Для стран с переходной экономикой прошлый год выдался очень хорошим. А чего ждать от этого и следующего года? Может ли политическая нестабильность повредить экономике? Почему же Китай развивается так динамично, а Россия — нет? Не начнут ли инвесторы уходить от стран южной и восточной Европы в страны Востока, где стоимость труда будет гораздо ниже? Об этом в интервью Rzeczpospolita рассказывает профессор Дариуш Росати, депутат Европейского парламента от Социал-демократической партии Польши, бывший министр иностранных дел Польши, координатор рапорта «Новая Европа: отчет о трансформации».
2006 год был для стран, переживающих системную трансформацию, самым благоприятным периодом с 1989 года. Текущий и следующий год тоже обещают быть весьма неплохими, хотя темпы роста ВВП, наверное, уже не будут столь высокими. Но экономика всего региона чувствует себя прекрасно. Тем не менее, стоит обратить внимание на то, что все государства региона характеризируются политической нестабильностью. В Чехии, Венгрии, Словакии, Польше, Румынии и Литве правительство нестабильно. Наступило ослабление либеральных и проевропейских тенденций. После вступления в Евросоюз на поверхность всплыли локальные конфликты, крепчают националистические тенденции. Ранее местные правительства были более заинтересованы в том, чтобы контролировать подобные явления.
— Может ли политическая нестабильность повредить экономике?
— Политическая напряженность всегда вредит экономике. И, что интересно, чем активнее экономический рост, тем меньше склонность к реформированию государственных финансов. Я считаю, например, что если Польша не решится на реформу государственных финансов, то через пару лет мы придем к таким же показателям экономического роста, как в Италии, то есть в районе 1—2%.
Однако масштаб вреда, вызванного политической нестабильностью, может быть очень разным. В странах, которые связаны с Европейским Союзом либо как члены ЕС, либо как кандидаты или перспективные кандидаты на членство, этот вред не очень глубокий. Ведь Евросоюз навязывает определенные принципы экономической политики, которые нельзя нарушать, — например, заставляет ограничивать государственные субсидии.
— Но ведь не все государства с переходной экономикой связаны с Европейским Союзом.
— В самом деле, по восточной границе Польши проходит граница двух миров: граница между парламентско-кабинетной и президентско-олигархической системой правления, между свободно- рыночной экономикой и экономикой, где большую роль играет вмешательство государства. Этот второй мир — это Россия, Беларусь, государства Закавказья и Средней Азии. Украина же представляет собой нечто среднее — жаль, что Евросоюз не дает ей пока ни малейших шансов на вступление в свои ряды. А упомянутая граница в значительной степени совпадает с границей, которая отделяет европейское пространство свободы и демократии от стран, где демократия, гражданские и экономические свободы существенно ограничены. И различия между этими двумя мирами постоянно увеличиваются. В первом проводятся институциональные реформы, укрепляется демократия, во втором же — наоборот. Я не вижу шансов на то, чтобы в среднесрочной перспективе постсоветские государства (за исключением, конечно же, Прибалтики) приблизились к западным стандартам. Там демократия ассоциируется с анархией, а свободная рыночная экономика — с обогащением олигархов.
— Но страны Востока, в особенности Россия, обретают очень большое влияние благодаря экспорту сырья — главным образом, нефти — и это стимулирует их экономический рост. Могут ли они использовать вырученные средства для инвестирования, для развития тех отраслей экономики, которые не связаны с энергетикой?
— Россия — это колосс на глиняных ногах. Когда на рынке нефти наступит неблагоприятная конъюнктура, российская экономика ослабнет. В этой стране очень большое значение имеет неформальная вертикаль власти, во главе которой стоит администрация президента, опирающаяся на спецслужбы. Институциональные реформы заблокированы, а конкурентоспособность российских предприятий — за исключением энергетической отрасли — очень низкая. Сравните, например, Россию с тем же Китаем. Кто видел российские товары на полках европейских или американских магазинов? Их нет вообще. А китайские товары заполонили весь мир.
— Почему же Китай развивается так динамично, а Россия — нет?
— Этому есть несколько причин. Китай был некогда промышленно отсталой страной. Там все надо было создавать с нуля. И здесь огромную роль сыграли зарубежные инвесторы. В России же, напротив, была чрезмерно развита тяжелая и оборонная промышленность. И ее реструктуризация оказалась неслыханно трудной задачей. Вторая причина различий — это дикая приватизация, которая наступила после распада СССР и привела к тому, что самые ценные активы сосредоточились в руках олигархов, а многие предприятия пришли в упадок. Китай же создавал частный сектор постепенно, начиная с основ. Кроме того, там были проведены либеральные экономические реформы, хотя в политике по-прежнему господствует деспотизм. В России в 1990 х годах все было с точностью до наоборот. А теперь там тоже воцарился деспотизм, но экономических реформ как не было, так и нет.
— Вернемся к государствам центральной и южной Европы. Пока что они развиваются в немалой степени благодаря иностранным инвестициям. Но в будущем, — какое место займут они в мировой экономике? Не начнут ли инвесторы уходить от нас в страны Востока, где стоимость труда будет гораздо ниже?
— Обратите внимание, в какие страны поступает наибольший объем иностранных инвестиций. В развивающиеся страны? Отнюдь. В страны с развитой экономикой. И средства вкладываются, главным образом, в различные сектора сферы услуг, связанные с высокими технологиями. Странам нашего региона не грозит сокращение притока инвестиций, но при условии, что мы проведем реформы, направленные на укрепление инновационного характера экономики, на улучшение образования и развитие сектора услуг. В скором времени дешевая рабочая сила перестанет служить главным козырем Польши, Чехии, Словакии, Венгрии, прибалтийских и балканских стран.
