Сегодня, 21 августа, исполняется ровно полстолетия, как пять стран Варшавского договора (Советский Союз, Болгария, Венгрия, Немецкая Демократическая Республика, Польша) осуществили военное вторжение в Чехословакию. В 1968 году со свержением правительства и оккупацией страны был прекращен период либерализации, известный также под названием «Пражская весна». В то же время был положен конец надеждам тогдашнего главы Коммунистической партии Чехословакии Александра Дубчека на построение «социализма с человеческим лицом», смягчение цензуры, ограничение власти тайной полиции. Вместо этого через несколько часов после введения войск Дубчека схватили в его кабинете и отправили на допрос в Москву. А противостояние людей и военных закончилось гибелью более 100 человек.
«ПОДДЕРЖКА КОММУНИСТИЧЕСКОЙ ПАРТИИ НА ВЫБОРАХ 2017 ГОДА БЫЛА САМОЙ НИЗКОЙ С 1989 ГОДА»
Детальнее об этих исторических событиях «День» писал в предыдущих номерах, в частности, в материалах Бориса Соколова «Пражская весна» как «идеологическая диверсия»: почему СССР ввел войска в Чехословакию» и Сергея Грабовского «Вторжение в Чехословакию, или «Доктрина Брежнева» в действии». Сейчас же мы обратились к комментатору консервативного издания Echo weekly в Праге Даниэлю КАЙЗЕРУ с просьбой ответить на несколько актуальных вопросов, связанных с отмечанием в Чехии 50-й годовщины вторжения.
— Как будет отмечаться эта дата? Как события тех лет повлияли на страну и на сознание людей?
— Я в некоторой степени удивлен тем, насколько 21 августа чествуется у нас в этом году. Есть огромное количество статей, фильмов, дискуссий на общественном телевидении, политики всех партий делают предсказуемые заявления. Конечно, частью объяснения является то, что годовщина круглая (50 лет), но могут быть и другие причины: по-моему, одной из них является то, что эта трагедия надежно удалена от нас сегодня. Дилеммы, принесенные вследствие этого (согласны ли вы с советской помощью, хотите ли вы рискнуть своей работой, поступлением ваших детей в университет и тому подобное), являются настолько далекими, что не касаются сегодняшней морали. Сейчас у нас есть новые моральные дилеммы — премьер-министр, который владеет медиа, является вторым самым богатым и самым крупным бизнесменом в стране, преследовался в судебном порядке, а теперь может препятствовать полиции и тому подобное. Сейчас не нужно быть храбрым, как в 1969-м или 1970 годах, чтобы сохранить чистую совесть, но даже среди людей, о которых идет речь, многим это не удается (например, журналистам, которые не покинули работу в медиа, купленных этим олигархом).
Странно, но это только начинает быть темой, до сих пор есть некоторое нежелание говорить об этом откровенно (ведь это может означать, что вы ведете себя грубо с людьми, которых хорошо знаете). Удобнее вернуться к 1968 году, например, посетив музей.
— Страны Варшавского договора, в частности СССР, вмешались в Чехословакию в 1968 году. 10 лет назад Россия вмешалась в Грузию, в 2014-м напала на Восточную Украину и аннексировала Крым. Видите ли вы в этом аналогию и не думаете ли, что Кремль повторил чешский сценарий в Украине и Грузии?
— Не думаю, что здесь можно провести аналогию. Уроки прошлого были изучены Чешской Республикой (а также Венгрией, Польшей, Словакией, государствами Балтии), ведь мы обратились с просьбой и были приняты в НАТО. Насколько я знаю, хотя, возможно, я и ошибаюсь, в Украине никогда большинство не было за вступление в НАТО, и ваше население достаточно расколото в отношении этого вопроса. Что касается Грузии, думаю, что Михеил Саакашвили должен разделить вину за войну или по меньшей мере за ее начало. Однако это не означает, что я не считаю, что международные границы должны быть неприкосновенными, и Путин действительно нарушил их в вашем случае.
— На прошлой неделе лидер Коммунистической партии Войтех Филипп возложил ответственность за вторжение в Чехословакию на украинцев. Министр иностранных дел Украины Павел Климкин в ответ назвал эти слова «абсурдом». Что вы думаете о заявлении Филиппа, какую оно преследовало цель и знает ли большинство чехов, что это неправда?
— Войтех Филипп (между прочим, зарегистрированный агент тайной полиции до 1989 года) делает такие заявления из-за того, что его избирателям нравится слышать, что главная версия имеет свои недостатки. Его главный аргумент заключался в том, что Леонид Брежнев был не россиянином, а украинцем. Я надеялся, что наши политики-демократы, которые спорили с ним, укажут на то, что это не совсем правда, ведь Брежнев был этническим россиянином, впрочем, как я увидел, в дискуссиях им не удалось отстоять правоту. Они только повторяли: это неправильная точка зрения. Чешские политики в целом больше в такой мере не обсуждают факты, а, скорее, «выезжают на эмоциях».
Поэтому избиратели-коммунисты могут оставаться в своем пузырьке. С другой точки зрения, поддержка Коммунистической партии на выборах в 2017 году была самой низкой с 1989 года.
— В этом году, впервые с 1989 года, голоса депутатов Коммунистической партии были решающими для поддержки парламентом правительства во главе с Андреем Бабишем. Почему так получилось и о чем свидетельствует эта ситуация?
— По-моему, это говорит больше о Бабише, нежели о Коммунистической партии. Коммунистическая партия Чехословакии (KSC) не очень важна, и Бабиш, вероятно, не имеет такой необходимости в ней со времени высказывания доверия. Вдруг что, он может обратиться к голосам популистской партии SPD (Свобода и прямая демократия) Томио Окамуры.
Что это говорит о Бабише и его партии? Для Бабиша быть при власти было настолько важно, что он нарушает каждое табу — например, такое, как опираться на Коммунистическую партию. Он сам был ее членом до 1989-го или 1990 года, он также является зарегистрированным агентом тайной полиции STB, поэтому точно не был антикоммунистом. Но он также не является скрытым фанатом KSCM (Коммунистической партии Чехии и Моравии), ему не нравится делиться с кем-то властью или влиянием. Для него единственное, что имеет значение, это сегодня, то, что он не попадет в тюрьму. Он знает, что должен сказать что-то трогательное о 1968-м годе и жертвах, но с 1989 года у нас никогда не было премьера, который просто не беспокоится о прошлом и является таким безразличным к нему.
