Рутинное заседание Совета по развитию гражданского общества и правам человека под председательством Владимира Путина с заранее заготовленными вопросами и ответами, призванными ни в коем случае не обидеть главу государства, превратилось в настоящее общественно-политическое событие благодаря одному человеку – кинорежиссеру Александру Сокурову. Александр Николаевич осмелился сказать в лицо Владимиру Владимировичу крайне неприятные для последнего вещи. Сокуров справедливо заметил: «Сегодня очень сложная внешнеполитическая ситуация, и внешняя политика страны очень сложная, она даже иногда мне кажется очень дорогой для такой небогатой страны, как Российская Федерация. Все же у нас на довольствии, в нашем полку, и Белоруссия, Южная Осетия, Абхазия, насколько я понимаю, надо помогать Сирии, надо помогать большим дотационным южным регионам. В общем, понятно, что активная политика требует огромных и военных расходов, и крепких тылов».
А дальше пошли вещи совсем крамольные: «…Мне кажется, мы всё же пребываем в некотором конституционном кризисе: текст ‒ одно, жизнь ‒ другое. Большевистская сила собрала все яйца в одну корзину, и за это время из яиц вылупились куры, орлы, страусы, кошки ‒ бог знает кто. Все республики сегодня носят национальный характер. Есть столицы, даже есть армии (это, очевидно, про Чечню. – Б. С.), появился падишах. Есть Президент Федерации. А куда делась Россия?... Конечно, большая проблема ‒ то, что происходит на Северном Кавказе. Политическая, культурная, эмоциональная, экономическая проблемы. При советской власти в республиках нервничали, засилье русских ‒ нет возможности развиваться. Сейчас русских там почти нет. Кавказ становится мононациональным. Вся власть в руках коренных людей, а развития нет или почти нет. Почему? Потому что, на мой взгляд, нет свободного развития молодых людей. У Конституции слишком много люфтов, слишком много политики, но Конституция утверждает, что основой республиканского строительства является опора на разнообразие культур, на культурно-национальный уклад. Это очень важная позиция, за которую мы держимся очень много лет. Она на самом деле важна.
Вот собрались ингуши, опираясь на эту самую культурно-национальную традицию, собрали народный сход, потому что у них забрали часть территории, на основании культурно-национальной традиции. Они обязаны были собрать этот сход, обязаны были всем народом обсудить то, что происходит, происходило на их территории. Но в Москве это не понравилось. В Москве много лоббистов чеченского сектора, и москвичи решили активных ингушей заарестовать. Несколько лет держали в тюрьмах в Нальчике с нарушением, как говорят адвокаты, всех процессуальных норм. И вот 15 декабря, Владимир Владимирович, будут судить этих людей бог знает за что. Никто не знает за что. Ахмед Барахоев, Муса Мальсагов, Исмаил Нальгиев, Малсаг Ужахов, Багаудин Хаутиев, Барах Чемурзиев, Зарифа Саутиева. Первый раз мы на Кавказе посадили женщину за общественную деятельность, арестовали. Совет тейпов ‒ тысячи людей в Ингушетии призывают прекратить преследование этих людей. Я присоединюсь к этим просьбам.
Моя ученица Марьяна Калмыкова сняла фильм, прекрасный документальный фильм об этой ситуации. Фильм называется «Граница». Минкульт немедленно запретил этот фильм к показу.
Но при этом я должен Вам сказать, что, сталкиваясь с людьми из Ингушетии, я восхищаюсь высочайшим уровнем культуры, образования ингушей в общественной среде, в государственных институциях. Такого знания русского языка, такой культуры русского языка, как среди ингушей, я не видел даже среди многих русских людей. Это очень важная для нас проблема нашего культурного соучастия, нашей культурной жизни рядом, коль мы находимся в одном государстве. Или пока мы находимся в одном государстве.
