Недавно Индонезия стала свидетелем двух драматических выходов: одним из них было освобождение из тюрьмы радикального мусульманского духовного лидера, другим — выпуск дерзкого журнала для мужчин его редакторами. И Абу Бакар Башир и «Плэйбой» теперь на улицах и на виду у общественности, но ни один из них не является настолько важным, насколько утверждают его противники. Однако их выход и общественные споры, которые они вызвали, глубоко затрагивают продолжающуюся борьбу Индонезии за свою идентичность — борьбу, которая в последнее время заметно изменилась.
Абу Бакар Башир — радикальный мусульманский духовный лидер, которого осудили за то, что он благословил первый теракт в Бали в 2002 году, а некоторые подозревали его в том, что он благословил гораздо больше. Его имя числится в списке террористов ООН, и несомненно Индонезия и весь мир чувствовали бы себя безопаснее, если бы он все еще был в тюрьме.
Но его освобождение само по себе не является, как считают некоторые, доказательством того, что Индонезия становится более радикализированной. Башир был освобожден по той простой причине, что этого требовал закон: он отсидел свой 30-месячный срок.
Правительство Индонезии несомненно предпочло бы, чтобы Башир томился в тюрьме, но без каких-либо юридических мер для оправдания продления тюремного заключения у него не было другого выбора кроме его освобождения. Сделав это, правительство быстро ввело запрет на передвижение, заморозило его счета в банке и ясно дало понять, что будет тщательно контролировать его действия. Освобождение Башира бесспорно является неудачным и возможно опасным — но это результат судопроизводства, а не какой-либо внезапной радикализации Индонезии.
Случай с Плэйбоем является гораздо более точным барометром государства религиозного радикализма в Индонезии. Когда Плэйбой открыл свои планы о выпуске издания без откровенных фотографий в Индонезии в начале этого года, политики и консервативные религиозные лидеры осудили это, как угрозу традиционным ценностям. Национальный парламент внес на рассмотрение «Антипорнографический закон», который оказался неясно сформулированным документом с потенциалом объявить незаконным не только порнографию, но и определенные традиционные танцы, загорание и поцелуи в общественных местах.
Предложенный закон привлек поддержку со стороны умеренных мусульманских лидеров, но его наиболее шумными защитниками была толпа радикальных религиозных групп со склонностью к насилию во главе с Фронтом Защитников Ислама (известным под его индонезийским акронимом FPI). Только в этом году эти самозваные члены комитета моральной бдительности обшарили бары и ночные клубы, напали на американское и датское посольства и забросали камнями офисы Плэйбоя после его первого выпуска — и все это вызвало только случайные протесты со стороны полиции. FPI и его братия энергично рассматривали антипорнографический закон, организовывая демонстрации в поддержку и осуждая любого, кто смел выступить против него.
В течение нескольких месяцев после заявления Плэйбоя негативная общественная реакция против журнала, казалось, подтолкнула главную индонезийскую линию решительно вправо, то впечатление, которому только способствовали высокая видимость и резкая агрессивность радикальных групп. Умеренные мусульманские активисты и интеллигенция отважно пытались противостоять радикалам, но оказались неспособными получить поддержку.
В конце этой весны что-то изменилось, и в течение нескольких недель умеренные сделали заметные общественные шаги вперед. Наиболее поразительная демонстрация этого политического сдвига произошла после инцидента в центральной части Явы, где речь бывшего президента Гуса Дура была прервана членами FPI, которые осудили его за поддержку плюрализма и противостояние антипорнографическому закону.
Это было общественным нападением на уважаемого национального и религиозного лидера, и на это быстро ответили лидеры двух самых важных мусульманских организаций в стране. Представляя объединенное членство более шестидесяти миллионов индонезийцев, они прямо призвали правительство действовать против групп, которые применяют насилие во имя Ислама, и осудили поведение таких групп, назвав его неисламским, преступным и представляющим угрозу национальному единству.
Недавно осмелевшее правительство пообещало применить суровые меры к группам, которые используют насилие, и объявило о планах дать официальное разрешение властям на расформирование организаций, угрожающих безопасности и порядку. Полиция Джакарты начала действовать с новой силой: они обвинили одного известного радикального лидера в клевете за то, что он публично назвал женщин, которые противостоят антипорнографическому закону, «порочными, презренными и распутными», а потом арестовали председателя и двадцать членов FPI за нападение на ряд кафе.
В настоящее время ведется национальный диалог о воспитании плюрализма, и он вновь пробудил общественный интерес к «Панкасила», национальной философии, которая была дискредитирована в годы правления Сухарто, но теперь рассматривается некоторыми как символ исторического плюрализма Индонезии. Тем временем законодатели сказали, что будут работать над преобразованием спорного анти-порнографического закона в более целевой указ против непристойностей. Что касается Плэйбоя, его встретили с ожидаемой критикой — но без нападений и даже без отдельных демонстраций.
В итоге произошел поразительный сдвиг в национальных дебатах — от того, как сделать Индонезию более консервативно Исламской, к тому, как поддержать индонезийскую традицию религиозного плюрализма в будущем. Освобождение Башира и публикация Плэйбоя, хотя и являются спорными, сами по себе не изменят эти новые рассуждения, но они предлагают проницательный взгляд на то, как заметно меняется ситуация в Индонезии. В этом месяце умеренная повестка дня добилась больших успехов — но борьба за установление политической и религиозной идентичности Индонезии далеко не окончена.
Натаниэль МАЙЕРС — помощник директора Aceh Programs в Фонде Азии в Джакарте
