После падения в 1989 году Берлинской стены и относительно ненасильственного свержения коммунизма в странах Центральной и Восточной Европы оптимисты предсказывали наступление нового золотого века человечества, когда большинство стран превратятся в мирные демократические государства. Некоторые посчитали, что история подошла к концу. Но, как оказалось, оптимисты заблуждались, поскольку мировые державы — и большие, и малые — извлекли свои собственные, часто противоречащие друг другу уроки из прошлого.
Для американцев 1989 год подтвердил все, во что они уже верили. Они победили в холодной войне, или так им казалось, с помощью силы и убеждений. Они увидели демонстрантов в восточноевропейских столицах и толпы китайцев на площади Тяньаньмэнь, скандирующих лозунги о свободе, и посчитали, что все эти люди хотели стать американцами. Как провозгласил Джордж Буш-старший: «Мы знаем, как обеспечить более справедливую и процветающую жизнь для жителей Земли — с помощью свободных рынков, свободы слова, свободных выборов и выражения свободной воли без вмешательства государства».
Последующие события, казалось, подтверждали данный американский рецепт. Война в Персидском заливе подтвердила военную мощь Америки и неизбежность опасности, создаваемой политикой умиротворения. Эра Клинтона дала нам активную пропаганду демократии в качестве основного инструмента американской внешней политики, который администрация Джорджа Буша-младшего довела до беспрецедентных крайностей.
Холодная война дала ответ всем. «Решимость Америки и ее идеалы, которые были так четко сформулированы Рональдом Рейганом», — сказал Клинтон, — «содействовали падению стены». Урок был понятен: «Мы достигаем своих целей, отстаивая свои ценности и возглавляя силы свободы».
Слова Барака Обамы вторят словам Клинтона. Несмотря на свои частые заявления о необходимости изменений, его главная идея американской политики выглядит вполне статичной. «Предыдущие поколения справились с фашизмом и с коммунизмом не только с помощью танков и ракет», — проповедовал Обама в своей знаменитой предвыборной речи в Берлине, — «но также с помощью крепких союзов и твердых убеждений».
Поэтому-то Америка Обамы тратит на вооружение больше, чем весь остальной мир, вместе взятый, и поэтому пропаганда демократии по-прежнему является неоспоримой основой американской внешней политики, а обсуждения возможны только по поводу ее принятия. История предлагает рецепт успеха при условии, что американцы следуют уроку 1989 г.
Но остальной мир извлек иные уроки. Европейские стратеги во многом не согласились с мнением Америки о том, что в холодной войне победила сила, считая, что сотрудничество привело к триумфу именно из-за того, что отсутствовала сила. В мольбах о свободе, раздававшихся из-за «железного занавеса», они расслышали не желание стать американцами, а желание присоединиться к чрезвычайно успешному европейскому эксперименту по коллективной безопасности и процветанию, начатому после Второй мировой войны. Для сегодняшних европейских лидеров основным уроком 1989 г. является то, что сила приводит к обратным результатам: подлинно важным является лишь согласие.
Российские лидеры, что неудивительно, тоже извлекли свои собственные выводы. Когда Михаил Горбачев говорил о «Европе от Атлантики до Урала», он не имел в виду континент под советским владычеством, как когда-то угрожал Сталин. Продемонстрировав замечательное самообладание в 1989 г., российские лидеры ожидали быть принятыми в Западный мир. Вместо этого, НАТО теперь стоит на пороге России, Европейский Союз закрыл свою дверь, а вступление во Всемирную торговую организацию кажется недостижимым. Постсоветская экономика обрушилась, преступность стремительно возросла, продолжительность жизни снизилась. Голос России в общемировых делах потерял авторитетность.
Для российских лидеров урок 1989 г. был ясен: доверять Западу, по меньшей мере, глупо, а, может, и опасно. Концепция Горбачева о вступлении в ЕС не учитывала века российской истории: Запад не хотел объединяться с Россией. Русским лучше рассчитывать на собственные силы, разрабатывать свои собственные ресурсы и охранять свои собственные границы. В 1989 г. Кремль доверял Западу. Новые российские лидеры не желают больше оказываться в дураках.
Китайские лидеры последовали самому странному уроку 1989 г. Они не пожелали иметь ничего общего с развалом советского блока. «Необходимо приложить все усилия для того, чтобы изменения, происходящие в Восточной Европе, не повлияли на внутреннее развитие Китая», — был вывод партийных руководителей в марте 1989 г., и в считанные месяцы они жестоко расправились с демократическими протестующими.
Урок, извлеченный Китаем из 1989 г., заключается в том, что первостепенной задачей является стабильность государства. Однако китайские лидеры также признали, что игнорирование требований народа может привести к катастрофическим последствиям. Тогда правительство пошло на следующую неявную сделку со своими гражданами: политическая оппозиция будет жестоко подавляться, но взамен государство гарантирует экономический рост. Никто не мог оспаривать легитимность правительства, пока повышался уровень благосостояния населения.
Также после 1989 г. приоритетом китайской внешней политики стала борьба за легитимность: режим надеялся стать легитимным в глазах мировой общественности, расширяя участие Китая в деятельности международных организаций. Китайские лидеры прониклись духом сотрудничества, присущего послевоенной Европе, но, вместе с тем, восприняли и российский урок: Запад не станет сотрудничать из-за одних только ваших добрых намерений.
Но, в отличие от России, Китай посчитал роль традиционной политики силы маловажной в достижении своих целей. Вообще, китайские лидеры тратили и тратят на вооруженные силы крайне мало средств по сравнению с ВВП Китая. Сила Китая сегодня заключается не в его способности соперничать с океанским флотом Америки, а в наличии у него огромного числа облигаций Казначейства США.
Отголоски наследия 1989 г. дошли даже до Ирана, лидеры которого, по-видимому, четко усвоили урок площади Тяньаньмэнь и падения «железного занавеса», а именно, что жесткое правительство может без проблем подавить общество, требующее реформ.
В 1989 г. протестующие всего мира обещали, что мир не скоро позабудет ужасы, творившиеся на площади Тяньаньмэнь. Но произошло обратное, причем довольно быстро. Оглядываясь на 1989 г., мы, по сути, смотрим с перспективы важнейших событий того года на различия в наследии, к которым они привели.
Джеффри А. ЭНДЖЕЛ — директор отдела разработки программ в Институте международных отношений Скоукрофта при Техасском университете агрокультуры и машиностроения и автор книги «Падение Берлинской стены: революционное наследие 1989 г.».