Мне кажется, что федерацию русских всё больше и больше начинают не любить. С нами хотят расстаться многие, не хотят быть в одной компании, как они говорят. Многие молодые люди на Кавказе, а мне приходится иметь дело в силу обстоятельств именно с Кавказом, мне говорили открыто: вы, русские, не очень заслуживаете уважения. В Дагестане даже шутят, когда возникают экономические проблемы: ничего, русский мужик заработает. Дальше они продолжают: «Вы со всеми ссоритесь, вы не можете справиться с бюрократией, коррупцией ‒ слишком добренькие. Не можете создать мировую экономику, обладая мировыми богатствами. А мы разные, и религии у нас разные, и климат-то у нас получше. Будете воевать с НАТО, мы на вашей стороне воевать не будем». Это говорят молодые люди. Наверное, это какие-то особые люди, а может быть, совсем уже и не особые.
И в России, и на исламском, теперь уже мало развитом Северном Кавказе ‒ а меня очень беспокоит замедление, вообще стагнация культурного и экономического развития Северного Кавказа, ‒ главная проблема ‒ это проблема, конечно, молодёжи, как мне кажется. Вот получается, что народ всё же старается смотреть вперёд, а Конституция ‒ под ноги».
А в заключение речи Сокурова последовало совсем уж недопустимое, с точки зрения Путина, предложение: «Давайте посмотрим, что происходит с российским государством, с нашей конструкцией государства. Давайте отпустим всех, кто более не хочет жить с нами в одном государстве, пожелаем им удачи, пожелаем удачи всем падишахам, я не знаю, всем, кто хотел бы начинать жить своей жизнью. А нашей армии пожелаем крепости и силы. Простите, что я так долго и так страстно, слишком страстно, говорил. Извините».
Помимо национального вопроса, Александр Николаевич коснулся и ряда гуманитарных проблем: «…Страшная политизация жизни в стране (очевидно, в том смысле, что россиян перекармливают политической пропагандой. – Б. С.), аполитичность правящей партии, как это ни странно, политизация всех правоохранительных органов, армии.
Неопределённость в отделении церкви от государства, нерешённость этой конституционной проблемы.
Приближение исламской революции. Революцию можно предотвратить, но не победить.
Необходима реанимация профсоюзного движения в стране, неприкасаемость профсоюзных лидеров, членов профсоюза от политических репрессий.
Восстановление офицерских собраний в армии. Это очень важно…
Городские коммуны, общественные организации, о чём Вы постоянно говорите, градозащитники должны составлять конкуренцию бюрократии. Нам нужна активная, сильная оппозиция разных политических направлений. Нам нужен кинематограф, который работает над сатирическими, аналитическими, исследовательскими работами. Нам нужно запретить цензуру, Конституция-то ещё жива. Надо прекратить преследование общественных некоммерческих организаций. Про «Мемориал» говорили, не буду ничего добавлять.
Почему часто вспоминаю эту страшную историю с самосожжением Ирины Славиной в Нижнем Новгороде? Иногда думаю об этих жалких офицерах МВД, которые даже не пришли извиниться. Проклятые люди, что ли, не знаю, как это сказать?... Я прошу Вас, Владимир Владимирович, спасти от этих несчастных людей в том числе и Юрия Дмитриева. Вы знаете, это петрозаводская история. Сейчас под следствием находится Максим Резник, депутат нашего Законодательного собрания, человек самоотверженный, много лет работавший в городе. Критиковал губернатора? Да. Критиковал правящую партию? Да. Но сделал всё, что возможно, на своём депутатском посту».
Некоторые инициативы Сокурова звучат несколько странно. Например, эта: «Выступаю с законодательной инициативой отменить все наказания граждан женского пола за участие в общественно-политическом движении. Милосердие выше справедливости». Мужчины, значит, пускай сидят. Да и женщин за политику, выходит, сажают, правильно, раз речь идет лишь о милосердии, а не о справедливости. Но остальное, сказанное режиссером, задело президента за живое. И он дал отпор: «Да, есть за что извиниться. Есть за что извиниться, Александр Николаевич, потому что у Вас не выступление, а манифест ‒ набор проблем и набор страхов, которые есть у какой-то части наших граждан, ‒ всегда так бывает. Какие-то из них, может быть, относятся к вещам, лежащим на поверхности, и гипертрофированы, какие-то выбраны очень странным образом и для меня совершенно непонятны.
