Убийство президента Временного совета Ирака ясно показывает, что США не удается обеспечить и минимальный правопорядок, необходимый для передачи власти 30 июня. Менее двух месяцев назад подписание конституционного акта назначенной США группой временных правителей Ирака сравнивалось едва ли не с одобрением Конституции США 1787 года в Филадельфии. Но теперь ясно — это лишь жалкий клочок бумаги.
Ни одна навязанная конституция, какой бы хорошей она ни была, не поможет коалиционным войскам остаться без потерь при взятии таких городов, как Фалуджа или Неджеф. Но в Курдистане, на севере Ирака, все по-другому. За последние десять лет в зоне, закрытой для полетов союзниками, и тем более после свержения Саддама, региональному правительству курдов удалось добиться и поддерживать относительно устойчивый правопорядок. Оно преодолело родовые и партийные различия и де-факто создало рабочее правительство, достигшее впечатляющих успехов в вопросах развития: в образовании, ирригации и строительстве, — при этом не прибегая к насилию.
На фоне разрухи в остальном (арабском) Ираке встает вопрос: почему коалиция во главе с США не может провести референдум в Курдистане и спросить, какой они хотели бы видеть власть. Ведь курды имеют, согласно международным стандартам, право на самоопределение.
Ранее курды — отличающиеся от арабов языком, культурой и историческим самосознанием — не имели возможности заявить о себе вслух. После Первой мировой войны и падения Оттоманской империи победившие союзники пообещали, что у курдов будет своя страна. Пообещали и цинично забыли — взяли верх имперские интересы Британии и Франции. С тех пор курды страдали под деспотической властью враждующих этнических кланов.
Есть, конечно, препятствия проведению такого референдума, в основном, из-за отсутствия у США мандата на действия в Ираке. Но то же верно и для остальной части страны: сегодня США запрашивают у ООН право на передачу полномочий законным иракским властям — и одобрение вряд ли получат, так как нет в Ираке личностей, которым можно передать власть. Зачем же наказывать регион и его людей (власть которых законна), не причастных к убийствам, взрывам в мечетях и подрывам школьных автобусов?
Вторая помеха на пути курдов к независимости — возражения Турции и, в меньшей степени, Ирана и Сирии. Но с точки зрения универсальных норм прав человека, как может Турция определять внутреннее развитие другой страны? Ведь не соглашаются же с требованиями Израиля остановить создание Палестинского государства на Западом Берегу и в секторе Газа.
То же касается и самой Турции. Предоставьте курдскому меньшинству больше прав в культуре и языке, позвольте курдским политикам быть представленными в парламенте, и противление турецких курдов Анкаре тут же ослабнет. В XIX веке общие интересы авторитарных Российской, Германской и Австрийской империй не позволили Польше стать свободной — в XXI веке нет места столь порочным альянсам.
Совсем недавно под эгидой ООН был проведен референдум по будущему Кипра в греческой и турецкой его общинах. Исход удивил всех и не вызвал радости его устроителей — но воля общин в определении своего будущего была учтена. Чем же хуже иракский Курдистан?
Возможно, чтобы смягчить политические опасения (и учесть соображения международного права), такой плебисцит стоит наделить консультативным статусом. Но и он даст угнетенному народу чувство, что и у курдов есть свое место под солнцем.
Такой референдум может также показать арабским суннитам и шиитам Ирака, что именно их насилие ведет к распаду страны. Возможно, и они осознают, что насилие бесперспективно и чревато последствиями, и последуют курдскому примеру по обузданию насилия, которое позволило бы объединить Ирак и предотвратить долговременный кризис. Ну, а если нет, то хотя бы с несправедливостью в отношении многих поколений курдов будет покончено.
Шломо АВИНЕРИ — профессор политологии в Еврейском университете Иерусалима.
