Что же касается самих этих выборов, то они проходили и
закончились весьма странно. Никогда прежде ни в России, ни в одной из стран,
которые я знаю, кампания не проходила столь грязно и со столь большим количеством
формальных и реальных нарушений российских законов и общепринятых демократических
норм.
Два из трех основных покрывающих всю страну телеканалов,
формально — государственных, но реально контролировавшихся «семьей» и связанными
с ней олигархами, полностью или почти полностью блокировали две основные
оппозиционные демократические партии — «Отечество — Вся Россия» (ОВР) Примакова-
Лужкова и «Яблоко» Явлинского.
Кроме того, на ОВР и его лидеров обрушивался с этих телеканалов
вал злостной лжи и клеветы. О правдоподобности не беспокоились. Примакова
одновременно обвиняли во взятках со стороны С.Хусейна и в сговоре с американским
руководством с целью свержения правительства Путина. Обвинения Лужкова
носили еще более чудовищный и парадоксальный характер. Исходили из принципа:
чем более чудовищная ложь, тем скорее в нее поверят.
С такой же массированностью и откровенностью Кремль поддерживал
три партии, которые он считал своими — это Союз правых сил Немцова-Кириенко
и стоящего за ними Чубайса, блок всегда послушного Кремлю Жириновского
и вновь созданный специально для выборов администрацией Президента блок
«Единство», или «Медведь». Коммунистов на этот раз даже не критиковали.
Считалось, что они уже не страшны, а, возможно, и полезны, если страшилка
все-таки понадобится во время президентских выборов.
Вмешательство правительства в выборы было еще одной, хотя
и не новой для России особенностью выборов. Популярный премьер Путин «как
гражданин» поддержал сначала «Единство», затем «Союз правых сил». Насколько
известно, губернаторам, силовым министрам и простым министрам давались
жесткие указания по поддержке «Единства» и «Союза правых сил», которые
ими доводились до подчиненных как при подготовке выборов, так и при подсчете
голосов.
Неприятной чертой выборов стало накачивание антизападной
риторики силами, которые в прошлом считались ультразападными и даже компрадорскими.
В этой риторике упражнялись олигархи и лидеры ранее прозападных право-либеральных
сил.
Но, пожалуй, самой большой жертвой нынешних выборов
может стать свобода слова в России. Первый серьезный удар по ней был
нанесен во время президентской кампании 1996 г., когда журналисты иногда
за деньги, но по большей части добровольно, боясь коммунистов и связанной
с ними цензуры и зажима свободы слова, сплотились вокруг президентской
власти и «сделали» Президента. Теперь приходится платить за ту самоцензуру
и забвение профессиональной этики. На основных принадлежащих государству,
но управляемых из Кремля телесетях было давлением или деньгами достигнуто
почти оруэлловское единодушие. Свобода прессы пока осталась, но она оказалась
оттесненной на периферию, и ею смогли воспользоваться очень немногие.
Завершу следующим замечанием. Я старался написать объективистскую
картину. Но я сам был среди сил, находившихся на направлении главного удара
Кремля. Я работал вместе с ОВР, блоком Примакова—Лужкова. Может быть, поэтому
картина получилась несколько мрачноватой, а реальная ситуация окажется
более оптимистичной. Я хотел бы в это верить.
В любом случае, если, используя ленинскую терминологию,
и было сделано два шаг назад, один шаг все-таки был сделан вперед. Демократии
в России был нанесен удар. Но она жива, она продолжается.