Например, Вы сказали о том, что все республики носят национальный характер теперь. А разве раньше было иначе? Разве при Советском Союзе было по-другому? Только теперь у нас нет права выхода из единого государства, а там было право выхода без всяких ограничений.
В конце Вы сказали о том, что давайте отпустим всех, кто с нами не хочет жить. Откуда Вы знаете, кто с нами хочет жить, а кто не хочет?»
Тут Сокуров дерзко предложил: «Давайте проверим», чем совсем вывел падишаха из себя: «Проверяли, в том числе и в ходе голосования по Конституции. Посмотрите, как люди голосуют. Можно как угодно сейчас на этот счёт дискутировать и сколько угодно долго. Но я Вас уверяю, что подавляющее большинство людей понимают, с чем они столкнутся, если они будут действовать по-другому. И чеченский народ, кстати говоря, знает это лучше, чем кто-либо другой на Кавказе».
Здесь Путин, кстати сказать, прав в том смысле, что чеченцы и другие народы Северного Кавказа на собираются отделяться от России до тех пор, пока они получают щедрые дотации из российского бюджета, а российское законодательство на них, и особенно на Чечню, распространяется весьма условно. Многие из жителей Северного Кавказа явно не имеет ничего против того, чтобы за них работали русские, что фактически происходит за счет федеральных трансферов.
Путин продолжил про Дагестан и Карачаево-Черкесию: «Вы говорите о многообразии, привели в пример Дагестан. Пример, кстати, очень хороший. Дагестан ‒ это многонациональная республика. Что предлагается ‒ разделить весь Дагестан? Или Карачаево-Черкесия. Разделить карачаевцев и черкесов? Там много вопросов, я знаю их очень хорошо. У нас две тысячи территориальных претензий по стране. Дорогой Александр Николаевич, Вы хотите повторения Югославии на нашей территории?»
Насчет невозможности разделить карачаевцев и черкесов, Владимир Владимирович, что называется, попал пальцем в небо. Два этих народа относятся к разным языковым семьям и живут вместе в одной республике не очень дружно.
Еще Путин заявил Сокурову: «Я Вас знаю очень давно, отношусь к Вам с большим уважением, потому что Вы говорите всегда искренне. Но, прямо скажем, далеко не всегда точно. И некоторые вещи следовало бы как следует сначала рассмотреть и подумать. Например, отношения среди вайнахов. Я прошу Вас относиться к этому очень серьёзно.
Да, повторяю ещё раз, две тысячи разных претензий на территории России. Не буди лиха, как у нас говорят. К этому очень серьёзно нужно относиться. И поверхностно вот так, на всю страну об этом говорить непозволительно даже Вам. Уверяю Вас, это опасные игрушки, мы это проходили. И как я говорил на прошлой нашей дискуссии, люди в нашем с Вами возрасте на войну не пойдут».
Владимир Владимирович здесь следовал своему любимому принципу, причем не только в межнациональных отношениях: любую серьезную проблему, если из нее нельзя извлечь полезного для себя пиар-эффекта, необходимо по возможности замалчивать, не выносить в публичное поле. И вообще, поменьше давать достоверной информации подвластному населению. Хотя именно межнациональные противоречия, развалившие не так давно Советский Союз, равно как и другие тщательно замалчиваемые проблемы в сфере политики и экономики, как раз и могут в перспективе создать немалые трудности для сохранения путинского режима.
