В Санкт-Петербурге начинается двухдневный саммит G20 — «Группы двадцати». Это будет восьмая встреча лидеров двадцати ведущих стран мира в формате, который был инициирован пять лет назад. По случаю предстоящего события на веб-сайте саммита висит обращение российского президента Владимира Путина, который выражает уверенность, что «предстоящий саммит в Санкт-Петербурге подтвердит роль «Группы двадцати» как эффективного механизма по согласованию общих подходов ведущих стран мира в сфере глобальной экономики и финансов». Хотя мероприятия такого типа обычно посвящены обсуждению проблем экономического характера, наблюдатели не исключают, что на этот раз главной темой саммита может стать проведение военной операции в Сирии.
Подобного мнения придерживается пресс-секретарь главы российского государства Дмитрий Песков, который отметил в Twitter: «Обама попытается использовать саммит G20 для обоснования удара по Сирии. Какова бы ни была программа саммита, он будет, прежде всего, о Сирии».
Однако помощник президента России Юрий Ушаков высказался менее категорично и отметил, что сирийского вопроса пока нет в повестке дня, но никто не будет ограничивать желающих высказаться на эту тему.
«День» обратился к ведущему научному сотруднику Московского центра Карнеги Лилии ШЕВЦОВОЙ с просьбой прокомментировать, чего ожидает Россия как хозяйка от саммита G20, и подымут ли гости тему Сирии, будут ли они упрашивать Путина, как сообщила британская газета The Guardian, чтобы он согласился на уход Асада?
— Мне трудно сказать, чего ожидает Владимир Путин и Кремль, скорее всего, я могу предположить, чего ожидает правящая команда. А она хочет использовать свою роль хозяина, во-первых, для улучшения своего имиджа в мире и среди стран участников G20. Это — несомненно. Но, думаю, Путин довольно прагматичен, и он понимает, что особого вклада в решение по тем вопросам повестки дня, которые всегда стоят на G20, в первую очередь это финансовые, макрофинансовые вопросы, вряд ли Россия может принести. Говоря о России, мы говорим о правящей команде, потому что российское общество вряд ли информировано о G20; вряд ли знает, что такое G20; вряд ли припомнит какие-то решения G20. Поэтому речь идет о правящей команде. А правящая команда хочет использовать G20 как своего рода «политическую виагру», которая могла бы и оживить ее, и представить в лучшем свете после достаточно сложного периода прошедших двух лет, особенно — осложнения с Обамой. Тем более так получается, что Россия выпала фишка как козырная карта, что Россия одновременно практически в течение короткого временного промежутка становится хозяином G20. А до этого Россия была хозяином АТЭС, затем Россия будет хозяином G8 на следующий год, а затем — хозяйкой Олимпийских игр. И это сочетание таких факторов превращает Россию, по крайней мере, в ньюсмейкера. Но в какой степени Кремль и Россия могут внести конструктивный вклад в повестку и той же G20, и той же G8, — это большой вопрос. Однако мы можем дать утвердительный ответ: у руководства, которое не имеет стратегии развития для самой страны, вряд ли появятся конструктивные предложения для того, чтобы предложить их миру.
— А будет ли обсуждаться на саммите тема Сирии и, в частности, сообщение, что к поставкам зарина в Сирию причастны помощник Ельцина Кунцевич и бывший глава Совета Федерации Шумейко?
— Я думаю, что все члены G20, которые едут в Россию, вполне информированы о всех перипетиях, во-первых, в российско-американских отношениях; во-вторых, о роли России в поддержке режима Асада. Но никто из тех лидеров, которые будут заседать за столом G20, не будет ни говорить о неприятных для Путина вопросах, ни обсуждать эти неприятные вопросы с прессой. Единственный момент, который может быть неприятен для Путина, это будет встреча Обамы с представителями ЛГБТ сообщества и гражданским обществом. Мы еще, правда, не знаем, кто из членов гражданского общества в нынешней ситуации, когда его гнобят, согласится приехать на встречу с Обамой. Так что, думаю, элемент химического оружия вообще даже не будет витать в воздухе. Тем более нет никаких оснований говорить о том, что где-то на полях G20 Обама встретится с Путиным. Они будут избегать друг друга по возможности. И вряд ли Обама поднимет этот вопрос. Для России — это чрезвычайно неприятная ситуация. Я слышала интервью разработчика химического оружия Вила Мирзаянова, который живет в Америке и который рассказал о всей предыстории появления зарина и компонентов, из которых делается зарин, в Сирии. Поэтому в любом случае роль России не только через Совет Безопасности, роль России в снабжении Сирии всеми видами оружия, в том числе — и средств ПВО, — известна. Другое дело, что у мирового сообщества и Запада нет механизма решения сирийской проблемы.
