Cовместный постоянный совет Россия — НАТО на уровне глав внешнеполитических ведомств принял историческое решение о преобразовании сотрудничества Москвы и Североатлантического союза в формат «двадцатки». О возможности такого преобразования говорят уже не первый месяц, а то и год, но реальным оно стало только после событий 11 сентября. И сегодня вопрос уже стоит не в том, как далеко пойдет НАТО. Главное — насколько далеко готова зайти Россия.
На самом деле у стран Североатлантического союза нет единого мнения относительно границ российского участия в деятельности Альянса. Соединенные Штаты и страны Центральной Европы проявляют, скажем так, большую осторожность, чем Великобритания и Италия. Но, конечно же, Лондону и Риму будет непросто настаивать на собственной позиции, если окажется, что для Москвы новый формат отношений с НАТО — это скорее декларация, чем понимание того, что альянс не является «соперником» и только на его основе можно построить эффективную систему безопасности.
Для России это еще и эффективная система сдерживания. События 11 сентября продемонстрировали, что можно преспокойно обойтись и без НАТО — пока в Брюсселе раздумывали, в Вашингтоне решали. И российское участие в антитеррористической операции было обусловлено прежде всего сложившейся ситуацией и доброй волей Штатов, а не структурными договоренностями. На практике это означает, что сегодня не НАТО, расширяющемуся все дальше на Восток и Балканы нужна Россия, а России просто необходим Североатлантический союз, с помощью которого она может хотя бы надеяться на создание механизма сдерживания желаний и возможностей единственной сверхдержавы. Но для этого Россия должна стать благожелательным и равным партнером других членов Альянса, отказаться от представления о себе как о еще одной сверхдержаве, способной конкурировать с США. Потому что конкуренция возможна — но только в рамках Альянса, при поддержке Берлина или Парижа, Рима или Лондона. И для того, чтобы начать конкурировать, нужно участвовать.
Насколько понимают это в Москве, мы сможем увидеть по последствиям событий в Рейкьявике. Когда-то исландская столица уже становилась символом нового подхода к диалогу между Москвой и Вашингтоном: Михаил Горбачев и Рональд Рейган так ни о чем и не договорились, но расставались уже не врагами. Теперь Рейкьявик может стать символом конкретного решения, изменяющего всю многолетнюю атмосферу отношений Москвы и Запада — атмосферу, в которой созданный для противостояния экспансии коммунизма блок неизменно назывался «враждебным» и «агрессивным» и от этих ярлыков не удалось избавиться даже после краха самого коммунизма и распада Советской империи. Россия и Запад просто обязаны оказаться в одной системе международной безопасности — после 11 сентября другого выхода у них просто нет.
