Центральноевропейськая инициатива (ЦЕИ) возникла в 1989 году и в ее состав входило четыре страны, представляющие разные блоки. Италия входила в состав НАТО, Венгрия — в Варшавский договор, Югославия — в движение неприсоединившихся стран, Австрия являлась нейтральной страной. Цель создания ЦЕИ состояла в разрушении разделительных линий, а также подготовке стран Центральной и Восточной Европы к членству в ЕС. Организация помогала странам этого региона в этот переходной период осуществить процесс трансформации. Главными спонсорами сейчас ЦЕИ являются Италия и Австрия. ЦЕИ организовует многочисленные семинары, в которых принимают участие эксперти этого региона. Сейчас во Вроцлаве проходит журналистский форум стран ЦЕИ под названием «Региональное сотрудничество и изменяющейся Европе». В течении шести лет организацию возглавлял представитель Австрии, генеральный директор Исполнительного секретариата Центральной европейськой инициативы (ЦЕИ) Харальд Крайд. С 2008 года он является сменным генеральным директором. В экслюзивном интервью «Дню» австрийский дипломат, занимавший до этого в течении многих лет посты в ООН, рассказал о том насколько сейчас Украина вовлечена в ЦЕИ и почему ей следует активнее участвовать в деятельнсоти ЦЕИ, что эта организация может дать Украине и почему Австрия придерживается нейтралитета и сколько это стоит его стране.
— Внутри ЦЕИ мы имеем заместителя дипломата из Украины. Присутствие его является очевидным — ЦЕИ является прихожей или верандой к вступлению в ЕС. Должен сказать, что из-за существующей административной и бюрократической структуры значительно сложнее работать с Украиной, чем с другими странами. Очень сложная логистика. Поэтому я могу в принципе сказать, пожалуйста, скажите своим людям в Украине, что я попытаюся решить все это. Но, я этого не делаю, поскольку верю, что работа начинается с маленьких дел. ЦЕИ — тренировочная площадка. Люди из Украины, я не говорю о политиках, а экспертах, неправительственных организациях (НПО), молодежных групах. Они должны быть больше интегрированы в нашу деятельность, которая главным образом является европейской деятельностью. Я заметил, что, действительно, существуют еще определнные барьеры, которые необходимо преодолеть, причем это не визовые барьеры.
— А какие?
Это ментальность. Сложно привлечь людей, чтобы они участвовали в каком-либо проекте. Не спрашивайте о причинах. Я их не знаю и не могу их назвать. Главное то, что украинцев сложно привлечь. Либо они не привыкли к такому роду дискуссиям или, возможно, они имеют финрансовые проблемы. Но мы обычно платим за участие. В любом случае, одно из последствий заключается в том, что у нас очень мало деяельности в Украине. Мы приглашаем украинцев к себе. Но зато очень мало мероприятий проводится в самой Украине. Потому что там это очень сложно организовать. За исключением случаев, когда мы на 100 процентов оплачиваем издержки на проведение мероприятия. Но мы не можем полностью оплачивать, принимающая сторона также должна покривать часть издержек.
— Означает ли это то, что Украина не понимает важность участия в деятельнсоти ЦЕИ и ее роли для реализации евроинтеграционных амбиций?
— Я могу дать ответ одной фразой. Как-то высокопставленный украинский дипломат сказал на одной из официальных встреч: Поскольку вы не можете поддержать нашу кандидатуру на членство в ЕС, то мы не заинтересованы в ЦЕИ. Я ответил ему, в состав ЦЕИ входит девять членов ЕС, а решение о вступлении в Евросоюз принимется в Брюсселе всеми государствами членами этого сообщества. Как я могу попросить эти девять стран принято другое решение здесь, а не в Брюсселе. Если в вашей стране, имеющей специфические трудности и которая практически раздирается между Востоком и Западом, имеется большая общественная поддержка к более тесным отношениям с ЕС и желание вступить в процесс дальнешей интеграции, и даже в конце- концов получить в будущем членство в этой организации, то ЦЕИ будет очень поддерживать Украину. Однако очень мощный сигнал должен придти с вашей страны.