— Но британская The Guardian вчера написала, что на саммите G20 Путина постараются убедить в необходимости принять уход Асада. Что вы скажете на это?
— Возможно, кто-то из членов G20, я даже не могу представить — кто, рискнет это сделать. Скорее всего, это может быть канцлер Меркель. Не думаю, что Камерон; не думаю, что совершенно безвольный Олланд, а уже тем более — Обама, если у Обамы нет возможности и желания встречаться с Путиным. Не исключено, что Ангела Меркель поднимет вопрос о Сирии. Она поднимала этот вопрос с Путиным во время последнего российско-германского саммита. И эта встреча и этот разговор ничем не закончился. Судя по настроению Путина, он находится в достаточно жестком и непреклонном духе. И проблема Сирии — это самый раздражающий для Путина момент. А когда Путин раздражен, лидеры, которые с ним общались, понимают, что эти встречи бессмысленны. Как пишет Питер Бейкер в The New York Times, со ссылкой на источники в американской администрации, на первой встрече Путина, во время еще президентства Медведева, первый вопрос, не сказав «здравствуйте», Путин задал в жесткой агрессивной манере: Итак, вы собираетесь бомбить Сирию? Очевидно, этот вопрос является главным для Путина. Поэтому я не думаю, что даже если Меркель, единственный смелый человек, и поднимет этот вопрос в беседе с Путиным, то будут какие-то позитивные результаты.
— Кстати, вчера Путин сказал, что может согласиться на военную операцию в Сирии...
— Трудно сказать, что имел в виду Владимир Владимирович. Но если же он пришел к выводу о том, что Америка неизбежно нанесет свой авиаудар по Сирии, то в этом случае сама это ситуация ставит Путина в весьма неловкое положение. Он может оказаться за бортом. Тем более, когда, очевидно, даже в Кремле понимают: данные французской и американской разведки, которые получены относительно использования Асадом зарина против собственного населения, вполне достоверны. Возможно, Путин просто посылает разные мессиджи на случай возникновения разных ситуаций, стараясь подстелить под себя подстилку, чтобы в итоге не оказаться в одиночестве. Но ведь мы знаем, что удар Америки по Сирии еще под вопросом, и последствия этого удара тоже под вопросом. Потому что один удар не может причинить Асаду никакого ущерба.
То, что Путин сказал, противоречит логике его поведения. Если американцы ударят, а, как мы понимаем, Асад рассредоточил свои вооружения, прикрыл его гражданскими, и это ни в коем случае не уменьшит влияния Асада. Он будет существовать. Поэтому поведение Путина будет следующим. Он будет нажимать на другую педаль: «Я же говорил, что ничего не произойдет. Я же говорил, что военные действия не принесут успеха». Думаю, эта мантра более соответствует его логике поведения.
Он сказал, что Россия поддержит операцию в Сирии при условии, что Совбез ее поддержит. Но ведь в Совбезе именно Россия и Китай блокируют решения по Сирии. С какой стати вдруг Россия его поддержит? Это ведь перечеркивание всей предыдущей позиции! Верх лицемерия...
КОММЕНТАРИЙ
«Сирия будет большой темой обсуждения...»
Д-р Мэтью Рожанский, директор Института Кеннана в международном центре ученых им. Вудро Вильсона:
— Несомненно, мы увидим некоторые «пузыри» напряжения на этом саммите. Но, в первую очередь, не из-за Сирии или любого другого краткосрочного вопроса. Сирия будет большой темой обсуждения, но я ожидаю, что другие мировые лидеры, даже Путин, мало что могут сказать или сделать, чтобы изменить дебаты в США о том, чтобы нанести авиаудары. Эта линия была пересечена, и теперь все в руках Конгресса, который должен принять решение.
Однако широкого напряжения не избежать, поскольку группа влиятельных ведущих экономик выросла с семи или восьми западных промышленно развитых стран до двадцати и более, включая новые государства, как БРИКС. Поэтому существуют реальные и глубокие различия национальных интересов. Европа и США работают над соглашением о свободной торговле. Точно так же США работают с некоторыми странами Азии. Но Китай и Россия находятся за пределами этих соглашений. При этом особенно Китай сталкивается с вызовом удовлетворения растущих ожиданий населения при относительно негибкой политической системе.
Впрочем они, вероятно, найдут консенсус по решению некоторых общих проблем, таких, как контроль над оффшоного налоговыми гаванями и возвращением доходов в национальную казну. Это был большой приоритет G20 после глобального кризиса.