Из тех территорий, которые находятся на содержании у России, Путин в своем ответе упомянул лишь Белоруссию: «Потом такие вещи, как кто находится у нас на довольствии. Можно как угодно относиться к Белоруссии, к белорусам, к руководству Белоруссии, но говорить, что она находится у нас на довольствии, некорректно, Александр Николаевич, непозволительно это делать публично. Это неуважение к целому народу и к целой стране, которая у нас находится в составе Союзного государства. Это тонкий, длительный процесс, который требует исключительной компетентности и терпения, уважения к партнёру. По-другому мы ничего не добьёмся. А добиваться мы можем только одного ‒ взаимопонимания и выстраивания таких отношений на взаимовыгодной основе, которые привели бы нас к повышению нашей общей конкурентоспособности и к решению проблем, которые стоят перед нашими народами».
Тут надо отметить, что Сокуров, перечисляя территории, которые тяжким бременем висят на России, не упомянул ни Абхазию, ни Приднестровье, ни, что еще важнее, «ДНР», «ЛНР» и аннексированный Крым. А ведь расходы на каждую из них гораздо больше, чем на крохотную и почти покинутую жителями Южную Осетию.
Путин также попытался защитить от сокуровских нападок российскую армию: «Что касается нашей армии, не беспокойтесь за нашу армию ‒ с ней всё в порядке, она развивается. И в такой сложной организации, которая насчитывает почти что миллион человек, не может не быть проблем. Но если посмотреть на нашу армию середины 90-х и сегодняшнюю армию, достаточно почитать только характеристики нашей армии со стороны тех, кто объявляет нас противником, чтобы понять, какую дорогу развития прошла наша армия, где она находится сейчас и на что нам рассчитывать в ближайшее время».
На самом деле ларчик открывается просто. В середине 90-х годов в России еще сохранялась свобода слова, в том числе в отношении российской армии. Поэтому общество было достаточно осведомлено о реальном состоянии вооруженных сил. Начиная со Второй чеченской войны, свобода слова относительно армейских проблем была резко ограничена, а с приходом на пост главы военного ведомства Сергея Шойгу она вообще почти полностью сменилась пиар-кампанией, исходящей от Министерства обороны. В действительности никаких кардинальных улучшений в российских вооруженных силах, если оценивать ситуацию объективно, за прошедшие с тех пор четверть века не произошло, в том числе в плане принятия на вооружение принципиально новой боевой техники. В чем-то, конечно, российская армия стала лучше, а в чем-то, возможно и хуже. И дедовщина никуда не делась, и относительно низкий уровень подготовки боевых частей. Путину просто очень хочется выдать желаемое за действительное. Хотя я, например, совсем не уверен, что предлагаемое Сокуровым введение офицерских собраний существенно улучшит положение.
Сокуров явно не собирается претендовать на роль Навального, имя которого, кстати сказать, он в своем выступлении так ни разу и не упомянул. Но Кадыров в своем телеграм-канале уже назвал Сокурова "прозападным правозащитником" и "продажной мордой" и призвал "компетентные органы" "дать словам нигилиста Сокурова правовую оценку на факт антигосударственного и экстремистского характера". С такой же просьбой пообещал обратиться в Следственный комитет спикер чеченского парламента Магомед Даудов. И это при том, что в апреле 2000 года Сокуров подписал письмо в поддержку политики Путина в Чечне. Сам Александр Николаевич не исключил своего уголовного преследования, но выразил надежду, что президент этого не допустит. Думаю, что действительно не допустит. Все-таки режиссер с мировым именем, будет крупный международный скандал. Вот и Дмитрий Песков подтвердил, что режиссера не арестуют: «Конечно, нет! Об этом и речи быть не может! Президент очень по-доброму к нему относится». И команды «мочить» Сокурова в прокремлевских СМИ пока не было. А вот внезапной смерти 70-летнему Сокурову в будущем действительно стоит опасаться. Несмотря на доброе отношение, Путин предательства не прощает. И если сочтет, что Сокуров его предал, может поступить с ним очень плохо. Дай Бог, чтобы этого не случилось.