— Можете ли вы сказать, какую пользу может получить Украина от сотруднричества с ЦЕИ?
— Такая поддержка может быть конкретной. Мы обладаем ноу-хау в эффективном использововании энергии, биомассы, а также имеем опыт в других областях, связанных с инновациями. Однако привлечение Украины ко многим проектам сложно, поскольку вы не имеете доступа к фондам ЕС. Мы же вкладываем собственные средства, чтобы иметь возможность работать с Украиной. Я полагаю, что сотрудничество выгодно вашей стране, чтобы получить доступ к фондам. Если же говорить о коммерческих каналах, то тогда придется иметь дело с компаниями, которые делают инвестиции, преследуя собственные интересы. Мы же действуем на более нейтральном уровне, на уровне информации. И это, я думаю, является преимуществом.
— Как, по вашему мнению, Украина может быть больше вовлечена в проекты ЦЕИ?
— У нас имеется ряд программ, в которых может участвовать Украина. Но дело осложняется тем, что именно для Украины требуется больше времени и сложнее процедура, чем со странами, которые имеют более привычный формат сотрудничества.
— Господин Крайд, какой видится вам роль НАТО в будущем? Будет ли эта организация оставаться мостом, который может привести Украину к более быстрому членству в ЕС?
— Я родом из Австрии. Моя страна не является членом НАТО и не имеет желания присоединяться к Альянсу. Но, я не думаю, что существует прямая связь между членством в НАТО и ЕС. Это совсем разные организации с разными философскими концепциями. Я могу добавить одно. Для Украины присоединение к ЕС будет приемлемым для Москвы, а присоединение к НАТО может создать проблемы, учитывая то, как это видится со стороны России. —Но нейтралитет, наверное, не дешево стоит для вашей страны?
— Действительно, нейтралитет обусловливает определенные обязательства по обороне. У нас есть армия, очень скромные военно-воздушные силы, чтобы защищать свои границы. В течение многих лет мы участвуем в международных наблюдательных миссиях, посылаем контингенты для участия в миссиях ООН по поддержанию мира. Я думаю, что не очень сложно занимать такую позицию. Я также должен сказать, что военные расходы в Австрии значительно ниже, чем в других странах. Конечно, Швейцария тратит больше. С другой стороны, нейтралитет не дает гарантий безопасности. Если мы посмотрим историю, то вспомним известные примеры, когда нейтралитет был проигнорирован. Австрийский нейтралитет является результатом исторического процесса и переговоров, которые мы имели с оккупационными странами. Тогдашний СССР согласился вывести войска из Австрии, чтобы дать нам свободу. И цена, которую мы заплатили, был нейтралитет. Но впоследствии австрийцы стали приверженными ему. Им это понравилось. Большинство населения Австрии выступает за нейтралитет и поэтому правительство соблюдает его.
— Но случай с вашей страной отличается от ситуации, в которой находится Украина...
— Действительно, это так. Но, я не призываю вашу страну иммитировать австрийский пример. Просто наш нейтралитет имеет исторические причины. Австрия никогда не была нейтральной. Мы всегда были вовлечены в войны и это первый раз, когда страна пошла на нейтралитет. Наш пример не похож на швейцарский нейтралитет. Но, в любом случае нет гарантий, защищает ли себя страна сама или нет. В свое время был нарушен нейтралитет Бельгии и Нидерландов. Мы, в Европе, после двух мировых воен и нового качества жизни между государствами не думаем, что находимся в самой драматической ситуации. Вооруженных конфликтов здесь не предвидится. Если они есть, то отдалены от Европы. В этих обстоятельствах нейтралитет не изменяет многого. Мы демонстриуем солидарность, активно принимаем участвуе в деятельности вне Австрии.
