не знающий, что он будет делать в будущем, Путин чувствует себя очень неуверенно. И, как любой человек, который чувствует себя очень неуверенно, пытается разбить любое неискривленное зеркало... А встреча с теми, кто делает это зеркало, конечно же, должна ослабить подозрения насчет намерений его разбить... Так почему бы и не встретиться с ними?
