Много уже сказано о различиях меж Украиной и Россией, которые увеличиваются с каждым днем. Пойдет о них речь и в этом тексте. Но есть не только различия, есть и возможности для сближения, причем такого рода, что можно говорить об опасности этой тенденции для Украины. Прежде всего для Украины, но и для России тоже.
Начнем, однако, с различий. Они, естественно, в эволюции политических систем обоих государств в том, что из почти одинакового неототалитарного состояния Украина и Россия вышли разными путями. Одним вариантом выхода для постсоциалистических стран стали цветные революции и более мягкие, не столь заметные формы внутреннего кризиса. Вторым — поворот к новому изданию тоталитаризма. Последнее — исторический выбор России и Беларуси. Речь идет о странах, находящихся в европейском цивилизационном и политико-культурном ареале, эволюция азиатских государств — совсем иное.
Диалог между нациями ведут люди. Поэтому самый главный вопрос: способен ли на диалог нынешний житель России? Так смотря какой житель и какой диалог. Тут ситуация весьма противоречива.
Было бы, конечно, очень хорошо, если бы население России было тупо оболванено пропагандой. Но, как я уже много раз говорил, это не так. Пропаганды в прежнем смысле нет — россиянину ничего не навязывается. Его картина мира была хорошо изучена, и ему — по законам массовой культуры — продали тот товар, который он и хотел. Поэтому проецировать на нынешнее российское общество прежние представления об обществе советском никак нельзя.
Раньше как было? Советская модель существования русской нации изживала себя в повсеместном и постоянном двойничестве — от дворника до генсека. Рабочий, младший научный сотрудник, инструктор райкома, учитель, сотрудник органов — все они на кухнях и курилках делились впечатлениями от реальности, все более и более отчуждаясь от официального дискурса. Из тридцатых годов пришел анекдот, в котором старый дед на собрании (в другом варианте — на допросе) клеймил клеветников и врагов народа словами «врут, как радио». Сейчас совсем другое.
Сейчас в России не фальшивое единство партии и народа, а реальное единство ящика и населения. И на здравомыслящую часть общества это оказывает повседневное давление. Разумеется, люди не бегут бить украинцев, но образ врага создан.
Бить не бегут, да. Более того, готовы к повседневному сотрудничеству, полагая, что никаких оснований для неприязни к России у украинцев нет и быть не может. Эту позицию недавно озвучил кинорежиссер Владимир Меньшов. Беда в том, что не только русские так считают. Реальными и потенциальными коллаборационистами являются те граждане Украины, которые недоумевают по поводу возмущения своих соотечественников. Мол, что за детская обида на захват Крыма? Взрослые люди так себя не ведут. Взрослые люди делают бизнес.
И если дальше русско-украинский диалог будет идти между людьми, живущими в мире, где нет ни международного права, ни национального достоинства, то это не пойдет на пользу обоим народам. А вот русской правящей элите это очень кстати. Боюсь, что и среди элиты украинской есть люди, которых это очень обрадовало бы.
Традиции русского пустословия требуют, чтобы в этом месте начались заклинания о прекрасной молодежи, подрастающей в России. О том, что именно она построит по-новому отношения между нациями, о том... И прочая маниловщина.
Много раз говорил: молодежь никогда не является реформатором. Она принимает то, что ей предлагают старшие, будь то революция или реакция. Иначе не пробьешься и карьеры не сделаешь. А общественный прогресс — хотим мы этого или не хотим — держится на честолюбии.
Все, кто менял что-то к лучшему, были людьми среднего и старшего возраста, хорошо знавшими, что представляет из себя подлежащее реформированию. Педократия, о которой с горечью говорилось в сборнике «Вехи», — признак политического авантюризма. Что у Троцкого, что у Мао, что у Суркова.
В последние 15 лет в России сложился определенный тип молодого человека, стремящегося сделать карьеру где-то возле политики. Тип этот таков. Верность принципам и убеждениям исключена, это удел фриков, лузеров и лохов. Главное — власть над людьми, статус в политическом истеблишменте, допуск в номенклатуру — властную или оппозиционную, не важно. Переход из одной в другую всегда возможен. Бывшие нацболы становились большими людьми в «Молодой гвардии».
Из этого следует принципиальный исследовательский вывод. Изучение российского общества не может и не должно сводиться к изучению власти и правящей элиты. Мы имеем дело с общественно-политическим устройством, созданным и поддерживаемым обществом в целом, включая активную оппозицию. И принципиальным является тип культуры, господствующей в этом обществе. Культуры в целом, а не только идеологии. Что делает контроль над личностью гораздо более строгим и всеобщим, более тоталитарным, чем при прежнем тоталитаризме.
За короткое время мы наблюдали, как власть делала ставку сначала на детей предместий и спальных районов и почти одновременно на хипстеров. Консумизм, утилитаризм, прагматический патриотизм (добиваюсь успеха вместе со страной) казалось, победили. Руководили всем этим ценители Миро, французских вин, кокаина, высокой моды и высокой кухни, роковых женщин, нежных мальчиков и брутальных мужчин.
Но верх взяли любители Шишкина и Айвазовского, водки и, в лучшем случае, вискаря, шашлыков и глупых блондинок. Хипстерам конец. И вообще конец педократии. Своих детей хозяева-патриоты отправляют за границу. Этим они от прежних не отличаются, здесь им в наследство передать будет нечего. Молодежь вообще выпала из поля зрения политиков. Она никому не нужна. Значит, быть ей самой консервативной частью общества. Если и будет огонь по штабам, то по-сталински и по-ежовски, а не по образцу председателя Мао.
Что же до оппозиции, то уже ясно: убийство Немцова было началом окончательного запрета любых публичных действий со стороны условных демократов. Мало кто замечает другое: в последние месяцы самые серьезные репрессии обрушились на националистический лагерь. Именно репрессии — по-другому не скажешь. Конвой открывает огонь без предупреждения при шаге как влево, так и вправо.
Это совершенно по-советски. Не допускается ничего, что не было бы санкционировано властью, не исходило бы от нее самой. При таком повороте возникает вопрос о субъекте русско-украинского диалога с русской стороны. Допустимо ли будет в России вообще контактировать с украинской общественностью вне сугубо утилитарных сфер? Уже давно приезд из Украины оборачивается для некоторых граждан России незаконным задержанием в аэропорту для выяснения деталей поездки.
Парадокс кремлевской политики в том, что стремление поглотить Украину и украинцев на практике приводит к изоляции русских от украинцев. Но изоляции, как я уже говорил, избирательной. Собственно говоря, ничего нового — это все та же советская дружба народов, подразумевавшая мирное общение между номенклатурами и аполитичными обывателями и не допускавшая более глубокой интеллектуальной и культурной интеграции народов СССР. Причем сознательно делалось так, что русские хуже всего были осведомлены об истории и культуре украинского, вроде бы самого близкого, народа.
Ну а если вспомнить, что во главе нового федерального агентства по делам национальностей поставлен ветеран группы «Альфа» и участник чеченской войны... Даже не чекист-аналитик, а силовик в чистом виде, начинавший службу в Витебской дивизии ВДВ... Да чего тут комментировать! Крутая будет в России дружба народов.
